Король жестом пригласил своих сотрапезников не стесняться и налетать на горячие бутерброды, благородный сыр с плесенью и вино. Исаак занялся бутылкой и так щедро одарил советницу, что если бы она могла убивать одним взглядом, от пограничника осталась бы кучка пепла.
Владыка лесного племени предпочел вину чай, а вот за сыром тянулся охотно, несмотря на явное опасение господина Эса. Опекун лорда Сколота не рискнул бы его съесть, даже если бы к его шее прикасалось лезвие ножа. Он, конечно, жил и работал среди высокородных, и все же заплесневелый, болезненно-белый продукт не вызывал у него добрых эмоций.
— Не любите сыр? — с интересом уточнил король.
— Не люблю, — согласился господин Эс. — У вас потом эта плесень в желудке не кустится?
Уголки бледных губ владыки лесного племени впервые, хоть и едва заметно, дрогнули. Он вообще был довольно бледен, а его кожа выглядела особенно светлой рядом с пограничником и госпожой советницей. Ровный серо-голубой цвет, свойственный хайли, ему почему-то не достался.
— Исаак рассказывал, что вы собирались пересечь лес и выйти к рубежам Этвизы, — произнес Его Величество, и в мягком голосе появились некие странные, звенящие ноты. — Возможно, вас ожидают? Я слышал, что в Этвизе немало аристократов, и боялся, что вы шли навестить кого-то из них. Если это так, то мне надо как можно скорее доставить вас к северной границе.
— Не волнуйтесь, — успокоил его Сколот. — Мы обычные странники и в Этвизе никого не знаем. Как, признаться, и в соседних землях. Понимаете, Ваше Величество, я родом из империи Сора.
— Тельбарт, — покачал головой мальчишка. — Не утруждайте себя, лорд Сколот. Если не ошибаюсь, империя Сора находится где-то на карадоррских берегах?
— Из тамошних империй она самая маленькая, — вставил господин Эс. — И самая знаменитая.
Король кивнул, принимая это к сведению. Госпожа советница покосилась на его собеседника с чем-то вроде интереса, хлебнула вина и сказала:
— Все переговоры с вашими послами ведутся через Хальвет, а с мы не имеем с Хальветом никаких дел. Так что ваши товары, такие популярные в Этвизе, Никете и Вилейне, до Драконьего леса не добираются. Но, тем не менее, до меня доходили слухи, что на Карадорре живут очень искусные мастера-ювелиры. Это правда?
— Без понятия, — равнодушно пожал плечами господин Эс. — Я за ними не слежу.
— А вы? — девушка повернулась к лорду Сколоту.
Юноша помедлил.
— По счастью, мне вернули все вещи, отобранные господином Исааком, — безо всяких эмоций произнес он. — Поэтому ничто не мешает подарить вам это.
Он протянул госпоже советнице обшитый бархатом футляр. На ткани, как звезды, поблескивали редкие стежки, сделанные золотой нитью.
— Как сувенир, — сообщил Сколот. — Или знак нашей дружбы. Если когда-нибудь вы приплывете на Карадорр, я буду счастлив принять вас в особняке на Фонтанной площади Лаэрны.
Девушка просияла, как новая золотая монета, и аккуратно приподняла крышечку.
Внутри лежал черный с бирюзовыми прожилками, обрамленный серебром камень. Крохотный — он легко умещался в тиски узора, а узор, многократно переплетаясь, образовал собой перстень — как раз такой, чтобы его носила женщина.
— Вы, должно быть, везли его кому-то важному? — несколько удивилась госпожа советница. — Или нет? И если нет, то зачем, простите, вам понадобилось тонкое женское кольцо?
Юноша вздохнул.
— Мой подопечный, — выручил его Эс, — надеялся, что где-нибудь на Тринне повстречает свою любовь. Не смущайтесь, эта история… м-м-м… долгая и немного печальная.
Госпожа советница недоуменно сдвинула брови.
— Вы хотите, — протянула она, — чтобы я была вашей любовью, милорд?
Исаак и Тельбарт весело переглянулись. Похоже, таких оригинальных предложений руки и сердца их соратница еще не получала.
— Нет, — ровно отозвался юноша. — То есть я бы, вероятно, хотел, если бы умел кого-то любить. Но я не умею, — он опять вежливо улыбнулся, и от этой улыбки девушке стало жутко. — Кажется, я совсем не умею испытывать такие добрые чувства.
Он ловко подцепил желтую салфетку с вышивкой:
— Я не умею испытывать какие-либо добрые чувства… вообще.
— Неправда , — спокойно возразил его опекун.
Госпожа советница, нисколько не смущаясь, надела «сувенир» на безымянный палец.
— Раз так, — уверенно заявила она, — то я буду вашей невестой. Вы не против, милорд?
— Я не благословлю, — пошутил король.
Исаак рассмеялся, едва не опрокинув на себя широкое блюдо с овощами. Господин Эс тоже весьма подозрительно кашлянул, но госпожа советница не обратила на это ни малейшего внимания.
— Милорд? — напомнила о себе она.
Сколот поглядел на девушку со смутным интересом:
— Хорошо.
Окончание завтрака утонуло в ее веселой болтовне. Оказалось, что госпожу зовут Эли, и что она не только советница, но и генерал войска Драконьего леса. В битвах между людьми и хайли она принимала самое горячее — едва ли не страстное! — участие и могла часами описывать, как размахивала мечом на поле боя. Не особенно профессионально (до определенной поры), но старательно и вдохновенно, благодаря чему к ней боялись подходить и те человеческие воины, чьи размеры не уступали среднему шкафу.
— А вы? — взяла передышку госпожа Эли. — Чем занимаетесь вы?
— Много пьет, — припечатал юношу господин Эс. — Много ест. Много читает, мало спит и ведет себя, как избалованный ребенок.
— Я стрелок, — пояснил Сколот. — Мой особняк, звание лорда и состояние были дарованы лично императором Соры, как награда за редкий талант.
— Я не помню ни единого случая, когда он промахнулся бы, — умиленно поделился господин Эс.
Девушка была сражена. Сама она стреляла из рук вон плохо, арбалеты считала непомерно тяжелыми, а с помощью тетивы лука, по ее мнению, было проще повеситься, чем вынудить что-то лететь.
Сколот слушал внимательно и серьезно, не догадываясь, почему король, пограничник и бывший придворный звездочет закрываются ладонями и выдают смех за единовременные приступы кашля. На Карадорре он частенько пытался выяснить, каково это — беседовать на разные темы с девушками, но девушки ему попадались обычные. Дочь пекаря, молодая травница, банальная прислуга — а тут настоящий, закаленный боями генерал! Причем воинские привычки в нем все еще сильны — порой госпожа Эли грубо, насмешливо ругалась, а Его Величество Тельбарт неизменно перебивал ее и говорил, что при гостях не положено.
День миновал неожиданно хорошо. После завтрака госпожа Эли утащила Сколота любоваться окрестностями, и он был весьма заинтригован фиолетовыми, розоватыми и голубыми склонами Альдамаса, расцвеченными солнцем. Замок Льяно утопал в их густой тени, но это придавало ему особую, своеобразно мрачную прелесть; на всем
