— А вам идёт, — Анна расслабленно улыбнулась и прислонилась к перилам.
— Вам тоже.
Он подошёл к ней. Звякнули фужеры.
— Отличный вечер.
— Уже почти ночь, — Анна поставила фужер на парапет. — Неужели, я опять видела то, чего нет?.. — у неё задрожали губы.
— Не думайте об этом сегодня.
Она ощутила прикосновение его ладони к щеке. Возможно от того, что лицо её горело, его пальцы показались ей холодными.
— Отпустите вашу боль, Анна. Отпустите всех призраков.
У неё закружилась голова. Ладонь Винсента спустилась ниже, к шее, оглаживая неистово пульсирующую жилку. Такое лёгкое, почти невесомое касание, но тело её словно прошило током.
— Вы же говорили, что не отрицаете то, чего не знаете, — прошептала она, глядя ему в глаза.
— Я знаю, что хочу помочь вам вновь почувствовать жизнь.
Его лицо оказалось совсем близко, а в потемневших глазах мелькнуло что-то новое и незнакомое. Сердце отчаянно заколотило по рёбрам. Анна почувствовала его дыхание на своей шее — тяжёлое, горячее…
— Думаю, нам следует вернуться, — он словно проснулся и, вздрогнув, отступил на шаг, — здесь ветрено, вы можете простудиться. Да и гости уже расходятся, — Винсент посмотрел вниз, на крыльцо, — нужно их проводить.
— Да, конечно, — она встряхнула головой и натянуто улыбнулась, — а вы, как мне кажется, изрядно пьяны, мой храбрый ковбой.
— Коварный напиток это шампанское, — усмехнулся он, беря её под руку и уводя с балкона.
========== Глава 12 ==========
Проводив последнего гостя, она наскоро приняла душ и забралась в постель, с наслаждением чувствуя, как расслабляются напряжённые мышцы. Голова всё ещё шла кругом, и Анна смутно подозревала, что виной этому отнюдь не только коварное французское шампанское. На долю секунды ей показалось, что Винсент её поцелует — об этом говорили его глаза, его руки. И Анна совсем не была уверена, что сможет этому воспротивиться. Нет, не так — хочет. Ей вдруг сделалось страшно и стыдно. Со смерти Уильяма едва минуло и полгода, а она думает о таком.
Анна перевернулась на спину и, сложив руки на груди, уставилась в украшенный витиеватой резьбой потолок. Лёгкий ветерок из открытого окна колыхал полупрозрачный, расшитый золочёными лилиями полог, и нити поблёскивали в лунном свете.
Вдруг, боковым зрением она выхватила чёрное пятно рядом с зеркалом. Сглотнув, Анна напряжённо пригляделась. Сквозь тюлевый полог угадывались очертания человеческой фигуры — словно в её кресле сидела женщина. Стиснув зубы, Анна закрыла глаза и досчитала до трёх. Открыла и снова увидела недвижимо застывший силуэт. “Наверное, это моё платье. Ну, конечно же, это оно”, она попыталась улыбнуться, но мышцы лица отказывались подчиняться.
Прежде, чем следующая мысль обрела сознательную форму, Анна с ужасом увидела, как чёрная фигура поднимается, распрямляясь в полный рост. “Это в моей голове… Это всё у меня в голове…” повторяла она, как молитву, пока её пальцы сжимали край одеяла. Оцепенев, Анна смотрела, как нечто, шатаясь и подёргиваясь, приближается к ней. Она видела тощие костлявые ноги, руки с длинными изогнутыми пальцами и спутанные, перепачканные в грязи волосы, закрывающие лицо. Если бы она могла закричать, то закричала бы, но голос пропал. “Я хочу проснуться. Я хочу проснуться. Проснись! Проснись!”
Фигура замерла у сáмой кровати. Анна по-прежнему не могла видеть её лица, но кожей чувствовала исходящую от существа ненависть. Она не могла шевельнуть и пальцем, с безмолвным ужасом наблюдая, как существо вытягивает худую почерневшую руку с лохмотьями истлевшей кожи. Длинные пальцы — цепкие, узловатые, тянутся к пологу. Судорожно хватая воздух, Анна вжалась в подушку.
Мёртвая рука застыла, едва коснувшись тонкой ткани. Худые плечи яростно вздымались, а из открытого рта вырвались низкие булькающие звуки. Обломанные ногти царапали полог, но отдёрнуть его не могли, словно какая-то сила не пускала их дальше. Безмолвная ярость, которую извергало нечто, расползалась по комнате, и Анна могла поклясться, что чувствует её физически.
— Что тебе нужно?.. — ей стоило невероятных усилий выдавить из себя эти три слова.
Существо лихорадочно дёрнулось и, открыв рот, утробно зарычало. С губ потекла густая чёрная жижа.
— Убирайся! Пошла вон! Прочь! Прочь!
Издав последний, исполненный ненависти рык, существо сгорбленно попятилось и исчезло. Ни жива, ни мертва, Анна лежала обездвиженная и до боли в костяшках стискивала одеяло. Кровь стучала в висках, а сердце, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Первобытный ужас сковал её по рукам и ногам.
Она не спит.
Что было сил впилась ногтями в ладонь, и вместе с болью ушло оцепенение. Вскочив, Анна отбросила одеяло и подползла к краю постели, но убрать полог решилась не сразу. “Соберись”. Вдохнув полной грудью, она открыла занавесь. Комната была пуста. Ощутив под пальцами что-то липкое и холодное, она отдёрнула руку. На подушечках отпечаталась грязь, и, поднеся пальцы к носу, она ясно ощутила запах стоялой воды.
Спрыгнув с кровати, Анна кинулась к шкафу, распахнула дверцы и схватила первое попавшееся под руку пальто. Набросила его на плечи, сунула ноги в домашние туфли и выскочила в коридор.
Стук её шагов разбудил горничных. Сонные, взлохмаченные они выглядывали из своих комнат.
— Миссис Дафф?.. — внизу лестницы, потирая переносицу стояла миссис Керджесс, а рядом заспанная Джоанна с подсвечником. — В чем дело?..
— Хм… Похоже, и в самом деле грязь, — пробормотал сторож, понюхав пальцы.
Анна собрала всю прислугу в спальне и показала испачканный полог.
— Я же говорила тебе, — шикнула Джоанна, обращаясь к матери, — говорила же, что несколько раз слышала шаги и шелест ткани.
Прежде Нина всякий раз отчитывала её за подобные разговоры, но сейчас потрясённо молчала.
Сторож похлопал себя по карманам, проверяя наличие патронов, и угрожающе потряс старой винтовкой.
В спальне повисла тишина.
— Миссис Дафф?.. — робко поинтересовалась Мина, — может, стоит послать за мистером Чейзом?
— Посреди ночи? — Анна устало опустилась в кресло.
— Да уж рассветёт через час… — задумчиво проговорила Керджесс.
Анна посмотрела в окно. Нечего было и думать о том, чтобы попытаться уснуть, а сидеть на месте без дела она бы просто не смогла. Перед глазами до сих пор стояла чёрная изломанная фигура с узловатые пальцы, тянущиеся к ней.
— Я сама к нему поеду, — сказала она решительно. — Бартон, вы одолжите мне свою лошадь?
Сторож угрюмо кивнул.
— Запритесь в своих комнатах и не вздумайте выходить, — наставляла Анна перед уходом. — Бартон, останьтесь с женщинами и держите наготове ружьё.
Верили они ей или нет, в сущности было не так уж важно.
