— Мне можно к бабушке? — встрепенулась Татьяна.
— Можно. Только недолго. И потом сразу домой, нечего сторожить коридор. Ваша бабушка после капельницы будет спать до утра. — А вы, молодой человек, к кому?
— Мы вместе.
Лагунов сказал «вместе» и опять испугался. Что с ним такое творится?
Из палаты Татьяна вернулась немного повеселевшей.
— Таня, поедем ко мне. Тебе надо выспаться, а дома ты будешь всю ночь плакать.
— А как же дверь? — запоздало испугалась Татьяна.
— А что дверь… Стоит на месте дверь. Утром я тебя отвезу домой. Пойдем, — Лагунов легонько подтолкнул ее вперед.
От пережитого страха в ее голове не было ни одной толковой мысли, и она согласилась и потом всю дорогу думала о бабушке, раскуроченном дверном замке и визионерских проектах.
В квартире Лагунова она сразу почувствовала себя неловко и пожалела, что мысль о неловкости не пришла ей в голову раньше.
— Это ваша квартира?
Татьяна осмотрелась вокруг. Двухуровневая квартира была не просто большая, она была очень большая и очень красивая. Интерьер квартиры она мгновенно профессионально оценила.
— Нет, — спокойно ответил Лагунов.
Татьяна удивленно посмотрела на Лагунова. Не хватало еще, чтобы он привез ее в чужую квартиру. Кровь ударила в лицо, и оно немного порозовело, разогнав болезненную бледность.
— Вернее, квартира моя, — успокоил он Татьяну, — только ее мне подарил отец. Я бы столько денег на жилье не тратил. Я не такой расточительный, как можно подумать, — улыбнулся Лагунов и обрадовался, что Татьяна немного начала отвлекаться от своего горя.
— Проходи, не бойся. Я тебе постелю в гостевой комнате.
Он направился в гостевую комнату и сразу вернулся, боясь, что, оставшись одна в холле, Татьяна возьмет и исчезнет.
— Проходи, не стесняйся. Постель в шкафу, полотенца в ванной комнате. Я тебе свою футболку дам и ужин разогрею. Правда, сам не знаю, что есть из еды. У меня домработница приходящая, — сообщил Лагунов.
— Я не хочу есть.
— Ты даже не представляешь, как Тихоновна готовит.
— Спасибо. Мне совсем не хочется есть.
— Ты когда ела? Утром? Пойдем перекусим.
Есть ей не хотелось. Она с трудом затолкала в себя бутерброд и наспех запила его чаем. И только когда она наконец-то улеглась в чужой, непривычно твердой и от того неудобной постели, Роман принес ей пузатый фужер с коньяком.
— Выпей и сразу уснешь. По себе знаю — помогает.
— Что это?
— Не валерьянка, но пить можно.
Всю ночь Татьяна спала тревожно: ворочалась в постели и всхлипывала во сне. Лагунов долго не мог уснуть и несколько раз заходил в гостевую комнату, поправлял одеяло и, зная несбыточность своей мечты, каждый раз ловил себя на мысли, что больше всего на свете хочет, чтобы Татьяна навсегда осталась с ним.
На следующий день Саша без опоздания самостоятельно приехала в Ильинск. Правда, на дорогу пришлось потратить времени в два раза больше. И дело было вовсе не в машине. Машину ей Савицкий выделил из автопарка холдинга — одну из самых хороших. Но даже очень хорошая машина не спасла ее от пробки на выезде с Броваров. За городом километров шестьдесят она ехала быстро, а потом сбросила скорость и ползла как черепаха, боясь пропустить поворот на Ильинск. Да и в поселке пришлось еще покружить, пока нашла реабилитационный центр.
В здание она зашла, когда часы на медсестринском посту показали девять утра. Улыбнувшись дежурной, она сразу направилась в левое крыло. В самом конце коридора, за дверью с табличкой «ординаторская», ее ожидало рабочее место.
В кабинете сидел отставной полковник медицинской службы, а ныне — штатный терапевт реабилитационного центра Крапивин Сергей Николаевич. Мужчина пребывал в полном одиночестве, томясь от безделья. Стоило Саше открыть дверь, как он быстро задвинул ящик и провел краем широкой ладони по коротким усам. Легкий запах коньяка не оставлял никакого сомнения в том, чем занимался с утра пораньше Крапивин.
— Значит, вы и есть тот новый врач? — с интересом спросил Крапивин.
— Александра Ивановна Андреева, — представилась Саша и, увидев теплые, добрые глаза отставного полковника, добавила: — Можно просто Саша.
— Сергей Николаевич Крапивин. Можно просто Сергей.
Он поднялся навстречу Саше. Стоя по привычке навытяжку, он оказался высоким, широкоплечим и внешне довольно интересным мужчиной.
— Надолго?
— Не знаю.
Саша подошла к свободному столу и вопросительно посмотрела на Крапивина.
— Свободный. Кроме нас с вами, больше никого нет. Обживайтесь. Истории болезни там в шкафу. Это я к тому, если на обход соберетесь. А я на перекур. Курите?
Саша отрицательно мотнула головой.
— Правильно, — усмехнулся Крапивин.
За время его отсутствия Саша успела не только переодеться, но и внимательно просмотреть все истории болезни. Таких оказалось немного, всего пять. Четыре пациента нуждались только в уходе и присутствия врача не требовали. И только один — Николай Васильцов — ей показался интересным. Судя по истории болезни, его-то она и видела вчера в инвалидной коляске. По сложившейся привычке Саша внимательно просмотрела все выписки, предоставленные Васильцовым. После полученной в ДТП травмы он не смог полностью восстановиться. Ноги перестали слушать Васильцова. Папку с его документами она отложила в сторону.
Саша просмотрела уже все папки, когда Крапивин вернулся после длительного перекура, а может, не только перекур отвлек отставного полковника. Зайдя в кабинет, он сразу сел за компьютер. По доносившимся звукам стало понятно — виртуальная «войнушка» полностью завладела вниманием Крапивина.
— Сергей Николаевич, вы что, дневники всем пациентам пишете под копирку? Читаю и сама понимаю — ничего в жизни ваших пациентов не меняется с момента поступления и до самой выписки.
Саша еще раз сравнила записи. Во всех историях одно и то же.
— Копирую, — честно признался Крапивин. — А что делать? А что, собственно, должно измениться в жизни пациентов? Реабилитация здесь — полная фикция. Посмотрите на возраст. Им, кроме ухода, ничего больше не надо. И мы, кстати, им тоже не нужны.
Теперь Крапивин оторвался от экрана компьютера и впервые с интересом посмотрел
