— Да? — изобразил я удивление, вспоминая до смешного маленькую кучку пепла, в которую обратился Танн; пепел я собрал в тряпицу и закопал, замуровал в стене открытого печатью прохода.
— Ага. Только вот на кой ему матрас — я так и не понял. Впрочем, он тупой был. Может, решил, что его можно продать задорого. Я пару ночей на твоей койке спал. Без обид?
— Да какие обиды, — пожал я плечами.
Вдруг мне показалось, будто в столовой зажгли еще пару сотен свечей, или раздвинули шторы. Я поднял взгляд и увидел входящую в зал Авеллу. Серый плащик, под ним — строгая форма, на лице — извечная улыбка. Сияющие голубые глаза отыскали меня.
— О, Кенса, — заметил Ямос. — Обалдеть, красотка. Говорят, магички Воздуха все такие. К ней, небось, на десять шагов не подойдешь — рыцари-телохранители пасти́ будут. Говорят, брата ее на первом курсе вообще чуть ли не персонально обучали. Сидел один посреди аудитории, ни рядом, ни впереди, ни сзади сразу никого не пускали. Потом в Орден вступил — начал сам за себя стоять, попроще сделался… Погоди, она к нам, что ли, бежит?
Авелла бежала к нам. Хотя к чему ложная скромность? Она бежала ко мне. Понятия не имею, чем уж я заслужил такую благосклонность. Я встал и успел встретить атаку лицом к лицу. Авелла врезалась в меня на всей скорости, стиснула в объятиях и что-то восторженно пискнула. Я вежливо коснулся ее плеч, не позволяя себе лишнего, но и не позволяя ей чувствовать, что она перешла границы.
— Дела, — только и сказал Ямос, глядя на это.
Я нашел взглядом Натсэ. Та пожала плечами, поморщилась и отвернулась. Мне казалось, что в этот момент мы друг друга понимали абсолютно. Моя детская и судорожная влюбленность в Авеллу ушла вместе с детством. Я уже побывал и убийцей, и предателем, и жертвой, и охотником. Я терял друга. Я жил в мире, где сильные и властные люди мне не рады. А девочка, что меня обнимала, была просто красивым цветком, на который я мог спокойно смотреть и улыбаться. Наконец-то что-то в моей голове встало на свои места.
— Авелла, ты ведешь себя неподобающим образом, — услышал я голос госпожи Акади. Она подошла незаметно, и, хотя говорила строгим голосом, глаза ее улыбались. — Твой отец подойдет с минуты на минуту.
— Я буду сидеть здесь, рядом с Мортегаром! — заявила Авелла, отстраняясь. — Мы так давно не виделись! Мама, мы же пригласим господина Мортегара в гости? Например, отметить наше поступление?
Тут меня передернуло. Я вспомнил, как в прошлый раз был в гостях у Авеллы и едва не поплатился за это жизнью.
— Что ж, это весьма хорошая идея, — кивнула Акади. — Я беру на себя твоего отца.
Она удалилась за дальний стол, туда, где уже кучковались родители поступающих. А мы с Авеллой сели. Я почувствовал слева от себя что-то, выражающее нетерпение, и решил попробовать себя в светском общении.
— Авелла, познакомься, это мой друг и сосед по комнате, Ямос, — сказал я. — Ямос — это Авелла из рода Кенса.
— Очень приятно! — Авелла тут же перегнулась через меня и пожала Ямосу руку. Он залился краской, коснувшись ее тонких пальчиков, но дар речи не потерял.
— Я… Кгхм… Да, мне тоже приятно. Я из рода Калас. Вы, наверное, не слышали. Это довольно маленький род…
— Господин Ямос, я прекрасно знаю ваш род, — возразила Авелла. — Вы получили дворянство в годы, предшествовавшие битве с Огнем. Тогда многим сильным магам позволили стать родоначальниками в обмен на помощь в войне. Ваш дед, господин Сакон, был одним из тех, кто держал блокаду в этих горах, уже после наложения печатей.
Ямос, судя по всему, был изумлен. Больше того, я готов был поклясться, что он про род Кенса не смог бы рассказать вообще ничего. А вот Авелла всё-таки была чудом. Она никому не позволяла чувствовать себя смущенными.
— Я с детства изучаю всё, что относится к Земле, — сказала она, будто извиняясь. — Ни внешностью, ни характером я не похожа на мага Земли, потому и стараюсь наверстывать.
Но Ямос все-таки застеснялся.
— Госпожа Авелла, я… Прошу прощения, что выгляжу неподобающе. Видите ли, мой раб… Он пропал.
— Да что вы говорите? — всплеснула руками Авелла. — Невероятная история. Наверное, вы вскоре купите нового?
— Ну, да, надо. Только уже после поступления.
«Мама в бешенстве и решила наказать», — догадался я. А потом мне пришла в голову другая мысль, и я обратился к Авелле:
— А у тебя есть рабыня?
Я хотел услышать «нет». Как-то неприятно было представлять этот одуванчик — рабовладелицей.
Авелла едва заметно поморщилась, потом кивнула.
— Да… По правде говоря, я бы охотнее сама себя обслуживала, мне это совершенно не трудно. Но в этом заведении сложились определенные традиции, и папа настоял.
— А какая она?
— Вон там. Стоит рядом с вашей, господин Мортегар.
Я повернул голову, готовясь увидеть умопомрачительную красотку. У меня сложилось впечатление, что девочки относятся к своим рабыням как к куклам: наряжают их, заплетают и потом хвастаются друг перед другом, тщательно следя, впрочем, чтобы те не затмевали их собственную красоту. Однако рядом с Натсэ стояла Ганла. Стояла, хлопая глазами и являя собой лучшее доказательство того, что спасти людей от самих себя невозможно. Хотя… Лучше уж Авелла, чем Герлим. В этом мы всё-таки победили.
— Не знаю, вроде хорошая девочка, — неуверенно говорила Авелла. — Купили за один гатс. Впрочем, я в этом не разбираюсь. Нужно будет раздобыть ей что-нибудь мягкое, чтобы спать на полу.
— Вы будете жить в общежитии? — изумился Ямос.
— Конечно. Это обязательное условие. Мы ведь воины и должны привыкать к трудностям!
Авелла сжала кулачок и воинственно подняла его в воздух. Я беззвучно засмеялся, уткнувшись носом в стол.
— Но я думал, род Кенса найдет способ…
— Нет, — перебила Авелла. — Папа категорически против поблажек для меня, он хочет, чтобы я была сильной. И я хочу того же.
Пока мы болтали, зал наполнился. Будущие студенты заняли сразу три стола. Поскольку остальных студентов не было, занимали только одну половину столов. Все сидели тихо, чувствуя торжественность момента. Родители, занявшие оставшиеся столы, вели себя более расковано. Оттуда слышались громкие разговоры, смех. Я заметил, что на столах стоят кувшины и кубки.
Рядом с госпожой Акади я увидел Тарлиниса, отца Авеллы. Он опять был во фраке и в пенсне.
