Находка оказалась старым альбомом. Скорее всего, Иван Андреевич после смерти родителей забрал фотографии себе, а его оставил за ненадобностью. Саша пролистала пару страниц. Из растрепанного альбома на пол, кружась, упала небольшая фотография женщины из ее снов. С глянцевой глади фотографии на Сашу смотрела бабушка — Маргарита Акимовна Савицкая.
В это утро Иван Андреевич нарушил привычный распорядок: после ванны, не заходя в столовую, направился прямо в гардеробную. Не беспокоясь, что потревожит утренний сон жены, он со стуком открывал дверцы шкафов, всматриваясь в их содержимое. Костюм со всем подбором, приготовленный Людмилой с вечера, он не стал надевать. Вместо этого достал темные синие джинсы, футболку, перебрал стопку свитеров и, раздражаясь беспомощностью при выборе одежды, натянул на себя серый шерстяной пуловер. Виной нарушения распорядка был поздний звонок дочери. Он еще долго не мог сообразить, был ли действительно тот звонок, но перезванивать не стал. Даже если звонок — только плод воображения его больного мозга, то пусть надежда останется с ним до утра. Дочь говорила о том, что ему необходимо обследование и лечение, и он готов был с ней согласиться. Но в какой-то момент опять накатила слабость, и он только пообещал заехать к ней утром. Голова отказывалась соображать, и он отключил телефон.
И только полностью собравшись к выходу, Иван Андреевич прошел в столовую. Среди сияющей чистоты чашка с давно остывшим чаем на столе смотрелась не к месту. Надо отдать должное, Людмила всегда была отменной хозяйкой — единственное, чему не пришлось Ивану обучать молодую жену. Аккуратностью Людмила была в мать. Тещу Иван не любил.
Иван Андреевич подержал в руках чашку с холодным ароматным чаем, который в последнее время Людмила заваривала из каких-то мудреных трав, привезенных, как она говорила, из экологически чистых районов. Конечно, в целебность чая Иван Андреевич не верил, ровно, как не верил в чистоту экологии, считая, что все эти горные травы собраны под Киевом. Но чай вошел в привычку.
Сегодня это все было неважно. Иван Андреевич пошел на кухню, вылил в раковину чай, ополоснул чашку и спрятал в кухонный шкаф.
Он зачем-то вспомнил, как лет десять назад, а то и больше, гордясь собой, зашел на кухню и оставил на столе две путевки на отдых. Людмила увидела путевки и сразу ему позвонила. Жена радовалась как девочка, щебеча в телефонную трубку. А он тогда не преминул подчеркнуть, что ей просто повезло в жизни.
Выйди она замуж за кого-то другого, что дал бы ей молодой и бедный муж? Жила бы от зарплаты до зарплаты, состарилась бы раньше срока. А так — красавица. Все друзья до сих пор засматриваются. Давно забытая ревность вдруг ожила и кольнула между лопатками. Людмила молодая, привлекательная женщина. Похорошела за последнее время. «Может, у нее кто-то есть, — рассеянно подумал Иван Андреевич. — Даже спит отдельно».
То, что жена спит отдельно, Ивана Андреевича не задевало, и напомнил он себе этот факт мимоходом, без сожаления. Он сам был рад, что жена перебралась в гостевую комнату и ему не надо мучительно переживать свои «мужские» проблемы. Как ей объяснить, что к вечеру накатывала такая усталость, словно целый день разгружал, как в студенческие годы, вагоны. Да, были в его жизни и такие годы. А на полученные деньги он водил Светлану в кино.
Иван Андреевич тяжело вздохнул и направился к выходу.
Вторично Иван Андреевич женился быстро, как бы между делом, без надлежащей помпезности и торжественной суеты. И так же быстро съехал на предварительно снятую квартиру, махнув рукой на все материнские причитания. В душе он боялся повторения прошлого сценария семейной жизни. И правильно сделал. Вряд ли восемнадцатилетняя жена выдержала бы навязчивую опеку Маргариты Акимовны.
Больше всего он боялся за себя. Боялся не справиться, как не справился прошлый раз, когда молча уходил в свою комнату, плотно закрыв дверь, чтобы не слышать очередного эпизода разборок Светланы с матерью на кухне. Вначале он метался между женщинами, пытаясь быть одновременно образцовым сыном и образцовым мужем. А потом стал все позже и позже возвращаться с работы. Частые командировки, от которых отказывались всеми правдами и неправдами сослуживцы, были только на руку Савицкому.
Последняя надежда сохранить семью возлагалась на рождение ребенка. Маленький внук, продолжатель рода, обязательно смягчит сердце матери, а жена станет терпимее. Но ничего не вышло. Маленькая Александра стала еще одним камнем преткновения.
Две сильные женщины под одной крышей, каждая из которых пыталась предъявить безоговорочные права на Ивана, развили в нем комплекс несостоятельности. От этого чувства Иван Андреевич невыносимо страдал. Повторно пройти все круги домашнего ада у него не было никаких сил. Оттого он так стремительно и покинул родительский дом.
Среди множества претенденток на руку и сердце он выбрал именно Людмилу, с которой был почти шапочно знаком. Но ее юный возраст, мягкий, покладистый характер как нельзя лучше подходил для собственноручного создания придуманного женского идеала.
Маргарита Акимовна была только рада такому, на ее взгляд, правильному выбору сына. В робкой, застенчивой Людочке будущая свекровь видела безмолвную «девочку для битья». Даже когда Иван съехал на чужую квартиру, Маргарита Акимовна некоторое время еще пыталась и там устанавливать свои порядки. Это длилось до тех пор, пока она не наткнулась на запертую дверь. И когда в очередной раз на настойчивые звонки невестка не открыла дверь, визиты без предупреждения Маргарита Акимовна прекратила.
Воспитать жену Ивану удалось. То ли задатки у него такие были, то ли Людмила оказалась хорошей ученицей с рождения. Но, как бы там ни было, а жена получилась на зависть всем друзьям и недругам. С годами Людмила из угловатой девочки-подростка превратилась в красивую молодую женщину… и домохозяйку.
Хотела Людмила детей или нет — он особенно не задумывался. Сам он в начале семейной жизни точно детей не хотел. Он боялся, что Людмила одна не справится с ребенком и тогда пришлось бы обращаться за помощью к матери. И пройденный этап мог повториться.
С возрастом, когда
