Силана краснела, запиналась и путалась в словах, пытаясь объяснить, а Верховная протянула ей лилию и сказала:
"Ничего страшного, Силана. Ты опоздала, так бывает. Идем, другие заждались тебя у алтаря".
Больше Силана ни разу не опаздывала, и годами хранила тот цветок — меж страниц в старой книге преданий, которые любила читать.
— Ты очнулась, — Верховная отложила вышивку, повернулась к Силане. — Хорошо. Я уже начинала волноваться.
"Очнулась, — подумала Силана, и вдруг поняла: она выжила. И на нее накатило вдруг все сразу: боль от потери, беспомощность и несмотря ни на что — облегчение. Она выжила.
Она выжила, а Рейз…
Силана зажмурилась, заставила себя сесть — тело едва слушалось, казалось чужим.
Верховная помогла ей, поправила подушку, чтобы было удобнее.
— Я думала… вы ненавидите меня, — выдавила Силана. Голос звучал тихо и хрипло, и приходилось делать паузы между словами, иначе не хватало сил.
— Я злилась, — спокойно признала Верховная. — Злилась на перемены, которые ты принесла. На все, что случилось с Храмом.
— Тогда… почему вы… здесь?
Верховная взяла с тумбочки прозрачный кувшин, налила воды в кружку и помогла Силане сделать несколько глотков.
— Потому что наступило время отложить злость и жить дальше, — она спокойно отставила кружку, посмотрела Силане в глаза. — Я не могла тебя простить. Именно тебя, больше, чем остальных алых жриц. Когда я отправляла тебя на войну, Силана, я верила, что никакое зло, никакая скверна не смогут тебя коснуться. Что ты как пламя. Я думала, что на войне ты предала Майенн. Но злилась не поэтому. Я думала, что ты предала себя. Но я ошибалась. Ты все еще как пламя.
Силана сжала пальцы, почувствовала, как ногти впились в ладонь:
— Но вы не пошли за мной.
— Твои поступки принесут много горя Храму и другим жрицам. Я в это верю. Что Храм, каким мы его знали, перестанет существовать. Вскоре король обяжет жриц служить короне. Создаст военные отряды. Захочет сделать часть белых жриц сделать алыми. Много столетий мы держались в стороне от королей и власти. Использовали свои связи, свои деньги, чтобы не служить никому кроме Майенн. Это время прошло, — она улыбнулась, кривовато и устало. — Ты поступала правильно, Силана. Когда позвала остальных спасать город, когда призывала принять алых жриц, как белых. Но даже правильные поступки могут все уничтожить.
Силана вспомнила последний миг, когда Рейз убил Вейна, как рассеялось пламя и она увидела. Его тело — алыми лентами насквозь.
— Я знаю.
Верховная помолчала, аккуратно поправила складки на юбке и сказала:
— Но ты ничего не разрушила. Вы с Авророй ушли, но я осталась. Храм будет восстановлен, и в него придут новые послушницы, чтобы найти собственное пламя и собственную веру. Вы с Авророй создадите новый храм. Ты показала всем, что можно по-разному служить Майенн. Так пусть у каждого будет выбор. И мы вместе отпразднуем День Огненной Матери.
Силана почувствовала, как перехватило горло, сдавило в груди, будто обручами.
Два Храма. Два Храма, которые дадут выбор, которые не станут ненавидеть друг друга.
— Только не плачь, — предупредила ее Верховная. — Иначе это испортит мою репутацию сиделки.
Это прозвучало так неожиданно и нелепо, что Силана против воли рассмеялась. Сквозь боль и сквозь неверие.
— Так-то лучше, — Верховная посмотрела в окно, посерьезнела и добавила. — Ты спала несколько недель, Силана. Город изменился за эти дни и продолжает меняться. Хорошо, что ты очнулась.
Несколько недель.
Силана бездумно кивнула. Никак не могла это осознать.
Несколько недель со дня атаки на город. С момента смерти Рейза. И Силаны не было на похоронах.
— Мой брат… Калеб, с ним все в порядке? — глухо спросила она.
— Он жив, как и остальная ваша семья. Должна признать, твой брат отвратительно навязчив. Его невозможно прогнать от тебя. Твой юный друг… Лиам, если не ошибаюсь? Тоже.
Калеб и Лиам были живы.
Силана сглотнула:
— А Рейз..?
Она хотела спросить: где его похоронили? Что случилось с Джанной?
И не смогла заставить себя договорить.
Верховная вздохнула:
— А этот хуже всех. Силана, я тоже была молодой, я все понимаю, но нужно быть хоть немного разборчивее.
Силана замерла. Подумала, что ослышалась.
Рейз был мертв, она же сама видела…
— Клянусь, еще пара дней, — продолжила Верховная. — И я начну таскать с собой нож, чтобы выгонять его. И прикажу поставить решетки на окна.
— Рейз мертв, — выдавила Силана. — Я же видела… видела его среди мертвых. Он…
Она не договорила. Верховная посерьезнела, помолчала несколько мгновений и ответила:
— Он был мертв. Несколько мгновений его сердце не билось, но жрицы успели вовремя. Они сумели его вернуть.
— Он жив, — отупело произнесла Силана. Повторила снова, потому что не поверила сама себе. — Он жив, он… Я думала, он умер, и выбрала жить. Выбрала сама, я была готова…
— Потерять? — спокойно закончила за нее Верховная. — Я знаю, как это бывает. И как это важно, уметь принимать потери. Я любила всех своих мужей и пережила каждого из них. Но танец Майенн не ограничивается одними потерями. Иногда ты ждешь горя, готова к нему и принимаешь его. А оно не случается.
Силана услышала шум из-за двери, неразборчивые тихие слова, а потом злой голос Рейза:
— Ты опять за свое? А ну пусти меня внутрь, пока я не разнес тут все.
Верховная сдержанно кашлянула:
— За эти несколько недель твой гладиатор извел всех. Чудо, что его не убила охрана. Силана?
Она добавила что-то еще, но Силана уже не слушала, кое-как откинула одеяло, выбралась из кровати. Тело было будто чужое, накатили тошнота, палата закружилась вокруг, но Силана упрямо цеплялась за мысль: Рейз был рядом. Он был жив, ей надо было его увидеть.
— Силана, тебе нельзя вставать!
Голос Верховной, руки, которые пытались удержать — ничто не имело значения.
— Пустите… пустите меня…
Палата вокруг кружилась все быстрее, затягивала в черноту, как в водоворот.
Дверь скрипнула, отворяясь, Силана выдохнула от облегчения, и начала оседать на пол. Ее подхватили уверенные, такие знакомые руки.
— Силана!
— Живы… — выдохнула она, глядя Рейзу в лицо. И потеряла сознание.
***
Потом, после того, как он пришел в себя, Аврора сказала Рейзу: ты был мертв.
Но он ничего не запомнил о том, как это — умереть. Просто провалился в черноту, и кажется, ему ничего не снилось. А потом он проснулся от ломоты во всем теле, вокруг толпились жрицы, сновали, перекрикиваясь солдаты князя и агенты Каро. Кого-то куда-то тащили, воняло смертью в воздухе.
Рейз тогда заставил себя сесть, заозирался ища взглядом Силану и Джанну. Сестра подошла к нему сама, смертельно бледная, на щеке подсыхало пятно крови.
Силану положили отдельно, и ее тоже окружали жрицы. Рейз не стал тогда подходить, понимал, что будет мешаться. И верил — все будет хорошо. Она выжила, жрицы подоспели вовремя.
Он верил в это до утра, помогая агентам Каро, чем мог. Верил на следующий день.
Рейз верил — чувствуя, как
