– То есть ты не сможешь говорить, пока Софи этого не захочет.
– Девка! – крикнул я.
Звук, вырвавшийся из моей глотки, показался мне странным. Это был мой голос, но более глубокий и требовательный. Напомнивший мне отцовский. Мне захотелось, чтобы Ке-хеопс оказался здесь. Он бы не задумываясь убил обоих этих людей за то, что они со мной сделали – за то, что они собирались со мной сделать. Долгое время я думал, что моя семья – самое худшее, что когда-либо случалось с нашим континентом. Сейчас я такого не чувствовал.
«Отец, пожалуйста! Если ты меня слышишь. Мать… Бене-маат, если ты смотришь на меня в магический кристалл, пошли Шеллу. Сделай что-нибудь, пока меня не заставили…»
– У меня кончилось вино, мерзавцы! – проревел я, поднимая бокал и выливая его содержимое на пол.
Я слышал свой голос, холодный и полный угрозы, но всё-таки это был мой голос, хотя слова выбирал Софист.
– Простите, господин. Немедленно принесу ещё.
– Да уж лучше поторопись, – сказал я. – Или я сорву твою тупоумную голову с плеч и помочусь на твою шею.
Последние слова прозвучали жалким писком, когда служанка ушла.
– Софи, не веселись так сильно, ты забываешь заставлять его дышать, – предупредил Колфакс.
Воздух снова наполнил мои лёгкие, прерывистое дыхание было хриплым и болезненным. На глаза навернулись слёзы. По крайней мере, слёзы были мои.
– Мир воистину полон чудес, не так ли? – спросил маршал. – Надо сказать, Келлен, я никогда не верил, что всё настолько однозначно: просто добро или просто зло. В смысле, благодаря своей работе я вижу много горя. Люди совершают разные поступки, Келлен. По уважительным причинам, по нелепым причинам. Но быть злым? Не иметь настоящей… думаю, это можно назвать душой. Я думал, такого рода чушь – просто товар, который продают мошенники, зарабатывающие на жизнь суевериями. Но Софист показал мне другое. Видишь ли, с тех пор, как появился парень, назвавшийся Святым Дьяболусом, его последователи изучали способы пленения демонов. Помнишь диких Чёрных Теней из историй джен-теп, которые ты, должно быть, слышал в детстве? Есть причина, почему Чёрные Тени никогда не пробирались в Дароменскую империю. Абсорбционисты вроде Софи проводят всю жизнь, медитируя, изучая древние способы пленения демонов.
Маршал подался вперёд и заглянул мне в глаза, как будто мог видеть темноту глубоко у меня внутри.
– Именно это он сейчас и делает, Келлен. Он набросил лассо на демона в твоей душе.
Служанка вернулась с бокалом вина. Моя рука взметнулась и сбила его на пол.
– Глупая корова! – крикнул я. – Я же сказал, что хочу воды! Что нужно сделать, чтобы тебя научить?
– Простите, господин! – воскликнула она. – Я сейчас принесу вам воды.
Она практически бросилась в объятия служанки постарше.
– Ну же, Келлен, зачем ты так? – спросил маршал достаточно громко, чтобы привлечь внимание других посетителей. – Ты ведь заказывал вино.
Я снова попытался вырваться, но это было всё равно что хвататься за туман: не за что было уцепиться, не с чем бороться.
Колфакс продолжал уже спокойней:
– Конечно, было бы здорово, если бы Софи мог справиться с любым, кто просто оказался мерзавцем, не так ли? Снял бы груз с моих плеч, так сказать. Но быть подлым или хорошим, правильным или неправильным – не то же самое, что быть злым. Чёрная Тень – вот что такое зло. И оно у тебя внутри, мальчик.
Софист улыбнулся мне голодной улыбкой, и Колфакс потрепал его по плечу.
– У моего друга такой счастливый вид потому, что прошло десять лет с тех пор, как член его ордена поймал настоящую Чёрную Тень. Обычно люди с этой болезнью не забывают держаться подальше от нормальных людей, а если забывают, погибают. Бедняга Софи – один из последних в своём ордене. Ему целую вечность нечем было заняться. Но теперь появился ты, и метки вокруг твоего глаза очевидны, как вердикт магистрата.
Маршал потянулся через стол и взял меня за подбородок.
– Теперь говори, Келлен. Скажи, что я ошибаюсь. Скажи мне, что ты свободный человек, способный распоряжаться своим телом. Тогда я отошлю Софи, и мы с тобой будем в расчёте.
Я не мог. Он знал, что я не могу, но хотел, чтобы я ощутил горькую тщетность попыток. Вместо того чтобы заговорить, я закашлялся, но не потому, что мне требовалось покашлять, а потому, что меня заставил Софист.
– Правильно. Как скажешь, Келлен, – проговорил Колфакс.
Он посмотрел на заднюю дверь заведения, и белый пленитель обратил мой взгляд туда же. Служанка выносила ведро на улицу.
– Пора переходить к делу, не так ли? – спросил маршал. – Ты занятой человек. Много дел.
Я встал.
Софист закрыл глаза, и я почувствовал, как что-то изменилось, совсем чуть-чуть, в моём затылке. Я всё ещё был под контролем, но теперь он был внутри меня. Снова посмотрев на заднюю дверь, я понял, что пленитель у меня в голове и смотрит моими глазами, как будто выглядывает из окон.
– Ты взял его, Софист? – спросил Колфакс.
Я почувствовал кивок. Во мне нарастало странное возбуждение. «Это он, – с ужасом понял я. – Он возбуждён всем происходящим».
Колфакс посмотрел на меня.
– Как я уже сказал, Келлен, для меня важно, чтобы ты помнил: когда мы впервые поговорили, я вежливо попросил.
Я чувствовал, как колотится сердце, когда пытался вернуть контроль над своим телом, закричать или даже упасть на землю.
– Он понял, что будет дальше, – сказал Софист.
Я услышал его голос сначала в своей голове, потом он эхом отдался в ушах.
Маршал встал и положил руку мне на плечо.
– Прости, Келлен. Просто так уж должно быть.
Он наклонился ближе и, почти коснувшись губами моего уха, прошептал:
– Ты хочешь сказать, что всё делает Софи, а ты просто сосуд, который он взял под свой контроль, но я в такое не верю, и, держу пари, ты сам не веришь. Какая-то часть тебя, то, что было гнилым задолго до встречи с Софи или со мной, даже до того, как ты заполучил метки Чёрной Тени, нечто глубоко внутри тебя должно желать, чтобы это произошло.
Я снова швырнул свою волю против воли пленителя. Я провёл большую часть жизни как посвящённый джен-теп, учился управлять мыслями, безошибочно представлять сложную эзотерическую геометрию, подчинять своему владычеству грубые силы магии. Ничего из этого не помогло.
«Ты должен хотеть, чтобы это произошло», – снова и снова повторял пленитель в моей голове слова маршала.
Я понял, что с важным видом направляюсь к задней части заведения. Несколько человек подняли головы, чтобы посмотреть, что я делаю. Я улыбнулся им и подмигнул. Услышал незнакомую мелодию и лишь потом осознал, что насвистываю.
Толкнув заднюю дверь заведения, я увидел переулок. Служанка стояла на коленях и мыла бокалы в ведре с мыльной водой. Она подняла глаза, испуганная,
