– Да знаю!
Я снова пытаюсь представить Кристиана, его глаза и улыбку, хоть что-то, связанное с ним, но сейчас он возникает перед глазами спиной ко мне. И к нему приближается огонь.
«Что, если мне не удастся его спасти? – думаю я. – Что, если его спасение зависит от моего умения летать? Что, если он умрет?»
– Ну же! – кричу я, напрягая все тело. – Взлетай!
Я сгибаю колени, подпрыгиваю и замираю в полуметре от земли. Примерно секунд пять я верю, что у меня все получится. Но затем внезапно падаю, нога подгибается, и я подворачиваю лодыжку. Не удержав равновесия, я валюсь на землю, а затем прижимаю конечности и крылья.
С минуту я просто лежу на мокрой траве, ловя ртом воздух.
– Клара? – зовет мама.
– Не трогай меня.
– Ты ранена?
Да, мне больно. И я мечтаю, чтобы мои крылья исчезли.
– Попробуй снова. Уверена, у тебя все получится, – говорит мама.
– Не буду. По крайней мере сегодня.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, я осторожно поднимаюсь на ноги, а затем стряхиваю грязь и траву с штанов.
– Ты привыкла, что тебе все дается легко. Но над этим придется потрудиться.
Мне хочется, чтобы она замолчала. На ее лице опять появляется такое выражение, будто я ее подвела, будто она ожидала от меня чего-то большего. В такие моменты чувствую себя полной неудачницей и как человек, ведь благодаря способностям мне следует быть выдающейся – быстрой, сильной, уверенной в себе, готовой выполнить все, о чем меня просят, – и как ангел. Вот только как обычная девушка я не так уж великолепна. А как ангел – просто бездарна.
– Клара. – Мама подходит ко мне, раскрывая объятия, словно стоит нам обняться, как вновь все будет хорошо. – Попробуй еще раз. У тебя все получится.
– Перестань вести себя как заботливая мамаша. И просто оставь меня в покое.
– Дорогая…
– Оставь меня в покое! – кричу я.
В ее глазах мелькает испуг.
– Ну раз ты так хочешь, – говорит она.
А затем поворачивается и быстро уходит к дому. Хлопает дверь. Раздается голос Джеффри на кухне, и она что-то тихо и терпеливо отвечает ему. Я протираю горящие глаза. Мне хочется убежать, вот только некуда. Поэтому я стою, чувствуя, как ноют шея, плечи и лодыжка, и жалею себя, пока на улице окончательно не темнеет. И теперь остается лишь хромать домой.
11
Айдахо-Фолс
В субботу утром Анджела появляется на пороге на целый час раньше, и как только я вижу ее на крыльце, то сразу понимаю, что идея с девичником не самая удачная. Подруга выглядит, как ребенок рождественским утром. Она явно взволнована от предстоящей встречи с моей мамой.
– Ты обещала вести себя спокойно, – говорю я, прежде чем впустить ее. – Вспомни, о чем мы говорили. Все как обычно. Никаких разговоров об ангелах.
– Хорошо.
– Я серьезно. Никаких вопросов, связанных с ангелами.
– Ты мне уже сто раз это говорила.
– Спроси ее о Перл-Харбор или еще о чем-то таком. Ей это понравится.
Она закатывает глаза.
Подруга, кажется, не понимает, что наша дружба во многом зависит от того, насколько невежественной она покажется маме. Если бы мама узнала, что мы с Анджелой каждый день после школы обсуждали не проект, а исследования, вопросы и дурацкие теории об ангелах, то мне, наверное, никогда бы не разрешили ходить в «Розовую подвязку».
– Может, будет лучше, если ты и вовсе станешь молчать, – говорю я.
Она кладет руку на бедро и выразительно смотрит на меня.
– Ладно, ладно. Иди за мной.
На кухне мама ставит на стол огромную тарелку с блинами. И улыбается нам.
– Привет, Анджела.
– Здравствуйте, миссис Гарднер, – говорит Анджела почтительным тоном.
– Зови меня Мегги. Приятно наконец встретиться с тобой лично.
– Клара так много о вас рассказывала, что кажется, я уже хорошо вас знаю.
– Надеюсь, только хорошее.
Я смотрю на маму. Мы едва обменялись парой фраз после неудачного урока полетов. Она улыбается своей фирменной улыбкой, не показывая зубов.
– Ну, а мне Клара не так много о тебе рассказывала, – говорит она.
– Да там и рассказывать-то особо нечего, – отвечает Анджела.
– Ох, сколько блинчиков, – восхищаюсь я. – Держу пари, Анджела умирает с голоду.
Мама поворачивается, чтобы достать тарелку из кухонного шкафчика, а я бросаю на подругу предупреждающий взгляд.
– Что? – шепчет она.
Мама совершенно очаровала Анджелу. Подруга не сводит с нее взгляда весь завтрак. И все бы хорошо – странно, но хорошо – если бы после двух съеденных кусочков блинчика она не выпалила бы:
– А как высоко могут летать обладатели ангельской крови? Как думаете, мы можем улететь в космос?
Мама смеется, а потом объясняет, что, как бы круто это ни звучало, нам все же нужен кислород для дыхания.
– Никаких полетов на Луну в стиле Супермена, – говорит она.
Они улыбаются друг другу, и это еще больше раздражает меня. Если бы я задала подобный вопрос, мама бы сказала, что не знает ответа, или сменила бы тему. И я прекрасно понимаю, что она делает. Она пытается понять Анджелу. Хочет узнать, что той известно. Вот только мне этого совершенно не хочется.
Но Анджелу уже не остановить.
– А свечение?
– Что за свечение? – интересуется мама.
– Ну, когда ангелы начинают озарять все вокруг небесным светом. Что это означает?
– Мы называем это венцом.
– И в чем же его значение? – спрашивает Анджела.
Мама ставит стакан с молоком на стол и ведет себя так, будто это серьезный вопрос, требующий глубокомысленных размышлений.
– От него много пользы, – наконец выдает она.
– Держу пари, он очень помогает, когда необходим фонарик, – говорит Анджела. – И конечно, благодаря этому ты выглядишь как ангел. Никто не усомнится в тебе, если ты покажешь крылья и призовешь венец. Но мы не должны этого делать, верно?
– Мы никогда не должны раскрываться, – покосившись на меня, соглашается мама. – Хотя бывают исключения. Венец оказывает странное воздействие на людей.
– Какое?
– Это их пугает.
Я слегка подаюсь вперед. Мы с Анджелой этого не знали.
– А, понятно, – протягивает подруга, и я понимаю, что теперь ее не остановить. – Но что такое венец? Это же не простое сияние, вряд ли бы оно имело такой эффект.
Мама откашливается. Она явно чувствует себя некомфортно, потому что раньше никогда об этом не говорила.
– Ты всегда говоришь, что мне легче станет летать, если я смогу призвать венец, – встреваю я, не собираясь упускать такой шанс. – И мне казалось, что это какой-то источник энергии.
Она едва заметно вздыхает.
– Это позволяет нам почувствовать связь с Богом.
Мы с Анджелой обдумываем ее слова.
– Как бывает, когда люди молятся? – интересуется подруга.
– Когда ты призываешь венец, то чувствуешь связь со всем вокруг. Можешь ощутить дыхание деревьев. Пересчитать перья на птичьем крыле. Почувствовать, скоро ли будет дождь. Ты становишься частью той энергии, которая связывает все на земле.
– А вы научите нас это делать? – спрашивает Анджела.
Весь этот разговор явно взрывает ей мозги. Уверена, ей не терпится достать блокнот и все туда записать.
– Этому нельзя научить. Вы должны сами понять, как
