Хирон попытался удержать на губах улыбку.
– Понимаю, это необычно, но время от времени боги и в самом деле становятся смертными. Тревожиться нет оснований. Присутствие среди нас Аполлона может быть добрым знаком, шансом для всех нас… – Тут он сбился, потеряв, похоже, нить мысли, но затем продолжил: – Э… шансом сделать что-то доброе, хорошее. Уверен, наилучший план действий прояснится со временем, а пока давайте проявим радушие, чтобы Аполлон чувствовал себя как дома. Примите его так же, как и любого новенького.
За столом Гермеса руку поднял Коннор Стоулл.
– Значит ли это, что дом Ареса должен окунуть Аполлона головой в унитаз?
За столом Ареса шумно фыркнул Шерман Ян.
– Мы поступаем так не с каждым, а только с теми, кто этого заслуживает. – Он взглянул на Мэг, которая приканчивала свой последний хот-дог. Губы у нее были измазаны горчицей.
Коннор Стоулл ухмыльнулся Шерману с заговорщическим видом. Наблюдая в этот момент за ними, я заметил у ног Коннора раскрытый рюкзак, из которого выглядывало что-то похожее на сеть.
Гадать не приходилось: два униженных девчонкой юнца намеревались посчитаться за обиду и готовились расплатиться. Сладкий вкус мести знаком не только Немезиде, однако ж я ощутил вдруг непонятное желание предупредить Мэг.
Я попытался перехватить ее взгляд, но она полностью сосредоточилась на поглощении остатков ужина.
– Спасибо, Шерман, – продолжил Хирон. – Приятно сознавать, что ты не станешь макать бога стрельбы из лука в унитаз. Что касается остальных, то мы будем держать вас в курсе ситуации с нашим гостем. Я намерен отправить двух наших самых бравых сатиров, Милларда и Герберта, – он кивнул в сторону сатиров слева от меня, – в Нью-Йорк, с посланием к Рейчел Дэр. Если все сложится удачно, она в скором времени присоединится к нам и поможет решить, что мы в состоянии сделать для Аполлона.
Последнее заявление было встречено за некоторыми столами недовольным ворчанием. До меня долетели слова оракул и пророчества. За соседним столиком какая-то девушка пробормотала по-итальянски себе под нос: Слепой слепого ведет.
Я бросил в ее сторону сердитый взгляд, но юная леди оказалась весьма привлекательной.
Она была на пару лет старше меня (в людском измерении), с темными озорными и слегка раскосыми глазами. Наверно, я покраснел и потому повернулся к сотрапезникам.
– Хмм… да, сатиры. А почему бы не послать того, другого сатира, друга Перси?
– Гроувера? – уточнил Нико. – Он в Калифорнии. Там сейчас весь Совет козлоногих старейшин. Думают, что делать с засухой.
– Вот как… – Настроение моментально упало. Гроувер запомнился мне парнем предприимчивым и находчивым, но если он борется в Калифорнии с природными катастрофами, рассчитывать на его скорое возвращение не приходилось.
– И, наконец, – провозгласил Хирон, – давайте поприветствуем новую полукровку – Мэг Маккаффри!
Моя подруга вытерла рот и поднялась.
– Встань, Мэг, – сказала Элис Миядзава.
Джулия Файнголд рассмеялась.
За столом Ареса со скамьи поднялся Шерман Ян.
– А вот эта… эта штучка заслуживает особого приветствия. Ты как думаешь, Коннор?
Коннор опустил руку в рюкзак.
– Думаю, озеро будет то, что надо.
– Мэг… – только и успел сказать я.
И тут все полетело кувырком.
Шерман Ян направился к Мэг. Коннор Стоулл достал золотую сеть и бросил ей на голову. Мэг взвизгнула и попыталась высвободиться.
– Окунуть ее! Топи ее! – скандировали остальные.
Хирон попытался призвать собрание к порядку:
– Секундочку, полукровки! Подождите!
Происходящее прервал грозный горловой рев. Нечто, смешавшееся в комок из круглолицей плоти, лиственных крыльев и льняного подгузника, сорвалось с вершины колоннады и рухнуло на спину Шермана Яна, повергнув его лицом вниз на каменный пол. Карпос по имени Персик поднялся и, завывая, ударил себя в грудь. Глаза малыша горели зеленым гневом. В следующий момент он уже бросился на Коннора Стоулла, сжал своими пухленькими ножками шею полубога и принялся рвать зубами волосы у него на голове.
– Уберите его! – взвыл Коннор, мечась вслепую по павильону. – Снимите его с меня!
Постепенно полукровки оправились от шока и некоторые даже вынули мечи.
– C’e un karpos! – воскликнула итальянка.
– Убей его! – предложила Элис Миядзава.
– Нет! – крикнул я.
Когда я раньше отдавал такого рода команду, она приводила к ситуации, известной как тюремный локдаун: смертные падали на живот и замирали, ожидая моих дальнейших распоряжений. Увы, теперь я сам был жалким смертным с писклявым голосом подростка.
Моя дочь Кайла вынула стрелу.
– Персик, отпусти его! – крикнула Мэг и, выбравшись из-под сетки, бросила ее на пол и подбежала к Коннору.
Карпос соскочил с шеи Коннора, приземлился у ног Мэг, оскалил клыки и угрожающе зашипел, повернувшись к полукровкам, обступившим его полукольцом и уже обнажившим оружие.
– Отойди, – сказал Нико ди Анджело. – Эта тварь опасна.
– Нет! Не убивайте его! – Голос у Мэг сорвался на визг.
Шерман Ян катался по полу, мыча от боли. Выглядел он еще хуже, чем раньше – из раны на лбу, оказывается, может вытечь поразительно много крови, – но его вид только укреплял решимость остальных.
Кайла натянула тетиву лука.
Джулия Файнголд вынула из ножен кинжал.
– Подождите! – взмолился я.
Что случилось потом, понять смог не каждый.
Джулия бросилась в атаку. Кайла выстрелила из лука.
Мэг выбросила вперед руки, и между пальцами вспыхнул неяркий золотистый свет. В следующий момент юная Маккаффри уже держала два меча с загнутыми в древнетракийском стиле лезвиями, сделанными из имперского золота. Такого оружия я не видал со времен падения Рима. Появились они словно ниоткуда, но мой долгий опыт знакомства с магией подсказал, что Мэг вызвала их из своих колечек-полумесяцев.
Оба лезвия как будто ожили и одновременно, с быстротой вихря, перерубили в воздухе стрелу Кайлы и обезоружили Джулию, выбив и швырнув на пол ее кинжал.
– Во имя Аида! – требовательно вопросил Коннор. С вырванными клочьями волосами он напоминал поруганную куклу. – Кто эта девчонка?
Персик все еще скалился у ног Мэг, которая несколькими выпадами заставила отступить опешивших и разъяренных полукровок.
Должно быть, зрение у меня было все же получше, чем у большинства смертных, потому что именно я первым заметил сияющий знак над головой моей юной подруги.
А когда я узнал символ, мое сердце обратилось в свинец.
Увиденное не понравилось мне, но я все же счел своим долгом привлечь внимание других:
– Смотрите.
В первый момент остальные просто вытаращились растерянно. Но потом сияние сделалось ярче: прямо над головой Мэг Маккаффри сверкал золотой серп и пара снопов пшеницы.
– Да она коммунистка! – ахнул кто-то.
Девушка, сидевшая за столом Четвертого дома, презрительно усмехнулась:
– Нет, Дэмиен, это символ моей мамы. – Смысл сказанного дошел до нее самой, и она открыла рот. – То есть… значит… это символ ее матери.
Голова закружилась. Я не желал принимать эту правду. Не желал служить той, у кого такой родитель. А еще я понял значение колец. Это не были полумесяцы – это были серпы. Будучи единственным представителем Олимпа, я счел своим долгом объявить
