Человек с кудрями повернулся, и стало заметно его тощее лицо с крючковатым носом. Передние зубы торчали, как у зайца, а под одним глазом красовался огромный синяк. Велор усмехнулся и сел на стул: почему-то было приятно от того, что он спутал губернатора с таким уродцем. Но радость продлилась недолго, ведь часы шли, а нужные люди не находились. Несколько раз оборотень поднимался на второй этаж и бродил по коридорам, прислушивался, принюхивался, но все без толку. К середине ночи народу поубавилось, и стало казаться, что он зря потерял время. Велор выбежал на улицу, но гнетущее чувство безысходности только усилилось — куда идти? Бродить по городу или расспросить стражников о других городах в округе? Возможно, что губернатор и не приходил сюда. А если он все-таки здесь, а оборотень уйдет в другое место?
Он не знал, что делать, поэтому остался. Напряжение переросло в панику, Велор нахально разглядывал всех, кого видел, частенько забывая о собственной безопасности. Плевать, на все плевать, только бы найти этих людишек. К утру первый этаж опустел, только несколько пьяниц храпели по углам. Женщины в чепчиках стали ходить между столами, собирая посуду и расставляя стулья. Они недовольно стучали всем, к чему прикасались, и эти звуки хлестали по ушам. Велор чувствовал, что его присутствие мешало, но не мог уйти. Он с надеждой глядел на лестницу и ждал, что по ней спустится губернатор. Сердце трепетало каждый раз, когда на ступеньках показывался очередной силуэт, но это всегда были незнакомцы.
Волнение и беспомощность терзали изнутри, сжимали грудь. Не хотелось верить, что целая ночь прошла зря. Велор наивно ждал чуда, но его не случилось. Пришлось выйти на улицу, где яркое солнце жгло глаза, но хотя бы не припекало. Тело затекло от долгого сидения, хотелось спать, но оборотень не мог позволить себе отдых. Он обязан был придумать, как спасти Арель.
* * *Сквозь сон послышался гадкий скрежет, он будто забрался в голову и царапал ее изнутри. Арелла поморщилась и открыла глаза, увидев на стене черную тень. К скрежету добавились шаги, и в памяти всплыли воины в гремящих доспехах. Страх ударил, как порыв ледяного ветра. Нужно защищаться! Руки и ноги задвигались сами собой. Нельзя было подпускать эту тень, она убьет!
Арелла отбивалась и скоро поняла, что ее никто не трогал. По спине бегали мурашки, но она заставила себя остановиться и оглядеться. Память возвращалась нехотя, каменные стены и треск факелов медленно пробуждали воспоминания. В камере никого не было, а из коридора доносилось эхо шагов. Боги, она теперь всю жизнь будет шарахаться от теней? Арелла вздохнула и потерла виски: голова болела и казалась невероятно тяжелой. Пугающие мысли не давали спать ночью, а теперь они будто собрались в огромную ноющую опухоль.
На полу возле кровати обнаружилась две миски с едой и водой. Видимо, их принесла тень. Лелия тоже проснулась и начала щебетать что-то о сухом климате Ильмисара:
— … ну, хоть грозы редко бывают. Я боюсь гроз: как будто Арантак рычит и пытается попасть в кого-нибудь молнией.
Имя Бога она брезгливо выплюнула. Арелла как раз тянулась к миске и застыла от удивления — такого никто не позволял себе. Показалось даже, что темница сейчас затрясется от гнева небес. Хотя, если девушка и впрямь из Атанира, то ее можно было понять. Чем дольше она говорила, тем любопытнее становилось, откуда же взялось такое чудо. Арелла не хотела спрашивать, чтобы не рассказывать о себе в ответ. Словно издеваясь, прошлое замелькало перед глазами нечеткими картинками: вот она бежит за маленьким Гильемом и просится с ним. Куда — неясно. Лицо брата стерло время, зато четко помнился деревянный меч, который он сжимал детскими пальчиками.
В груди разлилась мучительная, давящая тяжесть. Арелла до боли закусила губу. Любил ли ее Гильем хоть когда-нибудь? В какой момент он стал чудовищем? Искать ответ не хотелось, и она сжала зубы. Лучше это, чем ощущение того, как близкий человек рвет на части душу. Вкус крови во рту отвлекал, и воспоминания перескочили через годы. Словно наяву, Арелла почувствовала запах чистой одежды и легкие касания льняного белья. В замке супруга никуда не нужно было торопиться, дни проходили однообразно и спокойно. И зачем потребовалось затевать этот развод? Сейчас Арелла понимала, что жила вполне счастливо, но тогда считала себя самым обделенным существом в мире. Брак по расчету не принес любви и радости, муж не интересовался ей, а свекровь изводила и требовала внуков. Арелла устала, устала жить в одиночестве, понимая, что ничего не изменится. Она мечтала о свободе — кто же знал, что все так обернется.
Горе сменилось раскаянием: безумно хотелось вернуться в прошлое и все изменить. Сидела бы сейчас в мягком кресле и смотрела в окно, пока камеристки бегали по поручениям.
Не бывает для женщин свободы.
Хотя нет, один раз Арелла испытала ее — с Велором, у реки. При мысли об этом на душе стало тепло, а губы растянулись в улыбку. Она вспоминала горячее дыхание, стоны, движения в унисон. Никакого смущения, никаких правил, только его глаза; Арелла впервые чувствовала себя желанной, это пьянило, заставляло делать все, чтобы доставить Велору удовольствие. В доме мужа она никогда бы не познала такого.
Сладкую негу прервали звуки шагов. Они повторялись гулким эхом и напоминали смех. Казалось, что к камере приближалось чудовище, громко топало и царапало когтями пол. Арелла боялась вздохнуть и выдать себя, знала — пришли за ней. Наверное, подсказали духи Калсана, или страх заставлял придумывать небылицы. Скоро у решетки показалось двое эльфов-солдат, на их телах играли тени, делая татуировки пугающими, а прически и вовсе похожими на огромные гнезда. Арелла не стала их рассматривать и отвернулась, боясь, что мысли о чудовище написаны у нее на лбу. Да и не хотелось глядеть на эти черные силуэты.
— Вас вызывают, — сказал кто-то из эльфов.
Вежливый тон успокаивал. Доверять солдатам не хотелось, но женщина против воли расслабилась.
— Кто? — спросила она.
Ответом послужил щелчок замка. Да и так все было понятно: наверняка ее станут расспрашивать о Велоре и появлении в лесу. Понимание неизбежного
