– Моя подруга более не безымянна!
Другие полубоги преклонили колени – кто-то с полным почтением, кто-то неохотно.
– Леди и джентльмены, – произнес я голосом горше Хиронова чая, – пожалуйста, встречайте Мэг Маккаффри, дочь Деметры.
14
Должно быть, ты шу…
Так что там случилось?
Нет больше сло…
Как быть с Мэг? Как ее принимать? Никто этого не знал.
Винить их я не мог.
Теперь, выяснив, кто ее мать, я понимал девчонку еще меньше.
Да, кое-какие подозрения у меня были, но я надеялся, что они не оправдаются. Быть так долго правым – ужасное бремя.
Так с какой стати мне бояться ребенка Деметры?
Хороший вопрос.
Весь прошлый день я занимался тем, что складывал разрозненные воспоминания об этой богине. Когда-то Деметра была моей любимой тетушкой. То, первое поколение богов было компанией зануд (я смотрю на вас, Гера, Аид, отец), но Деметра всегда казалась особой доброй и приятной – если не считать ее попыток уничтожить человечество мором и голодом, но, как говорится, у каждого случаются плохие дни.
Потом я допустил ошибку – начал встречаться с одной из ее дочерей. Звали ее, кажется, Хрисофемида, а если ошибаюсь – не обессудьте. Даже когда я был богом, имена бывших в голове как-то не задерживались. Молодая женщина спела песенку на одном из моих дельфийских фестивалей. Чудесный голос. Вот я и влюбился. По правде говоря, влюблялся я в каждую победительницу и всех участниц, но что тут скажешь? Мелодичный голос – моя слабость.
Деметре это не понравилось. После похищения Аидом Персефоны она с недоверием относилась к попыткам богов ухаживать за ее дочерьми.
В общем, мы крупно поговорили. Сровняли с землей несколько гор. Разрушили несколько городов-государств. Сами знаете, какими горячими бывают семейные споры. В конце концов заключили какое-никакое перемирие, но с тех пор я взял за правило держаться подальше от детей Деметры.
И вот теперь я – слуга Мэг Маккаффри, самой бесприютной дочери Деметры из всех, что когда-либо размахивали серпом.
Интересно, кто ее отец? Кто этот человек, сумевший привлечь внимание богини? Деметра редко влюблялась в смертных. К тому же девочка обладала необычайной силой. Большинство детей Деметры умели разве что выращивать урожай да защищать его от плесени. Владение двумя золотыми мечами и умение вызывать зернового духа – таланты высшей категории.
Все эти мысли пролетели у меня в голове, пока Хирон рассеивал толпу, заставляя каждого убрать оружие. Ввиду отсутствия старосты Миранды Гардинер он попросил Билли Нг, единственную оставшуюся в лагере дочь Деметры, сопроводить Мэг в Четвертый дом. Девочки поспешно удалились. Персик, подпрыгивая от волнения, увязался за ними. Напоследок Мэг бросила в мою сторону обеспокоенный взгляд.
Не зная, что делать, я показал ей два больших пальца.
– Увидимся завтра!
Поникшая, она исчезла в темноте.
Уилл Солас обрабатывал раны на голове Шермана Яна. Кайла и Остин стояли над Коннором, решая, стоит ли пересаживать ему волосы. Мне ничего не оставалось, как отправиться в одиночку в свой дом.
Я лежал на кровати посредине комнаты и смотрел на потолочные балки. Какое унылое, просто убийственно примитивное место. И как только мои дети терпят такое существование? Почему бы не завести пылающий алтарь, не украсить стены чеканными золотыми рельефами, прославляющими их отца?
Услышав голоса возвращающихся отпрысков, я закрыл глаза и притворился спящим. Выслушивать их вопросы, принимать сочувствие и доброту, терпеть их попытки устроить для меня дом там, где все было чужим, – этого я не мог.
Переступив порог, они притихли.
– Он в порядке? – спросила шепотом Кайла.
– А ты была бы в порядке на его месте? – хмыкнул Остин.
Недолгое молчание.
– Вот что, ребята, постарайтесь немного поспать, – посоветовал Уилл.
– Так чудно, с ума сойти, – вздохнула Кайла. – Он… почти человек.
– Надо присмотреть за ним, – сказал Остин. – Кроме нас, у него сейчас никого больше нет.
Я едва не всхлипнул, растроганный их вниманием и заботой, пристыженный собственной неспособностью поддержать их или даже просто поговорить с ними.
Меня укрыли одеялом.
– Добрых снов, Аполлон, – сказал Уилл.
То ли так подействовал его голос, то ли сыграла роль небывалая усталость, – так или иначе я моментально провалился в беспамятство.
Слава остальным одиннадцати олимпийцам – сны меня не тревожили.
Я проснулся утром, чувствуя удивительную свежесть. Не болела грудь. Нос был носом, а не прилепленным к лицу водяным шаром. С помощью моих отпрысков (товарищи по дому, так я буду их называть) мне удалось постичь тайны душа, туалета и умывальника. Знакомство с зубной щеткой едва не закончилось шоком. Когда я был смертным в последний раз, о таких штуках никто и не слышал. А дезодорант! Подумать только, мне пришлось воспользоваться волшебной мазью, чтобы подмышки не распространяли мерзкую вонь!
Покончив с утренними омовениями и облачившись в чистые одежды из лагерных запасов – кроссовки, джинсы, оранжевая футболка с надписью «Лагерь полукровок» и уютное шерстяное пальто, – я ощутил себя почти оптимистом. Может быть, мне еще удастся вынести этот опыт человеческого существования.
Еще больше я воспрянул духом, открыв для себя бекон.
О боги, бекон! Я дал себе обещание, что, как только снова обрету бессмертие, обязательно соберу все Девять Муз, и мы вместе сочиним оду, гимн могуществу бекона, который до слез растрогает небеса и вызовет восторг по всей вселенной.
Бекон хорош.
Да, подходящее название для песни: «Бекон хорош».
Завтрак проходил в обстановке менее строгой, чем ужин. Еду накладывали на тарелки у буфета, и каждому дозволялось садиться где угодно. Разве не восхитительно? (Я, некогда диктовавший судьбы народов, радуюсь возможности свободно выбирать место за столом! Какое печальное примечание к состоянию моего нового, человеческого ума.) Взяв поднос, я обнаружил Мэг, которая сидела, свесив ноги, на краю подпорной стенки павильона и смотрела на волны.
– Ты как? – спросил я.
Она откусила кусочек вафли.
– Отлично.
– Ты – сильная полубогиня, дочь Деметры.
– Мм-хмм…
Понимание человеческих реакций – моя сильная сторона, и если полагаться на нее, то выходило, что девочка совсем даже не в восторге.
– Ты в домике с Билли… Не обижает?
– Нет. Все хорошо.
– А Персик?
Она посмотрела на меня искоса.
– Исчез ночью. Похоже, он появляется, только когда мне что-то угрожает.
– Ну, тогда ему пора показаться. Время самое подходящее.
– Под-хо-дя-щее. – Произнося слово по слогам, Мэг переступала пальцем с одного квадратика вафли на другой. – Шерману Яну наложили семь швов.
Я посмотрел украдкой на Шермана, сидевшего на безопасном расстоянии и метавшего в обидчицу убийственные взгляды. Его щеку пересекал уродливый красный зигзаг.
– Не переживай, – успокоил я Мэг. – Детям Ареса нравятся шрамы. К тому же Шерману идет образ Франкенштейна.
Уголок рта дрогнул, но взгляд остался отстраненным, как будто затерялся где-то далеко.
– У нас в доме травяной пол… зеленая трава… И огромный дуб посередине комнаты. Поддерживает потолок.
– Тебе не нравится?
– У меня аллергия.
– Ааа… – Я попытался представить дуб в ее доме.
Когда-то, давным-давно, у Деметры была священная дубовая роща. Помнится, ей очень не понравилось, когда какой-то смертный владыка попытался ее срубить.
Священная роща…
Внезапно
