«Все понятно, — с некоторой неприязнью подумала Саша. — Нашла, о чем спросить. Кем может работать жена владельца центра? Не кормит же больных с ложечки и в туалет не водит. Не руководит, но присутствует каждый день. Это называется «связи с общественностью». Звучит хорошо и непонятно. Какая «общественность», если центр частный и проект некоммерческий? А может, от того, что некоммерческий, и нужны эти «связи», чтобы привлечь спонсоров?»
— Центру спонсорскую помощь кто-нибудь оказывает?
— Помощь? Нет. Мы больше года сотрудничаем с одной киевской компанией. Но я даже больше вкладываю, чем получаю.
— В чем суть сотрудничества?
— Есть благотворительный фонд «Рука помощи», который оказывает помощь одиноким старикам. Вот учредитель этого фонда и обратился ко мне с предложением: он оплачивает оздоровление стариков, а я предоставляю ему палаты. Сама идея мне понравилась. Дело благое.
— Что включает в себя оздоровительная программа?
— Об этом лучше знает Людмила. Она все организовала. Я особенно не вникаю в их проекты.
О проекте Задонского, невзирая на все уговоры Людмилы, он даже слушать не захотел. Что она может понимать в бизнесе? А вот самому Задонскому удалось его переубедить. Может, не начни он разговор о тяжелой старости одиноких людей, не спроси он Савицкого о его родителях, он точно отказал бы ему.
Была ли его мать одинока, Иван Андреевич не знал. Скорее — была. Да, материально она ни в чем не нуждалась, но в последний путь он ее так и не проводил. Он тогда опять почувствовал свою вину перед матерью, достал коньяк и предложил Задонскому помянуть Маргариту Акимовну.
Только Вера изначально была против этого сотрудничества. Но Иван Андреевич, зная ее характер, списал на предвзятое отношение к Задонскому. А то, что Антон ей не понравился, Вера даже не скрывала.
Год назад или около того Людмила изъявила вдруг желание работать в центре. Он никогда не допускал мысли, что жена может быть где-то вне дома. Но просьба Людмилы тогда совпала с его срочным отъездом за границу. Брать жену с собой не входило в его планы, и он откупился от нее, разрешив работать. «Да разве это работа. Съездит пару раз и все на том и кончится», — решил Иван Андреевич. Только на этот раз он ошибся. Людмила стала почти ежедневно наведываться в центр. А потом появился Задонский со своим проектом. Или наоборот? Единственное, о чем Иван Андреевич пожалел, — это то, что сам не разобрался, почему из центра ушла Наталья. Скорее всего, куда-то уезжал. А потом завертелся с новыми делами.
— Как информация о смерти пациентов попала в газету? — Чтобы не говорить больше о Людмиле, Саша вернулась к прочитанной статье.
— Здесь и думать нечего. Людмила дала интервью. А корреспондента, считай, я сам и пригласил.
— Вы думаете, что подозрения журналиста не беспочвенные?
— Этого я больше всего и боюсь. Боюсь, что уйду с клеймом, и все знакомые с облегчением скажут, что хорошо, что умер, а то бы губил дальше невинные души, — в голосе Савицкого прозвучал плохо скрываемый сарказм.
К Ильинску они подъехали к полудню. Иван Андреевич открыл дверцу и помог Саше выбраться из машины. За городом температура была еще ниже. Выпавший за ночь снег в городе превратился в серую жижу, а здесь белел на клумбах.
— Начиная с ранней весны и до самых морозов — все в цветах. — Иван Андреевич обвел двор рукой.
Реабилитационный центр оказался типичной постройкой. В восьмидесятых годах такие детские садики строили по всей стране. Центральный вход и два крыла. Одно крыло отводилось для младших, другое — для старших групп.
Саша невольно оглянулась вокруг и мгновенно уловила, как опустилась штора на первом этаже. Кто-то внимательно за ними наблюдал. Отчего-то стало тревожно на душе. И эта непонятно откуда взявшаяся тревога разлилась по телу. Ноги налились свинцом, и больше всего хотелось вернуться в машину и уехать обратно. Кто-то тяжело вздохнул совсем рядом. Саша огляделась. Во дворе, кроме них, не было никого. «Никого, кроме смерти. Смерть в центре. Она надолго. До самого закрытия центра», — короткие фразы проникали в мозг и пульсировали в ее голове. Саша еще раз беспомощно огляделась. Впервые в жизни она ощутила страх. Она даже не заметила, как отстала от Савицкого.
Иван Андреевич поднялся по ступенькам, и дверь автоматически открылась.
— Специально заказывали. Всем удобно: коляски заезжают и на костылях не надо дверь придерживать, — в голосе Савицкого появилась гордость за свое детище. — Саша, ты себя хорошо чувствуешь? Тебя не укачало?
— Немного.
За дверью, как и предполагала Саша, холл разделялся на два рукава, ведущие в два крыла здания. Но на этом сходство с детсадом заканчивалось. Иван Андреевич на правах хозяина направился в левое крыло.
— Здесь водный комплекс. Бассейн остался с прежних времен, но его пришлось расширить. Мы сделали достройку, благо места хватает.
За стеклянной дверью Саша увидела предбанник. Возле стены стояли удобные небольшие кушетки, между ними, в больших напольных цветочниках, росли влаголюбивые папоротники. Вдоль другой стены выстроились шкафчики для одежды. Остальное место занимало зеркало. Отраженные в нем папоротники визуально увеличивали пространство.
Окончив осмотр левого крыла, они направились в правое, где лестница, сделанная под мрамор, вела на второй этаж и такая же — в подвал. Иван Андреевич, несмотря на крутые ступеньки, начал быстро спускаться вниз. Саша не совсем понимала, что интересного можно увидеть в подвале. Но оказалось, что его большую часть занимал оборудованный по последнему слову спортзал, а дальше за ним шли служебные помещения: раздевалка для инструкторов, бельевая, камера хранения, инвентарная. Остальные двери без табличек. Помещения, скорее всего, были свободны. Она еще успела обратить внимание на двери с табличками «душевая» и «архив», и… свет погас. Иван Андреевич выругался. Не будь рядом Саши, он бы выругался покруче.
— Электрики схалтурили. Свет включается только с поста дежурной медсестры. Занятия в спортзале закончились, вот и выключили. Экономят.
Иван Андреевич позвонил с мобильного телефона, и свет, как по мановению волшебной палочки, опять загорелся.
— Надо давно было бы переделать, да все руки не доходят.
— А как больные спускаются по таким крутым ступенькам?
В Саше проснулся профессиональный интерес.
— Пойдем, — улыбнулся
