На щеках появился румянец.
– Нет. Он говорил, что не ждёт этого от меня.
Многое в поведении Луки теперь становилось понятным для Норы. Например, почему отказывался делить с ней подстилку и не позволял видеть себя обнажённым. И даже в самые жаркие дни, никогда не снимал рубашку. Только сейчас Нора поняла, почему он каждый день брился. Скрывал факт отсутствия растительности на лице.
‘Поэтому, казалось, что он понимает меня лучше, чем кто-либо когда-либо.’
Бернис поднялась и со стоном выпрямилась:
– Кажется, тебе нужно какое-то время побыть наедине с собой. Я пойду, скажу остальным, что Лука ещё жив.
Нора молча кивнула. Бернис уже вылезала из повозки, когда до неё дошёл смысл сказанного.
– Бернис! – Окликнула она.
– Да? – Оглянулась подруга.
– Не могла бы ты…? Я хотела тебя попросить… пожалуйста, никому не говори о… о Луке. По крайней мере, пока. Пожалуйста?
Нора уверенна, никто не поверит, что она не ведала, что её муж вовсе не мужчина. Если попутчики узнают, что их капитан на самом деле женщина, нельзя предугадать их дальнейших действий. Возможно, некоторые на горячую голову даже попытаются убить Луку, или, по крайней мере, прогнать с обоза. В таком случае, Норе тоже не позволят остаться. Они решат, что она совершала противоестественные действия с женщиной, которая по бумагам является её мужем. Нора поняла, что ей необходимо скрывать тайну Луки, потому что её собственная судьба тесно с ним переплетена.
– Хорошо. Пока я буду держать язык на замке. И позабочусь об Эми этим вечером.
Затем Бернис ушла, оставляя подругу наедине со своими мыслями и множеством вопросов без ответов. Нора посмотрела на Луку выискивая в спокойном лице признаки женственности. То же лицо, что и прежде. Тёмные ресницы выделялись на загорелом, теперь побледневшем лице. Лучшее слово, которым Нора смогла описать его губы “чувственные”, сжатая челюсть и упрямый подбородок, не позволяет назвать их слишком женственными. Нос слегка искривлен от старой раны, о которой Нора всегда хотела спросить, так как не знала, что Лука участвует в драках. Тонкие морщинки вокруг закрытых глаз, свидетельствовали о жизни, проведённой на улице под палящим солнцем. Нора без труда может вспомнить, как линии становились чётче, когда он улыбался.
‘Она,’ исправила себя Нора.
Медленно и нерешительно, она потянулась и коснулась пальцем щеки Луки. Кожа такая же гладкая, как её собственная.
‘Почему я раньше этого не замечала?’ Задалась она вопросом. ‘Я знаю мужчин лучше любой другой женщины в обозе. Я была с молодыми и старыми, богатыми и бедными, толстыми и худыми, но никто из них не был похож на Луку. Почему я не смогла увидеть в ней женщину? Я должна была догадаться в тот момент, когда она отказалась делить со мной постель!’
Снова начали закрадываться собственные сомнения и страхи.
Нора часами наблюдала за бессознательной женщиной, теряясь в мыслях и сомнениях. Ей казалось, что она только начала узнавать Луку, что он сам только начал раскрывать перед ней своё внутреннее “я”, но теперь поняла, что ничего не знает об этом незнакомце.
‘Почему он…она посещала бордель являясь женщиной? Чтобы другие не ставили под сомнение её принадлежность к мужскому полу? Но зачем ей вообще выдавать себя за мужчину? И зачем попросила меня за неё выйти замуж, прекрасно зная, что это фарс? Боже, что мне теперь делать?’
Накопилось множество вопросов, и она знала, что не получит ответов, пока Лука не проснётся. ‘Если он… она вообще проснётся и поправится.’ Нора была разочарована и ранена предательством ещё одного человека в своей жизни, но не желала Луке никакого вреда. Часть её всё ещё уверена в благородных намерениях Луки.
Когда хмурый серый рассвет окрасил небо, Нора погрузилась в беспокойный сон.
***
Тук. Тук. Тук. Боль окутывала всё тело с каждым ударом сердца. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она лежит на спине в повозке. ‘Билл Ларсон. Мы подрались. Нора его застрелила!’ Вспомнила она. ‘А он подстрелил меня,’ напомнила боль, пронзившая плечо.
Затем, с совершенно иной волной боли, пришло осознание того, что Нора, вероятно, уже раскрыла её секрет. Последнее, что Лука помнила, это как её тащили в повозку. С дрожью в левой руке, она приподняла покрывало укрывающее её тело.
‘Чёрт, чёрт, чёрт!’ На ней нет рубашки. Повязка стягивала её правое плечо и половину груди, но это не бинты, которыми она обычно связывала свою грудь. Обе её груди были обнажены, и она быстро натянула на них одеяло, в попытке спрятать. ‘Слишком поздно. Нора уже знает, кто ты.’
Первым инстинктом было найти одежду, сбежать как можно дальше отсюда, начать новую жизнь, где никто бы не знал, что она не та за кого себя выдаёт. Но только попытавшись сесть, она поняла, что осуществить это не так то просто. Волна головокружения заставила опуститься обратно на подстилку. Ощущая боль с примесью чувства безысходности, она закрыла глаза.
Шорох, раздавшийся рядом, заставил глаза распахнуться.
В нескольких дюймах от неё спит Нора, расположившись между мешком муки и бочкой солёных огурцов. На побледневшем лице женщины выделяются несколько рыжих прядей высвободившись из тугого пучка на затылке.
‘Она всё ещё здесь.’ Лука несмела надеяться, что это означает, что Нора простит и примет её. Она даже представления не имела, как будет смотреть ей в лицо.
В этот самый момент Нора потянулась и открыла глаза. Внезапно, они осознали, что смотрят друг на друга.
Казалось, в зелёных глазах Норы в один миг отразилось столько эмоций, что Лука не смогла отделить одну от другой. В какой-то момент, Лука не смогла больше выносить повисшее в воздухе молчанье.
– Я не знаю, что сказать, – прошептала она.
Нора, похоже, тоже не знала, с чего начать.
– Что случилось после того как Ларсон в меня выстрелил? – Наконец, нашлась, что спросить Лука.
Возможно, было бы проще начать с чего-то другого, не затрагивая открытие, которое столь шокировало Нору.
Прежде чем ответить, Нора продолжительно на неё смотрела:
– Броди Коуэн попытался закончить начатое Ларсоном. Я выстрелила в него прежде, чем он успел в тебя прицелиться.
– Спасибо, – Лука потянулась, намереваясь сжать руку Норы в знак благодарности, но та вздрогнула, прежде чем их ладони соприкоснулись.
– Не благодари меня, – грубо сказала Нора. – Я убила двоих людей; это вряд ли стоит слов благодарности.
Лука по собственному опыту знала, как тяжело забирать жизнь. Это всё меняет, в том числе собственные чувства. ‘Добавь к убийству открытие, что она состоит в браке с женщиной, и не удивляйся, что Нора не на шутку запуталась.’
– Я не благодарю тебя за их убийство. Я благодарю за спасение моей жизни. Конечно, теперь, когда
