Она решительным шагом направилась в сторону туалета.
— В чем дело? — спросил я, когда она скрылась.
— На неё попал яд из жабьей бородавки, — сказала Натсэ. — Я ей говорила, чтобы жабу оставила мне, но она сама на нее налетела, пока я рубила лягушек. Дура, почему она сразу не сказала?! — Натсэ врезала кулаком по стене. — Надо было выпить отвар в первые три-четыре часа, и потом — два раза в день в течение месяца. Если б она хоть это «Исцеление» сразу сделала… Но нет.
— О чем речь? — шепотом спросил Мелаирим.
Смотреть на него было страшно. Мне показалось даже, что волосы, борода и усы его посерели в одночасье.
— Позапрошлой ночью меня похитили лягушки, — сказал я. — Талли просила не говорить… Они с Натсэ искали меня, вот и…
Мелаирим посмотрел на меня страшным взглядом.
— Так это из-за тебя теперь умирает моя… Моя Талли? Из-за тебя? — прошептал он.
— У… Умирает? — таким же шепотом ответил я.
Секунд десять он, кажется, боролся с желанием меня убить. Натсэ переместилась, встала между ним и мной, держа меч в руке. Вряд ли она бы успела им воспользоваться здесь, где со всех сторон был подвластный Мелаириму камень и горели факелы.
Он сдержал себя. Развернулся и ушел вслед за Талли. Я сглотнул комок в горле. В голове не укладывалось всё, что произошло этой ночью.
Натсэ приблизилась ко мне, осторожно коснулась руки.
— Морт?
— Да, я… Пойдем.
Мы прошли в нашу комнату, где ничего не изменилось, разве что смены одежды больше не было. Закрыли дверь академической печатью. Сели на одну кровать, рядом. О том, чтобы продолжить начатое наверху, даже в моей убогой голове мыслей не возникало.
— Сколько ей… осталось? — запнувшись, спросил я.
— Дня три-четыре. Может, неделя.
Я опустил голову в ладони. Натсэ, поколебавшись, решила меня подбодрить:
— Она так уверенно говорила. Может, действительно выкарабкается. Или Мелаирим что-нибудь придумает. Они — маги Огня, мало ли какие средства у них есть в арсенале.
— Сама в это веришь? — тихо спросил я.
Натсэ промолчала.
— Она не сказала ничего, потому что лечение на месяц сделало бы ее уродливой, — сказал я. — Какая глупость…
— Люди часто путают важное и приятное, — отозвалась Натсэ.
Об этом мне можно было не рассказывать. Я с первых дней в этом мире напрочь перепутал важное и приятное. И сейчас продолжал. В паре десятков метров от меня умирала убийца моей сестры, а мне было так погано, что хотелось умереть самому. Да, Талли была стервой. Злобной гадюкой. Да, она меня презирала и постоянно унижала. Но были моменты, когда я смотрел ей в глаза и видел там душу. Были секунды, когда мы с ней могли считаться друзьями. Когда она называла меня братом, пусть и троюродным…
— Надо поспать, — сказала Натсэ.
Я кивнул. Она встала, но я удержал ее за руку. Ни словом больше не обменявшись, не раздеваясь, мы легли на мою кровать и, обнявшись, лежали до самого утра. Кажется, пару раз меня ненадолго вырубало… Но уснуть нормально я не мог.
Глава 39
Магическое испытание проходило… в столовой. Это было немного удивительно. Казалось бы, маги Земли могли в любой момент сотворить в своей академической скале помещение любого размера и формы, под любые нужды, но я особо не замечал тут подобных модификаций. Похоже, это было в природе магов Земли: они стремились к стабильности. Недаром их традиционное приветствие звучало как: «Твердой почвы под ногами!». Но я уже не воспринимал его так, для меня оно звучало просто как «Здравствуйте» из прошлой жизни.
Столовую лишь немного украсили. Окна закрыли плотными серыми шторами, зажгли свечи в огромной люстре под потолком, добавили цветных стеклышек, и серо-коричневое помещение заливала интересная помесь оттенков света. Казалось, будто на полу и на стенах появились пёстрые ковры и гобелены.
Мы с Натсэ прибыли в числе первых. Не потому, что я был таким уж пунктуальным, просто хотелось чем-то заняться, отвлечься от мыслей о Талли, которая с каждым днем всё глубже опускалась по лестнице, ведущей в никуда. Время от времени она находила в себе силы сотворить заклинание, и тогда ей ненадолго становилось легче. Она оглядывала меня и Мелаирима ясным взглядом, говорила что-то язвительное, саркастичное и убеждала, что вот-вот поправится. С ней никто не спорил, но всем было понятно, что дни её сочтены. Наверное, было понятно и ей.
Мелаирим больше не обмолвился со мной ни словечком. Как будто я в самом деле был виноват в случившемся с его названной племянницей. Но на самом деле мне казалось, он думает иначе. Он почувствовал, что его постигла расплата за содеянное. Два убийства, двое невинных людей, принесенных в жертву Огню. Он так легко распорядился чужими жизнями, а теперь у него так легко отбирали, быть может, единственную родственную душу. Одну из трех членов едва живого клана.
В академии Мелаирим тоже не появлялся. Взял отгулы, или как тут это всё устраивалось — я не знаю. Когда в ночь перед испытаниями я пришел в общежитие, мне попалась Явета и сказала, что мне выписали разрешение до конца испытаний жить за пределами академии. Я тут же воспользовался возможностью и свинтил, не доходя до комнаты. Не хотелось лишний раз рисковать жизнью. Да и смотреть в глаза Ямосу — тоже.
Ямос появился вскоре после нас и, взглядом найдя меня, сидящего в одиночестве за столом (Натсэ в этот раз пришлось стоять в дальнем углу, с другими рабами; магическое испытание — это посерьезнее, чем обед), махнул рукой, подошел и сел рядом.
— Давно не виделись, — сказал он. — Чего делал?
— Так, — пожал я плечами. — Жил у друзей.
Выглядел Ямос помятым и несвежим. Танн, как и прочие рабы, каждый день ходил в прачечную, стирать вещи своего хозяина, там же сушил их и гладил. Заниматься такими вещами самостоятельно, похоже, было для мага неофициальным позором.
— Представь, что вычудил мой Танн? — Ямосу не терпелось поделиться возмущением. — Той ночью, когда всё затопило, украл матрас со всем бельём и ушел! А теперь я его не ощущаю. У меня нет раба!
Он развел руками с таким видом, будто его обманули при страховании кредита.
— Может, убился где-то, но тела не нашли. Утонул разве? С этого дурака станется. Но вообще… — Тут он наклонился ко мне ближе, предварительно оглядевшись. — Вообще, я думаю, он снял ошейник и
