Я сжимаю лямки рюкзака в руке, а затем расправляю крылья и пытаюсь взмыть в небо. Я отталкиваюсь изо всех сил, которые набрала за месяцы тренировок. Тело поднимается на полметра над землей, и мне удается удерживать сумку.
Я взмываю чуть выше, почти достигаю верхушек деревьев. И даже различаю блеск молодой луны. Я стремлюсь навстречу ей, но рюкзак не поддается. Меня начинает пошатывать из стороны в сторону, отчего я отчаянно хлопаю крыльями и выпускаю лямки. Руки так болят, словно сейчас вырвутся из суставов. Силы заканчиваются, и я падаю вниз, врезаясь в сосну на границе двора и выкрикивая ругательства.
Джеффри стоит у кухонной раковины, когда я, исцарапанная, покрытая синяками и расстроенная до слез, протискиваюсь через заднюю дверь.
– Классный видок, – ухмыляясь, говорит он.
– Заткнись.
Он смеется.
– У меня тоже не получается.
– Не получается что?
– Поднять что-нибудь тяжелое в небо. Я тут же теряю равновесие.
Не знаю, следует ли мне чувствовать себя лучше от того, что у него тоже ничего не выходит, или хуже от того, что брат, судя по всему, за мной наблюдал.
– А ты пробовал? – спрашиваю я.
– Постоянно.
Протянув руку, он вытаскивает шишку из моих волос. В его глазах светятся забота и сочувствие. Из всех, кого я знаю, Джеффри единственный, кто действительно может понять меня. Потому что и сам столкнулся с этим. Или, по крайней мере, столкнется, когда получит свое предназначение.
– А ты… – Я замолкаю.
А затем кошусь на коридор, ведущий к маминому кабинету. Он оглядывается через плечо, после чего смотрит на меня с любопытством.
– Что?
– Может, попробуем поднять рюкзак вместе?
С минуту он обдумывает мое предложение.
– Почему бы и нет, – наконец решает он. – Давай попробуем.
На заднем дворе так темно, что видно лишь на пару метров вокруг.
– Днем было бы намного легче, – говорю я. – Кажется, я скоро возненавижу тренировки по ночам.
– А почему ты не тренируешься днем?
– Ну… потому что люди могут нас увидеть.
Он хитро улыбается.
– И что с того? – спрашивает он.
– Неужели ты не понимаешь?
– Да люди даже не поймут, что они видят. К тому же они нечасто смотрят на небо.
– Что? Это безумие, – качая головой, говорю я.
– Это правда. А если тебя и заметят, то решат, что ты просто крупная птица. Например, пеликан.
– Что-то мне не верится.
Но тут я вспоминаю, как пролетала над озером Дженни, и мое отражение действительно больше напоминало птицу.
– Поверь, в этом нет ничего страшного. Мама всегда так делает.
– Серьезно?
– Она летает почти каждое утро. С восходом солнца.
– Никогда этого не замечала.
Он пожимает плечами.
– Я рано встаю.
– Не могу поверить, что я этого не знала!
– Главное, что мы можем летать днем. Проблема решена. А теперь давай поскорее покончим с этим. У меня еще есть дела.
– Ну, конечно, есть. Ладно, давай приступим. Яви свой лик! – восклицаю я.
Его крылья тут же вспыхивают.
– Что это было? – выдыхает он.
– Этому трюку меня научила Анджела.
Крылья брата светло-серого цвета и на несколько оттенков темнее моих. Хотя, наверное, беспокоиться не о чем. Мама говорила, что у полукровок крылья разных оттенков серого. К тому же его перья не выглядят темными, скорее уж… грязными.
– В следующий раз предупреждай, ладно? – Джеффри складывает крылья, чтобы они не сильно мешали при ходьбе, а затем поворачивается ко мне спиной и направляется к краю лужайки, где я оставила рюкзак. С легкостью подняв его, он возвращается ко мне. Да уж, спортивная борьба явно помогла ему накачать мышцы.
– Что ж, давай сделаем это. – Он протягивает мне одну из лямок, и я сжимаю ее в руке. – На счет «три».
Я вдруг представляю себе, как мы взлетаем и бьемся головами, поэтому отступаю на шаг назад, натягивая лямку и стараясь оставить между нами как можно больше пространства.
– Один, – отсчитывает он.
– Стой, в каком направлении полетим?
– Туда. – Джеффри кивает на северную часть нашего участка, где деревья потоньше.
– Отличная идея.
– Два.
– А как высоко взлетаем?
– Это нам и предстоит выяснить, – раздраженно говорит он.
– Знаешь, сейчас ты говоришь в точности как папа. И мне это не нравится.
– Три! – вскрикивает он, а затем сгибает колени, складывает крылья и взмывает вверх.
Я старательно повторяю за ним.
Не время колебаться. Мы поднимаемся все выше и выше, стараясь одновременно взмахивать крыльями и удерживая рюкзак между нами. Он слегка покачивается, но пока нам удается его поднимать. За десять секунд мы взлетаем выше деревьев, а затем поворачиваем на север. Я смотрю на Джеффри, и он одаривает меня самоуверенной и самодовольной улыбкой, будто он с самого начала знал, что у нас все получится. Я поражена тем, как легко нам удалось это сделать. Уверена, мы смогли бы поднять что-то вдвое тяжелее. В голове тут же проносятся варианты, что бы это могло означать? Может, раз я не могу поднять Кристиана сама, то мне нужна помощь? Или это против правил?
– Джеффри, может, в этом все дело?
– Ты о чем? – рассеянно переспрашивает он, пытаясь подтянуть рюкзак повыше, чтобы поудобнее его перехватить.
– Может, это твое предназначение? Может, мы должны сделать это вместе?
Он выпускает лямку, и рюкзак тут же утягивает меня вниз, поэтому я быстро разжимаю руки. Мы смотрим, как он падает в кусты, растущие среди деревьев.
– Мое предназначение не в этом, – спокойно говорит он.
Его взгляд становится равнодушным и отстраненным.
– А в чем?
– Ни в чем. Мир вертится не только вокруг тебя, Клара.
Венди тоже мне так говорила. И от этих слов мне тут же сводит живот.
– Прости, – бормочу я. – Думаю, я просто обрадовалась мысли, что кто-то сможет мне помочь. Вряд ли у меня получится это сделать самой.
– Нам придется выполнить предназначение поодиночке. – Он разворачивается в воздухе и направляется в сторону заднего двора. – И с этим ничего не поделать.
Я еще долго смотрю ему вслед, а потом спускаюсь на землю и поднимаю рюкзак. Одна из бутылок треснула, и вода медленно вытекает на сухую землю.
16
Как отпугнуть медведей
Ранним утром звонит мой сотовый. Застонав, я вытаскиваю руку из-под одеяла, на ощупь отыскиваю его на тумбочке и тяну к себе.
– Алло, – «жизнерадостно» отвечаю я.
– Отлично. Ты проснулась.
Это Такер.
– Который час?
– Пять утра.
– Я убью тебя.
– Я уже еду, – говорит он. – Буду у тебя примерно через полчаса. Решил позвонить, чтобы ты успела собраться и навести марафет.
– Ты и правда думаешь, что я пойду с тобой в поход с макияжем?
– Именно это мне в тебе и нравится, Морковка. Ты не привередлива.
Я кладу трубку. А затем скидываю одеяло и еще с минуту лежу, глядя на потолок. За окном кромешная тьма. Я понимаю, что мне приснился Такер, хотя и не помню подробностей. Что-то связанное с большим красным амбаром на ранчо «Ленивая собака». Зевнув, я заставляю себя встать и одеться.
Я решаю не принимать душ, чтобы случайно не разбудить маму. Вместо этого умываюсь холодной водой и наношу увлажняющий крем. Мне не нужна косметика. В последнее время кожа сияет сама
