– Пауэр – придурок. Мы болеем за тебя, Антигона.
Утро турнира не радовало погодой. Сильный ветер завывал над ареной, серые тучи укутывали небо, скрывая вершину Крепости. Несмотря на ненастную погоду, трибуны были полны. Пауэр занял позицию в дальней части Орлиного Гнезда, окруженный наездниками драконов-грозовиков, и наблюдал за поединком между Ли и Кором. Время от времени они поглядывали на меня. Я стояла в компании аврелианских наездников рядом с Даком и смело встречала их взгляды, чувствуя, как в предвкушении скорого состязания у меня закипает кровь.
Дак поморщился, когда его брат и Ли, взвившись в небо, бросились в атаку друг на друга. Мне было интересно, но я не стала спрашивать, за кого он болеет. В любом случае у него было мало времени, чтобы обдумать этот вопрос. Кор всегда летал непредсказуемо. В успешные дни он порой превосходил даже Ли, но в неудачные – все шло из рук вон плохо. А стресс всегда означал, что Кора ждет плохой день. Ли тут же нанес штрафной удар, и с этого момента для Кора все покатилось под откос. Он тут же поддался всплеску эмоций, и они с Маураной стали хуже летать – понадобилось совсем немного времени, чтобы Ли пробил их защиту.
– Ничего удивительного, – вполголоса произнес Лотус, обращаясь к Року, когда колокол прозвонил, оповещая о победе Ли всего через пять минут после начала поединка.
«Ли сюр Пэллор – первый финалист в состязании на звание Первого Наездника», – объявил диктор.
Они приземлились, Кор небрежно пожал руку Ли и под рев аплодисментов торопливо покинул Орлиное Гнездо, пытаясь скрыть разочарование. Дак рядом со мной расстроенно вздохнул, однако мне не показалось, что он разочарован. Словно он тоже не мог устоять перед желанием болеть за Ли, однако семейные узы одержали верх.
Раздался голос Горана:
– Пауэр, Антигона, на выход.
Дак слегка сжал мое плечо, желая приободрить меня. Я направилась ко входу в пещеры, но остановилась, заметив приближающегося Ли. Он зажал шлем под мышкой, его мокрые от пота волосы пристали ко лбу, на лице сияло возбуждение. Но не успел он подойти к нам, как Пауэр перешел ему дорогу. Он наклонился, хлопнув Ли по плечу, и я едва смогла расслышать его голос сквозь свист ветра.
– Ты ведь знаешь, как раньше говорили драконорожденные. «Крепостные горят лучше всего…»
Серые глаза Ли, все еще сверкавшие от возбуждения после поединка, уперлись в Пауэра. И хотя выражение его лица не изменилось, я ощутила исходивший от него холод. Улыбка Пауэра растаяла, и он машинально отступил назад.
А затем, когда я уже собралась направиться ко входу в пещеру, Ли коснулся моего плеча.
– Дай-ка я проверю твои доспехи.
Он произнес эти слова сквозь зубы. И я почувствовала, что мне становится жарко в шлеме.
– Все в порядке.
Однако он пропустил мимо ушей мое возражение, и хотя я попыталась остановить его, он не послушался. Ли принялся торопливо ощупывать мой костюм, проверяя на прочность шлем, кирасу, щитки на руках и ногах, не позволяя рукам долго задерживаться на одном месте. Однако, когда он поднял голову, я заметила румянец на его щеках.
И в ответ в моем теле запылал пожар. Разгораясь в каждой клеточке, тепло от мест, которых касались его руки, горячей волной подступало к шее. Он стоял так близко, что я ощущала его запах. Запах свежего пота вперемешку с дымом Пэллора. И хотя я знала, что за нами следят тысячи глаз, я заметила лишь, что Дак и Крисса уставились на нас, а мне этого совсем не хотелось.
Наконец он кивнул и отступил назад. Его лицо, всегда казавшееся таким бледным под шапкой темных волос, теперь сделалось пунцовым.
– Иди, – сказал он.
Пауэр уже ждал меня у входа в пещеру, с улыбкой глядя на меня. Его взгляд скользнул по моей раскрасневшейся шее, которую холодил свежий летний ветер.
– Думаешь, он все получил?
Я промолчала. Мы дунули в свистки, вмонтированные в браслеты на запястьях, издав звук, неслышимый для человека, но привлекавший драконов. Ожидая их появления, Пауэр поднес к губам флягу, и я последовала его примеру. Сейчас нам, как никогда, требовалось пить как можно больше воды.
Аэла медленно приближалась, и меня охватило спокойствие. Мои чувства обострились, я ясно ощущала все, что происходит вокруг: шелест ее крыльев, дуновение легкого ветерка из пещеры, блеск ее янтарной чешуи, когда она наконец выползла из темноты. Волнение, все утро сжимавшее меня изнутри, исчезло, сменившись твердым ощущением того, что все происходит в реальности. Посторонние мысли исчезли. Это была Аэла. И наше время пришло.
Я закрепила седло, расправила поводья, и она повернула ко мне голову, взглянув на меня своими узкими золотистыми глазами. Я почесала ее нос, и она выгнула шею в ответ. Ее нетерпение поскорее начать поединок смешивалось с моим, и я ощутила волну мурашек, пробежавших по спине. Аэла всегда заражала меня своей волей к сражению.
– Давай сделаем это.
Она сложила крылья, и я запрыгнула в седло, а затем прикрепила ремнями ноги к стременам. Неподалеку Пауэр проделывал все то же самое, сидя на спине Итера. Мы натянули шлемы и, кивнув друг другу, опустили забрала.
А затем одним мощным прыжком наши драконы преодолели силу земного притяжения, взвившись в небо; их огромные крылья взбивали воздух, унося нас все выше. Перед моими глазами с поразительной ясностью вырисовывалось покрывало серых облаков, людские толпы, сияющая лента реки. Рядом с Аэлой я всегда начинала все воспринимать особенно четко.
А затем ударил колокол, Пауэр бросился к нам, и мы резко нырнули вниз.
Неделю назад, когда мы обсуждали этот поединок, я рассказала Ли о стратегии, которой собиралась придерживаться, и он пытался меня отговорить. У Итера огромные легкие, и его не удастся измотать, убеждал он. Потребуется слишком много времени, и слишком высок риск ранений, а учитывая любовь Пауэра к горячим ударам, ранения могут быть слишком серьезными.
– Диапазон Итера в два раза выше, чем у Аэлы, – ответила я. – Как же еще мне это сделать?
И Ли вместо того, чтобы предложить что-то еще, просто сказал:
– Это самоубийство.
И я сказала то, что не осмелилась бы сказать никому, кроме Ли:
– Только не для меня.
Ли не стал спорить.
Эта тактика была известна как «полет мухи». Ее смысл заключался в том, чтобы бесконечно мелькать перед носом у противника, то входя в поле его зрения, то уклоняясь, провоцируя его на множество бесполезных выстрелов и лишая его пепла. Но с Итером на это потребовалось
