Балби вырос среди этих улиц и переулков. Неудобная плотная застройка и почтенный возраст зданий были заложены в его душу с детских лет. Инспектор был человеком, который любит ощущать связь с аспектами собственной жизни – со своей работой, городом, женой.
Они с Бриггсом всю ночь пытались чем-то помочь – гасили зажигательные бомбы, ухаживали за ранеными, – но в три часа утра полковник Королевских инженерных войск ее величества приказал им укрыться в крипте церкви Святой Троицы. Бомбардировка была слишком интенсивной, безопасного способа покинуть город не существовало, и полковник заявил, что меньше всего хочет, чтобы списки погибших пополнились еще двумя именами.
Полицейские спустились в крипту и попробовали уснуть. Возможно, Балби даже и поспал немного – он не мог бы сказать об этом с уверенностью, – но тут прозвучал сигнал отбоя тревоги и инспектор снова был на ногах.
Когда Балби через узкую входную дверь проник в церковь Святой Троицы и взглянул оттуда на открывшуюся перед ним картину пылающей разрухи, у него появилось ощущение, будто к нему обратилась некая высшая сила, взирающая на него с небес: «Что ты, кто ты, откуда ты пришел – все это для меня не имеет значения. Я видел достойных и благочестивых, видел любимых и истинных и единым взмахом своей руки смел их всех с лица земли».
Когда Балби смотрел на исковерканные трамвайные пути, на сгоревшие автобусы и здания, когда вдыхал этот смрад, похожий на дым крематория, он не питал никаких иллюзий, понимая, что стал свидетелем разрушительной работы сатаны. Собор лежал в руинах, витражные окна церкви Святой Троицы были выбиты. Небо стало совершенно черным, и город освещался не солнцем, а неестественным светом пожарищ. Какой же ненавидящий Бога демон, какой все истребляющий дух здесь пронесся? В голове у Балби сами собой всплыли знакомые строки:
«Ко времени, когда Лот вошел в Сигор. И тогда пролил Господь на Содом и Гоморру дождем горящую серу – от Господа с небес. И встал Авраам рано утром и вернулся на место, где стоял пред лицом Господа. И посмотрел он на Содом и Гоморру и на все пространство окрестности, и увидел он густой дым, поднимающийся с земли, как дым из печи».
«Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор. И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба; и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастания земли. И встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял пред лицом Господа; и посмотрел он на Содом и Гоморру и на все пространство окрестности и увидел: вот, дым поднимается от страны, как дым из печи»[42].
«Нет, – подумал Балби, – это сделал не Господь. Люди в Ковентри могли вести себя низко и неразумно, но ничто из того, что они совершили, не могло навлечь на них такое отмщение. К этому приложил руку кто-то другой».
– Настоящий ад, твою мать! – ахнул стоявший рядом с ним Бриггс.
Балби хотел было заявить, что здесь не место для богохульства и сквернословия, однако понял, что был бы неправ. Если где-то и могла появиться необходимость в богохульстве – не как в отдушине, помогающей снизить накапливающееся в мозгу давление, не как в способе сохранить душевное равновесие, хватаясь за все, что попадется под руку, а в качестве констатации сложившегося факта, – это был как раз такой случай.
– Ад, – повторил Бриггс. – Это ад.
Здесь и пахло, как в аду: едкая вонь от взрывчатки смешивалась с мягким запахом бытового газа и удушливым ядовитым дымом пожарищ. Из-под завалов доносились сдавленные крики, похожие на стоны грешников, мучающихся в преисподней.
Отбой тревоги прозвучал всего десять минут назад, но улицы уже заполнялись людьми. К центру подтягивались желающие помочь: они ошеломленно глазели на руины, словно отказываясь верить в масштабы разрушений. Военные и пожарные разгребали завалы в поисках выживших. Два грузовика с цистернами воды, которые не смогли проехать к району Бургес из-за воронок и разбитых трамвайных рельсов, остановились у подножия холма, и сейчас из них высаживались люди с инструментами и оборудованием. С той же стороны до Балби донесся усиленный громкоговорителем голос, призывавший помогать спасательным бригадам. В воздухе чувствовался сильный запах газа. Инспектор догадался, что где-то нарушена сеть газопровода. Из некоторых воронок хлестали струи воды, как будто какой-то шаловливый демон решил в насмешку украсить эту картину разрушения импровизированными фонтанами.
Балби и Бриггсу не нужно было обсуждать, что им делать. Они просто подошли к офицеру пожарных, представились и спросили, где они могут быть наиболее полезны. Их направили на раскопки пострадавших домов. Хотя и Балби, и Бриггс этой ночью не сомкнули глаз, им не хотелось спать: они работали, используя резерв сил, о существовании которого до сих пор не догадывались. Как полицейские, они брались за самую тяжелую работу: выносили из-под завалов тела – или то, что от них осталось, – доставляли их на аллею кафедрального собора и укладывали для опознания. Кто-то должен был на законных основаниях обыскивать карманы жертв в поисках документов и, в случае успеха, закреплять их на одежде погибших, чтобы люди могли найти здесь своих друзей и родственников.
Почти повсюду можно было наблюдать странные сцены. На склоне холма вдали от церкви бомба попала в продуктовый магазин; выставленные на витрине фрукты испеклись, как на подгоревшем пироге, и теперь тротуар был залит странной сладкой слизью. Балби с удивлением понял, что это фруктовый сок, просачивавшийся из-за разбитого стекла. Через дорогу на мостовой сидел совершенно голый мужчина в каске патрульного противовоздушной обороны. Одежду сорвало с него взрывом. Хоть его тело казалось неповрежденным, Балби сразу догадался, что этот человек мертв. Перед церковью стояло уцелевшее дерево, в ветви которого взрывной волной забросило дохлую собаку.
Толпы людей, пришедших в город, чтобы посмотреть на последствия авиаудара и чем-то помочь, принесли еще одну печальную весть. От бомбардировки также сильно пострадал Рэдфорд, где жил Балби. Но это ничего. Он потерял все, что должен был потерять, еще в 1919 году. Остальное было для него уже пустяками. Балби мысленно помолился за своих соседей. Бриггсу, который жил в районе Чепелсфилдс, особо переживать было не о чем. Бомбы угодили в завод, выпускавший танки «Алвис», но жилые дома почти не пострадали.
На город начала опускаться ночь, и полицейские решили немного отдохнуть. Пожары начали затухать, и, остыв после тяжелого физического труда, Балби и Бриггс вдруг почувствовали, что на улице холодно. Мимо них торопливо прошел пожарный. Балби знал его, но из-за усталости никак не мог вспомнить фамилии. Хантер? Филипс? В любом случае у него была короткая фамилия.
– А,
