– Могу, – она проглотила комок в горле, – и останусь. Есть вещи, от которых невозможно убежать, – она подумала о своих аспирантах и о том, что им тогда пришлось пережить. – Я хочу, чтобы мои дети были в безопасности, однако моя семья не имеет больше прав, чем кто-либо еще, – то, что она говорила, было нелогичным, и она сама это понимала. – Я уже столько науходилась в своей жизни, – она пожала плечами, – что теперь никуда не пойду.
Все это могло продолжаться бесконечно, если бы не Надя. Она запрокинула голову, прислушалась к чему-то в своем ухе, пробежалась пальцами по ремню на поясе и сузила глаза:
– Мы уходим.
Она протянула руки, чтобы взять Стэна у Гретил. Та прижала его к себе и поцеловала, затем начала быстро моргать, чтобы не расплакаться. Так же обняла и поцеловала Джейкоба. Она попыталась запомнить запах мальчиков, убеждая себя, что никогда не забудет запаха, лиц и голосов своих любимых сыновей. Затем она обняла свою жену и держала Ласку в крепких объятиях, которые начались годы назад при их первом тайном прикосновении, а потом продолжались все эти годы любви и дружбы, трудностей и расставаний, воссоединений, ссор и примирений. Потребовались все ее силы и даже те потаенные ресурсы, о существовании которых она даже не подозревала, чтобы не заплакать, особенно, когда она почувствовала слезы Ласки на своих щеках, такие же соленые и знакомые, как ее собственные.
Надя издала нетерпеливый звук.
– Отлет через семь минут. Нам нужно бежать.
Они побежали, Стэн покачивался на ее бедре. Ласка схватила под мышку второго ребенка и помчалась вслед за ней. Сет и Тэм беспомощно переглянулись и бросились следом.
Затем побежали Гретил и Лимпопо.
– Может, посмотреть, не нужно ли забрать что-то еще из жилища?
Гретил развернулась, как будто в заторможенном сне, бросилась обратно в юрту и начала собирать поклажу, разбрасывая в спешке вещи. Там было три одеяла: два маленьких и одно большое. Два маленьких пахли мальчиками, большое – Лаской. Она сложила их и взяла в руки. Плюшевая мышка Джейкоба выпала из одеяла. Они подняла ее за изношенную, изгрызенную лапу. Мышка смотрела на нее своими глазами-бусинками, когда она засовывала ее обратно в одеяла.
– Можно уложить это вместе с моими вещами, – сказала Лимпопо.
Они пошли быстрым шагом к тюрьме. Лимпопо отвлекалась и спотыкалась при ходьбе, одновременно разговаривая через свой интерфейс и набирая текст. Иногда она просила Итакдалее отправить сообщение. Когда они добрались до раскинувшегося у ворот тюрьмы лагеря, все были охвачены паникой. Люди бежали то в тюрьму, то из тюрьмы, увешанные тяжелыми тюками. Плакали дети, однако помимо этого было не так уж и шумно. Сдавленные, тихие голоса, многие из которых звучали с теми странными тонами, которые предназначались для интерфейсных микрофонов, а не для человеческих ушей.
– Все, надо уходить внутрь, – сказала Лимпопо.
Гретил услышала рокот вертолета, доносившийся издалека, как будто легким ветерком, а потом начал отдаляться и стихать. Она остановилась и закрыла лицо руками. На этот раз сдержать рыданий не получилось. Лимпопо взяла ее под руку, прошептала, что все будет хорошо и ее семья в безопасности. А сейчас нужно было идти.
Гретил позволила повести себя. Ее сознание раскололось на части: одна часть была преисполнена горя и угрызений совести. Другая часть, та, которая приняла решение остаться, пыталась быстро просчитать стратегию и тактику дальнейших действий. Надя сказала, что те силы, которые появятся здесь с минуты на минуту, не будут делать из них мучеников. Они придут, чтобы показать, что противодействуют преступности, а не начинают войну. Не сражаться за существование общества, которому скоро придет конец.
У ушельцев было то, чего не было у дефолтного мира: за исключением небольшого количества детей, каждый ушелец когда-то был жителем дефолтного мира. Практически никто в дефолтном мире и никто из тех, к чьему мнению прислушивались дефолтные люди, никогда никуда не уходил. Гретил поняла, что довольно просто представлять ту или иную ситуацию с точки зрения дефолтного человека.
Они будут извращенно аплодировать штурму, подавлению заключенных и их сторонников, преступников, от которых когда-то было избавлено общество, которые слегка побуянили, но теперь снова приведены к покорности и уложены, как дрова в поленницу.
Если они попытаются ответить, то начнется бойня, но они не станут мучениками. Они будут ИГИЛ[117], монстрами, повернутыми на идеологии, которых нужно убрать во что бы то ни стало несмотря на любые потери.
Пока Гретил все еще рыдала, каждая ее половина оценивала другую с извращенным восхищением, пытаясь понять, кто из них является настоящей Гретил.
* * *Тюрьма для несовершеннолетних привлекла к себе ярых сетевых фриков. Они отправили гонцов в женскую тюрьму, спрашивая, нет ли у кого опыта работы в сетях, чтобы отрегулировать алгоритмы маршрутизации, которые изменят балансировку сетевой инфраструктуры, так как некоторые ее части уже были выведены из строя. Гретил и Лимпопо посмотрели друг на друга.
– Мое место здесь… – начала Лимпопо.
Одна из ее друзей, женщина, которая показала им, где находится кровать Лимпопо, имя которой Гретил позабыла среди всего этого внутреннего напряжения, пренебрежительно фыркнула.
– Не будь идиоткой. Ты не наша бабушка, а просто еще одна заключенная. За нами тут не нужно присматривать. Делай то, что нужно. Мы в курсе, что ты знаешь толк во всяких операциях и программировании. Если наши каналы связи не закроют, то мы добьемся гораздо большего, чем если твое тщедушное тельце будет зажато между нами и наемными бандитами.
Лимпопо гневно ударила воздух, быстро обняла ее, чмокнула в щеку, и они отправились в путь.
– Вот что я думаю. – Они двигались быстрым шагом к мужской тюрьме. – В этом месте столько камер видеонаблюдения, сколько не встретишь ни в каком другом месте. Уж точно в сотню раз больше. Здесь постоянно записывается то, что происходит на каждом сантиметре территории. Эти видеоданные поступают в центр обработки, который применяет эвристические методы для определения приоритетов, чтобы охранники на выходе получали пакеты данных, преобразованных в инфографику.
– Таким образом можно запаковать те зверства, которые они намерены здесь учинить, – сказал Итакдалее. – Все самые ужасные их поступки будут сведены в один видеопоток, можно сказать, готовый драматический фильм. Как вам такая идея?
– Наша задача предотвратить зверства, – сказала Гретил. – Надя сказала, что им не нужны мученики, как в Акроне.
Они дошли до ворот, когда с неба хлынула эскадрилья дронов, казалось, собиравшихся бомбить крыши тюрем.
– Ох, ничего себе, – сказала Гретил.
Лимпопо слушала новостной поток.
– Нет, – сказала она, – это просто запугивание. Наши сейчас поддерживают группу воздушных маршрутизаторов сокращенной численности, которой будет достаточно для передачи сигналов и телеметрии, а остальные устройства помещают в клетки Фарадея[118] до удара электромагнитными импульсами. Это стандартная тактика. Говорят, что они использовали
