«Пришелец» неожиданно резко отреагировал на эти слова. Он вскинулся, посерел ещё больше и прохрипел:
– Завоевать?! Да мы здесь жили задолго до вас, людишек. Мы просто хотим вернуть эту Землю себе, – последние слова были с раздражением пропеты на мотив известной песни про полковника Васина. Олег с каким-то детским упрямством и отчаянной лихостью смертника продолжал выводить из себя безносое чудище.
– Ага, Землю населяли пришельцы, а ещё эльфы с гномами. Можно было поинтересней легенду сочинить. Ну, что вы были нашими богами или властелинами, а то… клоуны!
– Что?! Если хочешь знать, то мы, хоть и не боги, но были хозяевами ваших предков. Про теорию эволюции слышал, поди. Не могут никак ваши учёные найти промежуточное звено в развитии от обезьяны к человеку. А оно, звено это, в лабораториях наших прапрадедов. Наблюдали за обезьянками, как они рожи корчат смешные, ну и решили создать какую-нибудь домашнюю зверушку, чтобы была такая же смешная, непосредственная, но посимпатичней. Добавили к обезьяньим генам свои, и получились первые люди. От дедов к внукам пересказывались умилительные истории, как приятно после рейсов за пределы, как вы его называете, Пояса Койпера, вернуться домой, где в загончике-людариуме умилительно резвятся человечки.
Олег с Генкой слушали, раскрыв рты от удивления, но в истории толстого гуманоида были нестыковки. О главной из них Олег не мог не упомянуть:
– Ну, конечно, и домашние зверюшки отобрали у властелинов планету. Самому не смешно?
– Не смешно, потому что вы здесь ни при чём. Климат поменялся. Нам хорошо, когда кислорода поменьше, а пыли, желательно вулканической, побольше. Отсюда, кстати, наши привычки к нелепым размашистым жестам и мимика, которая вам кажется кривлянием. По-другому в пыльной дымке Земли времён расцвета нашей цивилизации нельзя было нормально общаться. Грим яркий для того же придумали. Как вы догадались, мы и дыхание при случае можем надолго задерживать. А потом наши беспечные предки слишком увлеклись освоением дальнего Космоса и проморгали момент, когда Земля покрылась лесами. Пытались, конечно, бороться с этой напастью, но поздно – это как на даче траву выкашивать. Только скосил, отвернулся на недельку – снова кругом заросли. Воздух стал слишком чистым для нас – вот и пришлось покинуть прародину. Ваших, конечно, оставили на Земле. В нашей среде есть мнение, что отсюда и пошли популярные легенды об изгнании из Рая. Думали, вы все без нас передохнете. Только вашим предкам новый климат по душе пришёлся – выжили люди, расплодились, как нам и не снилось. Да ещё и в размерах увеличились, поумнели слегка, опять же.
– Ага, и тогда вы решили нас развлекать своими представлениями, – продолжал иронично язвить Олег. Тут даже Генка поддержал его коротким смешком.
– Слушайте дальше, придурки. Вы плодились, леса стали вырубать, жечь дрова с углём. Кое-кому из наших разведчиков показалось, что уже можно существовать и на старушке-Земле. Только доступно это удовольствие было немногим, самым крепким и тренированным. А то, что рядились в клоунов и скоморохов – так ведь им позволено всюду в маске и гриме появляться. А нам по-другому никак – то чёртом обзовут и сжечь норовят, или, как теперь, сразу на операционный стол тянут, чтоб кишки вытащить. Вижу, не веришь. Тогда сам подумай – почему боязнь клоунов самая распространённая после страха перед пауками? Потому что люди подсознательно чуют чужих. Это факт, к нашему великому сожалению. Память у вашего вида короткая – это уж наши древние учёные недоработали. Нет в вас чувства привязанности – гуляете сами по себе.
А вот тебе ещё факт – много знаешь клоунов, в которых ты уверен, что они люди? Чаплин, Никулин, Куклачёв, Олег Попов, Карандаш… От силы пару десятков. И почему так мало на многомиллионный скомороший легион? Потому что остальные – наши, и без грима их фиг увидишь.
– Складно придумано. А эти последние нападения клоунов, видимо, что-то вроде предвоенных провокаций на границе?
Серокожий толстяк пожал плечами:
– Типа того. Все эти столетия наши скоморохи, уличные паяцы, а особенно придворные шуты, шутками-прибаутками наводили людей на нужные мысли. Так начинались большие войны, росли города, истреблялись леса, появились паровые машины и двигатель внутреннего сгорания. Ещё чуть-чуть, и климат станет идеальным для нас. Пора указать вам, зверюшкам, на место. Скоро всё будет, как прежде, – безгубый рот растянулся в мечтательную улыбку.
Олег задумался. Картинка после услышанного вырисовывалась обидная и мрачная, но чего не отнять у этой истории – так это логики. Именно логика позволяла легко поверить в истинность сказанного, пусть на первый взгляд всё это казалось невероятным. Вспомнив о логике, Олег стал догадываться, что может произойти дальше по всем её канонам. Он уже не улыбался. Нервно стиснув кулаки, он смотрел то на огромных «петрушек», то на дрожащего Генку. Наконец, он собрался с духом, чтобы задать главный вопрос:
– И вы вот так просто нам всё показываете и рассказываете?
Чудовище усмехнулось:
– Ага, и догадываешься, почему ты слышишь это впервые? Ведь не вы первые увидели одного из наших без грима, и где они? А я скажу – там же, где скоро и вы окажетесь. Мы и близких ваших не оставим без внимания – мало ли, кому вы успели проболтаться.
Толстяк помолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. Потом, немного смягчив тон, добавил:
– Эх, смешные вы, людишки. Несмотря ни на что, вы – наши любимые зверушки. Строптивые, своенравные, но такие прикольные. А потому, если хотите жить дальше, то у нас есть ещё один вариант. Ваши соплеменники не очень-то доверяют предателям и перебежчикам, да и под присмотром будете…
Грузный клоун пару минут молча вращал глазами, решая судьбу пленников, потом щёлкнул пальцами и уверенно высказался:
– Точно, именно так и сделаем.
* * *Олег привычно волновался. Он непременно должен предупредить всех. Пусть ему не поверят – он будет на карачках ползать за журналистами, ночевать на коврике возле каждой из их дверей. Будет караулить блогеров возле хипстерских кофеен, кальянных и барбер-шопов. Он сделает всё, чтобы люди узнали о грозящей опасности. Нападения клоунов – это не шутка. Это первый звоночек. А, может, уже второй – тогда всё ещё хуже. Надо спешить.
Бим-бим-бири-бири-бим, бом-бом-бири-бири-бом.
Генка отчаянно кривлялся на тесном помосте провинциальной сцены, задорно наигрывая
