— Мне нужно время, мам, — тихо сказала Анна, — а здесь мне хорошо и спокойно. К тому же надо писать новую книгу.
Она не могла видеть её лица, но готова была поклясться, что матушка удручённо качает головой.
— И что за человек этот мистер Чейз? Он благонадёжный? — спросила она обеспокоенно.
— Вполне, — Анна посмотрела на Винсента и улыбнулась, — немного упрямый, но доверять ему можно.
– Я тут навела о нём кое-какие справки…
Анна и не сомневалась, что матушка уже развернула кипучую деятельность и совсем не удивилась.
— Хорошая семья, но этот скандал с его братом… О, просто ужас! Говорят, Джорджиана, эта девица, происходит из семьи торговцев текстилем. Какой ужасный мезальянс!
Они проговорили ещё минут десять. Анне удалось более или менее успокоить мать, и леди Хасли, взяв с дочери обещание звонить не реже раза в неделю, наконец дала согласие прислать по почте все необходимые бумаги.
— Документы придут через неделю, — сказала она, положив трубку, — ну, что? Я больше не взломщица?
***
Общими усилиями Винсент и миссис Труди уговорили её подождать с переездом хотя бы несколько дней, пока не наберётся минимальный штат прислуги. Анна была вполне самостоятельной, но даже в её небольшом лондонском особняке служили дворецкий, экономка, повар и две горничные: одна убиралась по дому, а вторая заботилась о хозяйке. Впрочем, сама Анна считала это бессмысленной тратой денег, но выгнать сироту Бетти ей не позволяла жалость, да и мать настаивала, что положение солидной дамы обязывает её иметь личную горничную.
Что уж говорить о Райдхайме! Без мажордома, кухарки и, как минимум трёх домработниц ей не обойтись. А, учитывая то, что она планировала остаться здесь надолго, понадобится ещё и садовник, дабы привести в порядок участок. Винсент говорил ей, что за домом находится огромный сад, упирающийся прямо в границу леса, но сейчас там всё поросло бурьяном.
— Я в эти дебри даже и не совался, — сказал он, когда вечером они сидели в кабинете.
На столике перед камином стояла бутылка вина.
— Дорожки провалились в землю, да и не разглядишь их за плющом… Хотя, когда-то там, наверное, было очень красиво.
— Я всегда мечтала о большом саде, — улыбнулась Анна, — но в Лондоне это довольно проблематично. Поэтому иногда я выбиралась в Гайд-Парк, находила пустую скамейку где-нибудь в уединенном сквере и писала. Мне нравится исподтишка наблюдать за людьми, — продолжила она, — думать, предполагать… Какую историю может рассказать мне каждый из них? Какие тайны он скрывает, о чем мечтает и чего боится?
То ли французское вино разбудило в ней желание поговорить, то ли за несколько месяцев она просто соскучилась по живому общению — Анна не думала о причинах, ей было уютно и спокойно.
— За мной тоже шпионите? — усмехнулся Винсент.
— А вы хотите попасть в мою книгу? — подначила она.
— Интересные вы люди, писатели… — он вытянул ноги и налил им обоим ещё вина, — был у нас в батальоне один парень, тоже писал понемногу. Сказки какие-то: не то про эльфов, не то про гномов… Странно, но в целом занимательно. Джон Толкин, кажется. — Винсент задумался и будто бы обратился к самому себе, — интересно, где он сейчас?
— Вы с ним дружили?
— Не то чтобы. Скорее, неплохо ладили. Я старался особо не привязываться к людям, хватит и того, что трое моих друзей погибли у меня на глазах.
Война ещё не отпустила его, это увидел бы и слепой. За внешней беспечностью скрывались глубокие раны — такие не затягиваются до конца, и как застарелые шрамы напоминают о себе тупой, изнурительной болью, стоит только ненароком потревожить их.
— Но вы живы. И вы здесь. Я не верю в судьбу, карму и прочее, но я верю в возможности. А жизнь — это возможность.
— Неужели, я выгляжу настолько жалким? — спросил он, глядя на неё.
— Нет! Что вы, совсем нет! — Анна не ожидала, что её слова так заденут его. — Я вовсе не хотела вас обижать. Простите, если сказала что-то не так. — Она извинилась, хотя и не считала себя виноватой.
— Ерунда, — отмахнулся он и посмотрел на часы. — Прошу меня извинить, но уже слишком поздно, а в контору я прихожу к девяти.
Он встал с кресла и направился к двери.
— Винсент!
Анна подбежала к нему и взяла за руку.
— Я не хочу лезть к вам в душу, просто… Хотела приободрить только и всего.
— Всё в порядке, — ответил он, но взгляд его оставался угрюмым. — Было очень приятно с вами поговорить, Анна. Доброй ночи.
Он ушёл, оставив её одну в полумраке кабинета. Рухнув в кресло, Анна залпом допила остатки вина и хотела плеснуть себе ещё, но бутылка оказалась пуста. Подумав, она взяла недопитый бокал Винсента. Анна знала, что в ни чём не виновата, но вместе с тем понимала и Винсента — работая в госпитале она вдоволь насмотрелась на таких, как он. Лечить тело непросто, но куда сложнее исцелить душу — это долгий, медлительный и не всегда венчающийся успехом процесс. И кто её за язык тянул? Сперва рассказала ему о том, как ей нравится подсматривать за чужими жизнями, затем полезла со своим сочувствием, и теперь Винсент наверняка решит, что она вплетёт это в одну из своих книг. Неужто, он и в самом деле думает, что она способна на такую подлость?
Возможно, ей следовало дождаться утра, думала Анна, поднимаясь по лестнице. Но она понимала, что не уснёт, не объяснившись с ним.
— Винсент, я…
Захваченная размышлениями, Анна забыла постучать и, распахнув дверь, застыла на пороге, увидев его сидящим на постели и зажимающим в руке шприц.
========== Глава 6 ==========
Они испуганно смотрели друг на друга, и наконец Анна осторожно ступила в комнату.
— Что это? — спросила она, сощурившись.
— Морфин, — бросил Винсент, готовясь воткнуть шприц в руку.
— Подождите, — Анна проворно подскочила к нему и села рядом. — Вы наркоман? — спросила она с подозрением.
Он мрачно усмехнулся:
— А вы как думаете? Кто у нас тут знаток человеческих душ? Вот и
