Зак тяжело вздохнул и переправил сундуки в домик Талы, ставший их первым семейным гнездом. Впрочем, он и до сих пор им оставался, хотя Каруна усиленно присматривала для Зака замок поблизости от своего поместья. Но все время чего-то недоставало. Один замок слишком велик, другой далековато от воды, в третьем окружающий ландшафт не по душе, в четвертом архитектура мрачновата.
Правда, тут еще и Тан вмешался, объявив, что в новый дом должны уйти они с Рикой. А вот уж этого и слышать не захотела мать, не представляя свою жизнь без звонкого голоска делающей первые шаги Нолочки.
Впрочем, им и во дворце Болафа, доставшемся тому после того, как король отказался от престола в пользу бастарда, жилось очень неплохо. Герцог выделил молодой семье огромные палаты и ни разу не позволил себе нарушить их покой. Да он и правителем оказался очень достойным! Во всех делах всегда сам докапывается до сути, невзирая на общественный статус тех, кого эти дела касались. Может, оттого так опасался вынести неверный приговор, что когда-то сам хлебнул королевской несправедливости выше крыши. Зак даже шутил, что неплохо бы теперь всех претендентов на престол отправлять хоть на месяц в рабство, чтобы полнее прониклись чужими бедами.
Магистр оглянулся на темнеющий вдалеке лес, скрывающий Векридское герцогство; с сожалением вздохнул и открыл портал в академию. Интуиция ему подсказывала, что в этот замок он больше уже не вернется.
Тордизания, академия магов, башня
– Анюся! Я твой учитель, и ты должна мне объяснить, за что сожгла косу ученице Марине!
– Да не было там никакой косы! Так, мышиный хвостик! – возмущенно хмыкнула его ученица и строптиво отвернулась к окну.
– Не важно, коса или хвостик! Бросать в нее огненное облако ты не имела никакого права! Ты же наизусть знаешь правила ковена. Избавить тебя от серьезного наказания сможет лишь чудо. Хоть это ты понимаешь? – Зак тяжело вздохнул и, перестав метаться по небольшой комнатке, присел на жесткий стул.
Удобной мебели провинившимся не полагалось. Простая еда и минимум удобств – вот всё, чего заслуживали узники башни.
Еще зарешеченного окна, из которого с высоты птичьего полета открывался мрачный вид на голые скалы Кризайского хребта.
Здесь, в камере, лишающей возможности магичить, ученики, преступившие правила ковена, находились все то время, пока велось следствие. И только после определения степени их виновности или правоты могли вернуться на территорию академии, раскинувшуюся под башней на несколько десятков квадратных лиг.
– Анюся, – проникновенно произнес Зак, подойдя к ученице и заглядывая ей в глаза. – Если ты мне все расскажешь, я смогу что-нибудь придумать. Неужели ты не понимаешь, что тебе могут заблокировать магические способности и выгнать из ковена?
Девушка только несчастно шмыгнула носом и упрямо отвернулась.
Ну вот как с ней разговаривать, если за два звона Анюся сказала всего несколько слов? Все своим видом показывая, как напрасно учитель тратит драгоценное время, пытаясь переубедить ученицу и заставить извиниться перед ненавистной Мариной. Анюся лучше тут навсегда останется жить.
Разозлившись не на шутку, Зак снова забегал по комнатке, изредка возмущенно оглядываясь на непокорно застывшую у окна худенькую фигурку.
Нет, он, разумеется, сильно преувеличивал, говоря про лишение ее магических способностей: никто и никогда этого делать не станет. Не так уж много у них боевых магов, чтобы за элементарную драку лишать магии. А Анюся за эту зиму уже почти достигла уровня мастера-мага, и брошенное ею на противницу огненное облако как нельзя лучше это доказывает. Сжечь противнице волосы и брови, не повредив при этом кожу, можно лишь в одном случае, – когда прекрасно управляешь силой огня. И Анюсе это отлично удалось.
Потому-то уже второй день беспрерывно рыдает, запершись в своей комнате, лысая и безбровая Марина, а ее учитель требует от Хабера применить к обидчице самые строгие меры.
Вот только ни Зак, ни Хабер не верят, что Анюся могла напасть на соотечественницу ни за что. Изучили уже ее характер. И если с любовью девушке пока не повезло, то друзей у нее пол-академии. И все как сговорились: стоит только поинтересоваться причиной ссоры, отводят глаза и мямлят нечто невразумительное. Типа их там и близко не было. И это само по себе тоже очень подозрительно.
Разумеется, Зак мог бы прослушать мысли виновницы магией сознания, хотя этот метод Хабер еще полгода назад настрого запретил применять ко всем магам ковена. Но уж этот запрет магистр легко обошел бы, ради пользы дела и экономии такого ценного времени. Вот только для этого Анюсю отсюда нужно сначала вывести, так как башня защищена от использования любых магических действий. Но правилами академии выходить из башни нарушителям закона строжайше запрещено. Они должны сидеть здесь до вынесения окончательного решения.
Получается замкнутый круг: вывести, чтобы прослушать, нельзя, а объяснять добровольно она не намерена…
– Господин маг! – прокричал за дверью сторож, один из немногих наемных работников академии. – Тебя зовут!
– Иду! – откликнулся Зак, распахивая дверь.
И чуть не сшиб ею стоящего на площадке крепкого селянина, зарабатывающего в академии весомую добавку в семейный кошелек.
– Кто? – едва сдерживаясь, чтобы не снять с шеи ограничивающий магию разума амулет, подаренный Хабером, сухо спросил магистр у плутовато стрельнувшего по нему глазами мужичка.
«Мне легче подарить один амулет тебе, – признался глава Совета, – чем обеспечивать защиту всему ковену».
И это была чистая правда: магия разума почти сравнялась в ауре Зака, видимой природником, с магией огня, и, если возникали у королевских дознавателей сомнения в правдивости обвиняемых, они немедленно вызывали именно Лизандра.
Каруне это не очень нравилось. Она постоянно твердила: те, кто обожают нарушать закон, жутко не любят, когда их разоблачают, так как искренне считают себя намного умнее остальных. И людей, доказавших обратное, немедля заносят в список кровных врагов. Ну и зачем, спрашивается, ее сыну плодить недругов?
– Девушки, – заговорщицки подмигнул сторож и, поганенько ухмыляясь, потопал вниз.
– Какие еще девушки? – недовольно фыркнул Зак, но направился вслед за охранником.
Понадеявшись, что прибежали подружки Анюси, которых он убедительно просил сообщить, если им станет что-то известно о причине ссоры.
Однако девушками, к его несказанному изумлению, оказались Тала и Рика.
Поймав краем глаза понимающую кривую ухмылку сторожа, когда они обе одновременно бросились в его раскрытые объятия, Зак мгновенно разозлился.
В первую очередь на Рагдира, нанимающего в сторожа таких вот циничных мужичков, которые потом пойдут всюду трепать грязными языками про царящие в академии слишком свободные нравы. Ну и заодно на Хабера, не особо утруждающего себя частыми проверками академии. Да и на самого себя. Мог бы рассмотреть этого пронырливого сторожа и намного раньше!
– Откуда вы здесь? – словно не замечая, что мужичок жадно ловит каждое его слово, громко спросил Зак, любуясь разрумянившимися подружками.
– Из дома! – доложила Рика. – Мама велела тебя найти, у нее появился новый план.
– Узнаю родную матушку! – специально для торчащего из-за плохо прикрытой двери уха хмыкнул
