Земля под лапами Макса задрожала. За спиной у него раздался жуткий грохот. Пёс оглянулся и увидел, что серебристая стена прогнулась и рухнула на землю.
В палаточный городок ворвалась грозовая туча, она с грохотом надвигалась на Макса и его друзей.
«Держись! – пролаяла Мадам сквозь шум бури. – Не забывай, что я тебе говорила. Время почти настало».
Макс проснулся.
* * *В прохладную нору проникал бледный утренний свет, он будто уговаривал Макса открыть глаза.
Пёс зевнул и огляделся. Как обычно, он пробудился последним – в норе никого не было, снаружи доносились радостные крики детёнышей броненосцев.
Макс подполз на животе к канавке на краю норы и полакал тёплой мутноватой водицы, скопившейся здесь после дождя. Потом протиснулся сквозь дыру – камни исцарапали ему бока – и вылез из укрытия.
Было ещё очень рано. Солнце едва показалось над горизонтом, но уже становилось жарко. Макс встал в полный рост, размял затёкшие мышцы и подумал: «Хорошо бы Эдвина оказалась права и стена действительно находилась неподалёку».
– Ты меня не поймаешь, Уриал! – пропищала Скорлупка, неуклюже обегая ближайший куст.
– Ещё как поймаю! – отозвался её брат. Он свернулся клубком и покатился вдогонку за сестрой.
Макс заглянул за куст – там Гизмо и Крепыш играли с другим детёнышем – Абелем. Они виляли хвостами и перекатывали зверька туда-сюда, как игрушечный мяч. Абелю это, похоже, нравилось, а Эдвина лежала рядом и с удовольствием наблюдала за весёлой забавой.
– Доброе утро, – приветствовал её Макс, – и спасибо ещё раз, Эдвина, что позволила нам переночевать у тебя.
Крепыш легонько толкнул лапой крошку-броненосца в сторону Гизмо и спросил:
– Ты готов идти, верзила?
– Более чем, – отозвался Макс.
Уриал и Скорлупка перестали гоняться друг за дружкой и уставились на собак.
– Вам нужно идти? – спросила Скорлупка.
– Но мы же играем! – обиженно протянул Абель, развернулся и стал цепляться коготками за бок Гизмо.
Йоркширка опустила уши и лизнула малыша в покрытый твёрдыми щитками лоб.
Эдвина встала и с урчанием ткнула мордой каждого из детёнышей.
– Хватит, – сказала она. – Это невежливо – удерживать гостей дольше, чем они хотят. Идите в нору, дети. Я покажу собакам выход из каньона – они ведь не знают, где есть туннели и куда нужно сворачивать, – а потом вернусь к вам.
– Ой, – пискнул Уриал. – Я тоже хочу пойти!
Эдвина посильнее ткнула его носом, заставляя двигаться в сторону их убежища.
– Нашим новым друзьям пора в путь, – напомнила она. – И я боюсь, вы на своих маленьких лапках не поспеете за нами. Попрощайтесь с Гизмо, Крепышом и Максом и оставайтесь в доме, пока меня нет.
– Пока-пока, – грустно произнесли трое броненосцев и, пригнув головы, один за другим залезли в нору.
Гимзо заскулила, провожая их взглядом. Макс подошёл к подруге и потёрся носом о её бок:
– С тобой всё в порядке?
– Ага, – медленно протянула Гизмо. – Я немного беспокоюсь, что будет с нами, когда мы доберёмся до стены.
– Ни к чему беспокоиться, – заявил Крепыш и вильнул хвостом. – У меня добрые предчувствия насчёт этого дня.
Гизмо ответила ему слабым взмахом хвостика, но ничего не сказала.
* * *Эдвина повела собак по лабиринту тропок между скалами каньона к главному проходу. Повсюду их преследовал запах голодных и злых койотов. Среди скал хищных зверей больше не было, это Макс мог точно сказать, но, прежде чем уйти, они обшарили тут каждый уголок.
Наконец броненосец и собаки оказались в центральном проходе каньона, вскоре скалы расступились, будто осели, и наши друзья снова увидели перед собой пустынные просторы.
– Дальше я с вами не пойду, – объявила Эдвина, остановившись у спуска из каньона. – Я не смею покидать места, где легко спрятаться, тем более что вокруг много диких зверей.
– Мы понимаем, – сказал Макс. – Спасибо тебе за помощь!
– Пока, Эдвина! – попрощалась Гизмо.
Броненосица кивнула собакам, повернулась и вразвалочку побрела назад, к своим детям.
В каньоне было прохладно, каменные стены давали густую тень. Но когда собаки снова оказались посреди пустыни, зной навалился на них тяжёлым гнётом. По небу плыло несколько пушистых облачков, но этого было недостаточно, чтобы смягчить безжалостное солнце.
Однако Макс перестал замечать жару, как только увидел на горизонте серебристую полоску.
Стена.
Теперь она была настоящей, а не каким-то смутным образом из непонятного сна.
– Вперёд! – пролаял Макс и помчался мимо кактусов и чахлых деревьев к заветной цели.
В сторону стены шёл ряд электрических столбов с натянутыми между ними проводами. Рядом шла асфальтированная дорога, припорошенная песчаной пылью. Макс побежал к ней, сердце в груди радостно подскакивало: он заметил то, чего не видел с тех пор, как доктор Линн уехала на своей машине из городка, где они встретились.
Свежие следы шин.
Макс мчался посреди дороги и совсем не переживал, что шерсть сильно напекло, в горле пересохло, и он ничего не ел со вчерашнего дня, когда им перепало по нескольку кусочков вяленого мяса. Крепыш и Гизмо тоже бежали со всех лап, но Макс быстро оставил приятелей позади – длинные лапы несли его вперёд, к людям. К его людям!
Заметив, как сильно отстали друзья, пёс остановился подождать их, но не мог стоять спокойно – он подскакивал на месте, дрожа всем телом от восторга и нетерпения.
– Скорее, – радостно гавкал он. – Моя семья рядом.
Крепыш подпрыгнул, лизнул Макса в бок и хлопнул его лапой:
– Мы сделали это, приятель! Нам пришлось пройти миллион миль, чтобы добраться сюда, но мы справились!
Вдруг ликование Макса поутихло, хвост завилял медленнее – пёс увидел Гизмо: йоркширка замерла на дороге немного поодаль, поджав хвост и опустив голову. Макс двинулся к ней.
– Что случилось? – спросил он. – Тебе нужно передохнуть? Слишком жарко?
– Нет, – прошептала Гизмо, избегая встречаться взглядом с Максом. – Просто ты сказал, твоя семья рядом. Не моя.
Крепыш сел перед подругой:
– Что ты! Родные Макса полюбят тебя. Ты всем нравишься!
Гизмо тихо и печально заскулила, глядя в пространство между таксом и лабрадором.
– Вот именно, – заговорила она. – Всё зависит от вожаков стаи Макса. Мои хозяева не сделали мне чип с именем и адресом, и доктор Линн не смогла определить, как меня зовут и где я жила. Так что найти мою семью надежды нет. Вдруг мы отыщем ваших родных, а они не захотят взять меня к себе? Что, если… что, если я больше никогда вас не увижу?
Крепыш зарычал – эта мысль ему не понравилась – и вскочил на лапы:
– Даже не думай об этом. Ты всегда будешь с нами. Верно, Макс?
Лабрадор опустил голову, радость его улетучилась. Гизмо права. Нет никакой гарантии, что их не разлучат, когда они найдут своих людей. За время путешествия Макс, Крепыш и Гизмо очень сблизились, но до сих пор вожак этой маленькой дружной
