Теперь в девочке не осталось и капли страха к этому печальному, но по-своему милому и беззащитному созданию. Вот только создание это практически сразу засуетилось, закутывая ее в тряпичный кокон. Для верности еще и отростками ноги опутал.
— Эш, ты чего?
— Я просто боюсь, что вам будет холодно.
— Какой ты все-таки хороший, — девчушка по-доброму рассмеялась, прикрыв глаза и позволив себе вот так расслабленно нежиться в объятиях самого странного существа из всех, каких она встречала в жизни. — И добрый. И еще невероятно теплый, ласковый, родной, — провела по щеке разомлевшего монстрика и добавила намного тише: — У тебя замечательные родители, раз воспитали такого невероятного сына!
Последняя фраза раскаленной секирой рубанула по Эшу, выпотрошила всю душу и вытряхнула из самых потаенных и скрытых ее уголков те воспоминания, которые должны быть там похоронены навечно.
— Я рос в приюте для сирот, — бесцветным голосом сообщил он, став светло-бирюзовым.
Лианейн аж вздрогнула, сообразив, что нанесла серьезную рану своими нечаянными словами.
— Прости, я не знала… я думала, что…
— Все в порядке, —Эштен улыбнулся, сквозь вязкое отчаяние, — это было давно. Я все забыл и мне почти не больно, — безэмоционально врал, точнее — пытался.
— Есть вещи, которые нельзя забыть, — совершенно серьезным тоном обратилась Лиа, — я же вижу, что это тебя мучает. Знаешь, если рассказать, то станет немного легче… здесь, — осторожно положила ладошку на грудь монстра между двух его сердец, бьющихся неистово быстро.
— Нет. Не станет. Я лишь добавлю вам переживаний историей моего детства, — накрыл руку Лианейн своей и чуть сжал пальцы. — А у вас уже есть тяжкая ноша за плечами и собственная боль, вы не должны разделять еще и мои страдания, — а после небольшой неловкой паузы добавил, вполголоса: — Мне кажется, прошлой ночью вы почти не спали.
— Конечно, не спала! А откуда ты…
— Раз вы не спали, и раз сегодня произошло столько всего утомительного, то предлагаю вам хорошенько выспаться. О, если хотите, я могу отнести вас в вашу комнату.
Лиа всем своим видом дала понять, что никуда ее тело перетаскивать не надо, что ей и здесь тепло, хорошо и радостно рядом с таким заботливым парнем, пусть и необычным. Она и правда устала барахтаться в сегодняшнем дне и была совсем не против уплыть из него в страну сновидений и хороших воспоминаний.
— А вам не холодно? — робко поинтересовался арига. — Я могу плед принести.
— Ты уже спрашивал, — сонным голосом и чуть недовольно, — мне тепло и уютно.
— Простите, — виновато.
— И хватит выкать!
— Простите, я постараюсь больше этого не делать.
Лиа глубоко вздохнула и снисходительно улыбнулась несуразному чудовищу с самыми родными объятиями во всем мире, растворяясь постепенно в бархатных грезах.
====== 6. Нерешенные вопросы ======
С каждым новым утром Ганс все сильнее ненавидел свои обязанности, своего хозяина и свою жизнь в целом, но освободиться от всего этого он, конечно же, был не в силах: платил Келгар прилично, а деньги, как назло, чертовски нужны юному слуге (а кому они не нужны сейчас!). Подобный оклад, да еще и за банальную слежку, так просто не найти, поэтому приходилось, засунув ненависть поглубже, просто идти и работать.
Действовал Ганс по старой проверенной схеме, как и раньше, когда наблюдал за усадьбой банкира — снял крошечную дешевую комнатушку поблизости от дома Эштена. Притащил в эту берлогу все необходимое, плотно занавесил окна и разложил прямо на обычном заляпанном столе один из самых сильных «шпионских» артефактов с непроизносимым названием (в народе его прозвали гляделкой). Вещь во всех смыслах замечательная — небольшая, надежная и прочная.
По внешнему виду артефакт напоминал заурядное круглое зеркало, мутное немного и в толстенной железной раме, на которой переплелись тысячи символов в причудливый узор. Принцип действия сей занятной вещички был прост, как ломик: нужно положить обе ладони на раму и сосредоточиться на том месте, какое хочется увидеть. Если все пройдет гладко, то через пару минут в серой поверхности оно и отразится, во всяком случае, так обещают улыбчивые торговцы, предлагающие эти милые безделицы гостям Орена. А теперь о минусах, коих немало (как и с любой магией). У гляделки весьма небольшой радиус — каких-то 300 метров, а еще, именно то, что нужно, никогда сразу не появляется. Подлый артефакт покажет совершенно случайную картинку, и до пункта назначения придется «мысленно ползти», проклиная создателей этой дурацкой штуки. Ползти буквально, направляя силой своей воли всевидящее око, только происходит это чертовски медленно. Собственно, этим подручный и занимался в данную минуту, изредка прихлебывая остывший чай и очень быстро поглощая бутерброды с паштетом, а заодно и разминая затекшие запястья. Почему «быстро»? Если несчастную раму обеими руками не держать — связь пропадет секунд через десять, и все… Все придется начинать сначала!
В мутноватой поверхности проплывали лужи, брусчатка, заборы, чьи-то ноги в самой разной обуви, ну и естественно, различный мусор, который то и дело пытался перебить аппетит пареньку. Уже сумерки постепенно накрыли город, а Ганс все еще полз к пятому дому по улице, скрежеща зубами от такого «увлекательного» процесса.
Ну наконец-то, в зеркале можно разглядеть ступеньки и крыльцо от логова монстра! Да, подручный судьи чуть не прослезился в этот момент, подбираясь все ближе к заветной цели.
Спустя еще час, проскользнув сквозь дверь (в прямом смысле), можно было разглядеть… черноту. О, сколько чудесных и нелитературных слов осыпалось на Эштена, его дом и ни в чем неповинное зеркало в сей миг! Портовым грузчикам было бы чему поучиться. Помыкавшись вслепую (да и вглухую тоже, ведь гляделка не передает звука) еще пару часов, потерявший всякую надежду юноша оказался, кажется, на кухне, если судить по шкафчикам, корзинам и горшкам, стоявшим на полках, озаренных тусклым светом магических ламп.
Ганс внимательно осмотрелся, и его взору открылась поистине тошнотворная картина, да настолько тошнотворная, что его скромный ужин подступил к горлу. Между разделочным столом и очагом, прямо на дощатом полу копошился целый десяток сине-зеленых щупов — гладких, юрких, как змеи, и длинных в придачу. Они извивались… Слуга весь вытянулся, почти уткнулся лицом в артефакт и ужаснулся… Этот гадкий клубок оплетал худые и такие знакомые ножки Лианейн! Несчастная девочка трепетала в мертвой хватке этой мерзости, что прижимала ее к своему телу, хватала за волосы, и казалось, еще немного — сорвет простенькое платье!
Сердце паренька сдавила совесть безжалостной когтистой лапой, стоило только представить, как бедняжка извивается в щупальцах столь отвратительного уродца от боли и отвращения, когда ее набивают икрой, как тех сельских глупышек из книжки… За то время, что Ганс шпионил за семьей Арзеви — бойкая шатенка уже стала родным, почти неотъемлемым фрагментом жизни. Он видел, какой
