Доар подхватил любовницу под локоть и властно вывел из покоев. Хлопнула дверь. Магической цепью меня потянуло назад, и я машинально сделала пару мелких шагов. Доар и Верония не кричали, говорили вполголоса, но сердито, и слов было не разобрать. Вдруг в мелодии самого тихого скандала, который мне доводилось слышать, раздался звук звонкой пощечины и по паркету застучали каблуки. Шаги отдалились… и снова приблизились. Советовала же Веронии не унижаться, а сразу уходить с высоко поднятой головой. Бессмысленно туда-сюда носиться по коридору, как взбесившаяся виверна, когда недвусмысленно попросили покинуть помещение. Наконец она удалилась.
Доар вернулся, хотел что-то сказать, даже рукой взмахнул, и… ничего. Стараясь не встречаться глазами, мы, как по команде, разошлись в разные стороны. Он – к шкафчику, где стояли графины с алкоголем, я – в ванную комнату, мучаясь от почти непереносимого желания смыть переживания сегодняшнего дня. Однако под аркой, ведущей в спальню, мне пришлось встать – длина невидимого поводка не позволяла сделать ни шага дальше.
Взору открылась «чудесная» картинка: в комнате мистически дрожали свечи, на простынях лежали золотистые лепестки анатий. Похоже, Верония пыталась намекнуть любовнику, что пора бы им осыпать головы свадебными цветами, а мне теперь мучиться от аллергии. Несправедливо.
– Я хочу помыться, – не оборачиваясь, грозно проговорила я.
– А я напиться.
Злясь, я дернула плечом. За спиной что-то истерично звякнуло и прошелестело сдавленное ругательство.
– Наши отношения с Веронией закончились здесь и сейчас. Точка, – сердито бросил он. – Откровенно сказать, для меня ее появление оказалось странным сюрпризом. Похоже, мне пора менять лакея.
– Я ничего не спрашиваю.
– Зато выразительно молчишь.
Скрипнув зубами, я резко обернулась к бывшему мужу. Оказалось, поводок не позволил Доару приблизиться к вожделенной полке с напитками. Он наливал соврен на весу. Видимо, чтобы достать стакан и тяжелый графин, пришлось тянуться. Из вредности я подвинулась. Рука у Доара невольно дрогнула, и спиртное, окропив штаны, плеснулось мимо бокала.
– Демон тебя дери, Аделис! – вспылил он. – Я взрослый мужчина с нормальными потребностями и не обязан оправдываться!
– Да разве я спорю или предъявляю претензии? – взорвалась в ответ я. – Но хочется, чтобы ты умерил свои потребности и потуже завязал штаны, пока мы вынуждены жить в одной спальне. Или предполагается, что я должна держать вам свечку? А может, вообще присоединиться?
– Присоединиться? – неожиданно тихим, но страшным голосом переспросил Доар, будто плохо расслышал.
– Да! – лопаясь от злости, выпалила я. – Догоним твою любовницу и предложим… присоединение?
– А зачем нам кого-то догонять? Давай вдвоем, – вкрадчиво предложил он, оставляя графин с бокалом на столике и сдергивая с плеч пиджак.
– Ты что делаешь? – охнула я, когда он швырнул пиджак мне под ноги.
– Раздеваюсь!
Медленно и неуклонно Доар начал надвигаться на меня, оттесняя в спальню.
– Натяни обратно свои шмотки!
В ярости я подхватила с пола пиджак и комом метнула Доару в лицо. В меня полетел сорванный с шеи шелковый галстук. Противник схватился за пуговицы на рубашке.
– Только попробуй снять эту рубашку, и я тебя…
– Заморозишь, эсса Хилберт? – прорычал он.
Идея была отличная, но только синеющего хладного трупа для полного счастья мне не хватало!
– Я… я в тебя ботинок брошу! Сейчас сниму и брошу! – подпрыгивая на одной ноге, я стащила башмак и швырнула в бывшего мужа. С меткостью у меня всегда были некоторые проблемы, да еще от ярости дрожали руки, поэтому ботинок вмазался в косяк, не причинив бывшему мужу никакого вреда.
Более того, пока я ковырялась со вторым башмаком, Доар успел расстегнуть рубашку и теперь маячил гладким крепким торсом.
– Ради светлых богов, оденься, Доар Гери!
– Я тебя смущаю? – прорычал он.
– Ты меня бесишь!
Падение случилось в один момент: неожиданно я уперлась в изножье кровати и начала терять равновесие. Изумленно таращась на Доара, я неловко балансировала на пятках и размахивала ботинком. Тут бывший муж решил мне помочь и дернул за рукав. Подозреваю, что хотел схватить за запястье, но пальцы соскользнули, и платье протестующее затрещало, расходясь по шву. Мы с Доаром завалились на засыпанную лепестками анатий кровать.
Я тяжело дышала, как после энергичной пробежки. От гнева глаза бывшего мужа потемнели. Секунда, и мы подеремся! Но внезапно атмосфера изменилась, из взгляда Доара исчезла злость, ее заменило непонятное чувство. Мужчина судорожно сглотнул и начал медленно опускать голову…
В нашей нелепой битве победил резкий запах анатий. Сама от себя не ожидая, я от души чихнула. В лицо мужчины ударил сноп мелких искристых снежинок. Закрыв глаза, он с дурацким видом замер, потом сел и обтерся ладонью.
– У меня аллергия на анатии, – промычала я, по-прежнему распластанная на смятом покрывале.
– Буду знать, – пробормотал он, чинно, но очень криво застегивая пуговицы на рубашке. – Ты вроде хотела принять ванну?
После конфуза в лесу мытье в ванной комнате бывшего мужа показалось обычным делом. Правда, имелось одно неудобство: пока один плескался, второму приходилось сторожить дверь – поводок не пускал дальше нескольких шагов. Один раз Доар сошел с поста, и меня немедленно припечатало к мраморному бортику купели. Я наглоталась воды, подняла фонтан брызг и, громко обругав мужа нехорошим словом, присовокупила:
– Сложно подождать десять минут?
Десятью минутами не обошлось. Я отмокала не меньше часа, пока не съежилась кожа на руках и ногах. Платье пало жертвой нелепого скандала. Банного халата не нашлось, и мне предстояло щеголять в исподней сорочке с кружавчиками, едва прикрывающей коленки. Припомнив «добрым» словом светлых богов, сделавших нас с Доаром заложниками этой абсурдной ситуации, я приоткрыла дверь и через щелку проверила спальню.
Обстановка разительно отличалась от прежней. Покои привели в порядок: свечи убрали, постель перестелили, зажгли живые огни. У кровати стояли мой саквояж и корзинка с надтреснутым яйцом. Питомец и вещи оказались на месте, а хозяин покоев исчез. Признаться, последнее обстоятельство порядком удивляло.
– Доар? – забыв про скромность, вышла я из ванной комнаты.
Бывший муж обнаружился в придвинутом к стене кресле. Запрокинув голову на спинку, он сладко спал и чудом удерживал почти пустой стакан с совреном в вытянутой руке. На полу стоял почти опустевший графин. Пока я отмывалась от сегодняшнего дня, Доар его заливал крепким алкоголем.
– Очень по-мужски, – презрительно фыркнув, щелчком пальцев я притушила живые огни и мелкой перебежкой поскакала к кровати.
Мне не хватило двух шагов! Я застопорилась, не дотянув даже до краешка матраца. Злобный взгляд, брошенный на безмятежно дрыхнущую вторую половину нашего тандема, естественно, ничем не помог. Демон дери эти огромные комнаты и хозяев, покупающих особняки чудовищных размеров. Что за гигантомания?
Я попыталась взять расстояние нахрапом: подалась вперед всем корпусом, преодолевая невозможную силу притяжения к креслу. За спиной раздался звон выроненного стакана, недовольное бормотание, и меня словно пружиной отбросило назад. Едва не припечатав
