Вскоре – на седьмой день пребывания на планете, мое относительно беззаботное существование командира подразделения, приданного к легкодрагунскому эскадрону, прервалось. Случилось это на ночном патрулировании – когда мы пролетали неподалеку от поселения местных, расположившегося у подножия огромной плотины. В этот раз мы были вдвоем с Фоксом, формально являясь усилением для отделения мобильных пехотинцев, расположившихся вместе с нами в десантном отсеке шата.
У меня в терминале пискнул зуммер вызова, и, оторвавшись от созерцания панорамного экрана проплывающей снизу местности, я поднялся, направляясь в кабину. После приглашающего кивка Гельвии – командира первого крыла, в машине которой мы сейчас находились, занял пустующее кресло наводчика.
– Посмотрите, энсин, – кивнула она на один из экранов, транслирующих картинку. Лейтенант, очень привлекательная девушка, выглядела сейчас не лучшим образом – ее миловидное лицо застыло в напряженной гримасе, а сжатые губы превратились в тонкую нить, практически побелев.
Несколько секунд я не мог понять, что наблюдаю, но включился как-то разом, вдруг. На черно-белом экране, транслирующем картинку с камер, четко просматривалась панорама деревенских улиц, приземистых коробок домов и метавшихся среди них полуодетых людей. В тот момент, когда понял, что вижу, по спине прошелся холодок; на экране практически одновременно вспухли несколько цветков разгорающихся пожаров. Среди заметавшихся по селению отсветов бегали в панике люди, а между ними с хозяйственным спокойствием прохаживались нападавшие – однообразно одетые воины одного из горных кланов джаргов. И я даже знаю, какого, – еще вчера смотрел изменившийся расклад по их бандам после уничтожения нами крупного перевалочного центра.
– Почему мы не вмешиваемся, лейтенант? – стараясь говорить так, чтобы голос не дрогнул, поинтересовался я. В этот момент как раз на экране один из нападавших прямо на моих глазах вскрыл мечом от горла до промежности пойманную женщину. Мимо бежал другой, протащив свою пленницу по пыльной утоптанной земле, и, двумя кольями пришпилив ее руки к земле, принялся срывать с жертвы одежду.
– Вон висят, ублюдки, – кивнула на тактический экран Гельвия. Оторвавшись от изображения разорения поселка местных, я заметил маркер чужого летательного аппарата на масштабной сетке.
– Наблюдают, – с ненавистью прошептала Гельвия.
– Так мы же можем вмешаться, там же… – начал было я, но переведя взгляд на экран, все понял.
– Согласно резолюции, принятой ассамблеей Галактического Совета, вмешиваться мы можем, только если насилие совершается с применением оружия несоответствующего уровню развития цивилизации, – глухим голосом процитировала лейтенант.
Наш шат между тем сменил курс и двигался сейчас, по окружности огибая уничтожаемое селение. Несколько минут мы с Гельвией просто наблюдали за происходящим, а после оказались совсем близко с машиной галактов. Длинная и вытянутая яхта длиной метров тридцать, с большим логотипом миссии на борту – схематическим изображением глаза.
– Их работа, – со жгучей ненавистью глядя на транспорт галактов, едва не прошипела Гельвия.
Я не стал уточнять – и так все было ясно. Хотя Галактический Совет являлся межнациональной организацией, пропагандирующей единство мнений и позиций, ставящей во главу угла галактическое спокойствие, перегибы на местах присутствовали повсеместно. В системе Каргаррат большинство мест в наблюдательной миссии принадлежало гражданам Джеламана. Бывшим гражданам – при вступлении в Совет Галактики каждому его члену приходилось отказываться от предыдущего гражданства. Но сложно было представить, что, даже отказавшись от гражданства, члены верховной организации смогут судить или действовать непредвзято. В общей политике Совета сохранялся некоторый паритет – Империя и Конфедерация имели примерно равное количество мест с государствами Торгового альянса, в число которых входил откровенно враждебный Империи Джеламан. Поэтому никаких явно направленных против Империи решений Совет не принимал, как не принимал он подобных решений и против Джеламана с подачи Империи. К тому же заседания Совета проходили раз в пять лет, к ним готовились загодя – как к серьезному сражению, а во все остальное время разворачивались локальные небольшие схватки или подковерная борьба за сферы влияния – как, к примеру, здесь и сейчас, в системе Каргаррат.
– Почему так происходит, лэр лейтенант? – негромко спросил я. На ответ не надеялся, но лейтенант неожиданно прочувствовала мои ощущения.
– Престиж не может позволить Империи отступить со своих территорий. Но Император далеко, а в какой позе стоят его подданные в отдаленных секторах, правителя мало волнует, – негромко произнесла Гельвия. – И здесь мы ничего не можем сделать.
– Это мы еще посмотрим, – вырвалось у меня вдруг.
– Я тоже так говорила, – покачала головой и грустно усмехнулась лейтенант. Впрочем, в ее коротко брошенном на меня взгляде насмешки не было.
Отвернувшись и увеличив изображение с камер, я вывел картинку с одной из улиц, где меня привлекло не очень понятное шевеление. Лучше бы не увеличивал – прислонившись спиной к одному из глинобитных заборов, извивалась молоденькая девушка, даже девочка – практически без одежды. Она двигалась неестественно, странно, я и картинку увеличил из-за этого. Но по мере приближения стало ясно, в чем дело – кто-то воткнул девочке в живот копье, пришпилив ее к забору.
Когда девочка затихла, я повернул картинку и наблюдал за тем, как понемногу банда налетчиков удаляется от пылающего селения, ведя за собой вереницу связанных пленников. Неожиданно от колонны отделился высокий человек с широкой бородой. Выбежав на пригорок, зажав подмышкой топор, он поднял полу своей хламиды и начал потрясать гениталиями, обращаясь к ночному небу. Этот урод нас не видел – но наверняка знал, что за ним сейчас наблюдают. Не отводить взгляд мне стоило больших усилий.
Следующие несколько дней я провел, не вылезая из комнаты кроме как на патрулирование, все остальное время буквально поглощая информацию о планете – по статусу офицера мне полагался довольно серьезный доступ к документам в таксети с момента колонизации. Сутками я изучал историю и традиции различных народов Каргаррата – пытался понять, что можно сделать, чтобы изменить мир.
Выбранная задача была на раз плюнуть – особенно такому значимому и опытному парню, как мне, – но увиденная беспощадная резня потрясла настолько, что ничего не делать я не мог. Конечно, и до этого я подспудно
