Арига удовлетворенно смотрел на счастливейшую мордашку, вокруг которой рассыпалась целая копна озорных завитушек, на приоткрытый ротик, который до безумия хотелось поцеловать (но нельзя), на шею, вздымающуюся грудь… спускался взглядом все ниже, пока…
— Я навредил вам! Я сделал вам больно?! — он в панике отпрянул, сжавшись всем телом, едва заметил несколько капель крови на своей постели. В огромных, заледеневших глазах Эша застыл такой непередаваемый ужас, словно он собственноручно убил родную мать. — Но это… это невозможно, я же… вы же ничего не говорили! — его темно-бирюзовый окрас изменился на совсем светлый с голубыми пятнами. — Я не понимаю…
Досмаковать всполохи удовольствия Лианейн не дали, что немного расстроило… Она медленно приподнялась, пряча под одеялом наготу, пытаясь собрать рассыпанные мысли, и с минуту смотрела на причитающее создание, которое то винило себя, то порывалось унести ее к целителю. Наконец, в опьяневшем сознании девчушки ситуация немного прояснилась.
— Эш, послушай, все хорошо… все нормально, так… должно быть, — Лиа оборвала его истерику, просто взяв за руку и слегка сжав пальчики. — С девственницами такое случается.
— Ч-что?.. — дыхание Эштена так и оборвалось. — К-как это «с девственницами»? — поднял ошалевший взгляд.
— Вот так. И обычно этому факту только рады, — насупилась.
— Вы с ума сошли? Вы… вы… вы что, не знаете?
— Я знаю, что нельзя отдавать невинность представителю искусственной расы. Я в курсе. Как по мне — дурацкий стереотип, — подобралась к бирюзовому существу ближе. Настолько близко, чтобы робко поцеловать в щеку. — А еще, мне очень понравилось… с тобой…
— Вам не было больно? Правда? — все еще встревоженно.
— Правда, — кивнула и даже не заметила, как одеялко предательски сползло с плеч, но Эш ловко поймал его щупальцем и вернул на место. Это было так естественно, словно они знали друг друга много лет, как самые настоящие супруги. — А теперь через две недели у нас появятся малыши, да? — засияла, словно маленькое радостное солнышко.
Монстр обреченно посмотрел на воплощение наивности и непосредственности, сидевшее перед ним.
— Понимаете…
— Может, уже перейдем на ты? — бесцеремонно оборвала, хихикнув.
— Д-да, простите. Я отличаюсь от мужчин первой расы не только внешне. Я весь от них отличаюсь, понимаете? И внутренне тоже… Так вот, потомство я могу дать раз в год, в определенный период времени. Через два месяца. Если быть точнее, то через 64 дня, — начал свой безрадостный монолог, тщательно подбирая слова.
— Я ничего не поняла, а сейчас тогда что было? — во весь голос возмутилась Лианейн, встряхнув рассерженно кудряшками.
— Ну, я пытался объяснить, но вы, то есть ты, скинула платье. Стояла такая красивая и обнаженная, аж дыхание перехватывало. Ну и я… А еще ты не была против!!! И я… ну, я… короче, вот, — попытался объясниться, но в итоге сконфуженно уронил голову.
— То есть ты просто так пользовался моим телом, тыкаясь щупалками? Ради собственного удовольствия, так? — в изумрудном разгневанном взгляде бывшей аристократки загорелась настоящая ярость.
— Прошу, просто выслушайте, выслушай… Вам, тебе не понравится то, что произойдет через два месяца. Это… это будет мерзко… и больно, — Лиа сглотнула, но встревать не стала. — Мне бы хотелось, чтобы у вас остались хорошие воспоминания обо мне. Как можно больше… Я не хочу остаться для вас чудовищем, которое поместит в вас свое потомство, — Эш сделал приличную паузу. — И если бы я знал, что вы невинны, я бы ничего делать не стал. Но, к сожалению, я не так уж хорошо в этом разбираюсь, ведь мне девственность никто не дарил раньше.
Дочь банкира, удивленно хлопая глазками, впитывала длинную речь своего первого парня, больше похожую на исповедь, и не знала, что вообще со всем этим делать.
— Ваше молчание меня настораживает, вы ведь все поняли из того, что я вам говорил, правда? — осторожно спросил арига.
— Думаю, да, — и демонстративно отвернулась.
Увы, после объяснения причин обида еще плескалась в рассерженном сердечке, поэтому повисла неловкая пауза, одна из тех, какая пугала Эштена до позеленения. Целую минуту он, не зная, что предпринять, просто созерцал измятое ложе, иногда вздыхая.
— Хотите, — Эш встрепенулся, зацепившись за мелькнувшую идею, — хотите задать мне еще какие-нибудь вопросы? Может, вам будет это…
— А потрогать можно? — Лиа тотчас прильнула обратно.
Любопытство так и сияло на озорной мордашке Лианейн, вытеснив последние всполохи недовольства. Столь живой, непосредственной и беззаботной она не ощущала себя давно. Даже бесконечное и вязкое черное горе на какое-то время покинуло ее, позволив снова стать счастливым ребенком.
— Если вам не будет противно, то трогайте… где хотите, я не против… совсем. Пожалуйста, — монстр подхватил это желание и покорно разлегся на матрасе, вытягивая щупы на всю длину, и раскинул руки.
Девчушка робко потянулась к странным черным полосам на шее подопытного и также робко скользнула пальчиками вдоль одной из них.
— Это мои детские жабры. Когда мы появляемся на свет, то первые дни после рождения живем исключительно в воде, но потом мы меняемся, жабры зарастают, и от них остаются лишь эти легкие следы, — пояснил Эш.
— Ваши младенцы, как маленькие рыбки, да? А это удобно — не нужно нянчиться, пеленать, кормить. Можно только менять воду в аквариуме и кидать корм! Здорово!
— Д-да, — грустно улыбнулся, поддерживая шутку любопытной исследовательницы. А она, в свою очередь, вошла во вкус, ее боязливые ладошки скользили все более уверенно по гладкой бирюзовой коже, а сама она увлеченно, с упоением изучала смутившегося Эша, как новенькую куклу.
— А ты боишься щекотки?
— Не знаю… — растерянно, — наверно, все-таки нет, ведь моя кожа намного толще, чем… АХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, — монстр во весь голос залился громким смехом, нервно подергивая нижними конечностями, стоило только немного пощекотать его живот.
Малышка, раззадоренная и воодушевленная «безжалостными экспериментами», бесстрашно юркнула ниже, именно туда, где щупальца начинались, а как же иначе, интересно же, что там? Эш вновь резко посинел, широко распахнув смущенные глаза, затих, растерялся перед таким, столь интимным, «изучением».
— Не надо… мое тело отличается от человеческого… вам будет противно, — он почти прошептал, вглядываясь в мордашку Лиа с мольбой.
— У тебя еще щупалко есть, правда, не такое длинное, но горячее и склизкое, бр-р-р, — Лиа наигранно поморщилась, отдергивая шаловливые ладошки. — А, я поняла. Это твой…
— Да, это родовой щуп для осеменения. И да, не надо его трогать, он чувствительный… и мерзкий!
— Ну, вроде, он
