Остальные кое-как дотянули до нужного уровня. Выглядели они как ощипанные наполовину цыплята, но душу в бибоп вкладывали.
Начал я с «Мамы», предварительно поправив горло водичкой и сиропом от кашля из поясной сумки Кайлы. (Какая находчивая девушка! Кто бы еще додумался взять с собой в гонку трехногих сироп от кашля?)
Запел я прямо в туннель мирмеков, рассчитав, что акустика донесет мой месседж куда надо. Долго ждать не пришлось – земля задрожала под ногами. Я продолжил, заранее предупредив своих товарищей не останавливаться до самого конца песни.
Тем не менее я едва удержался, когда случился взрыв. Я наблюдал за туннелем, но Мама туннелями не пользуется. Она выходит там, где пожелает, – в данном случае прямиком из земли, в двадцати футах от нас, разметав во все стороны камни, землю и траву. Выйдя, Мама устремилась вперед, щелкая мандибулами, хлопая крылышками и не сводя с меня темных тефлоновых глаз. Брюшко опало; очевидно, она уже отложила свежую партию личинок муравьев-убийц. Я надеялся, что по этой причине и настроение у нее хорошее, и голод ее не мучит.
Следом за ней из-под земли выбрались два крылатых солдата. Такого муравьиного бонуса я не ждал. (На самом деле термин «муравьиный бонус» не из тех, которые приятно слышать.) Держась справа и слева от царицы, они угрожающе покачивали усиками.
Закончив оду, я, как и раньше, опустился на колено и протянул руки:
– Мама, нас нужно подбросить.
Логика, которой я руководствовался, была проста: мамы привыкли подвозить детишек. Царица, с ее тысячами отпрысков, по определению заботливая мамаша. Так и оказалось. Мама схватила меня своими мандибулами и закинула за голову.
Что бы ни рассказывали вам другие, я не замахал в испуге руками, не закричал и не повредил при посадке каких-либо чувствительных частей. Оседлав шею царицы, которая была не больше спины среднего боевого коня, я крикнул остальным:
– Сюда! Это не опасно!
Не знаю почему, они заколебались. Зато муравьи церемониться не стали. Мама подбросила мне Кайлу, а солдаты последовали ее примеру, прихватив по паре полубогов.
Три мирмека замахали крыльями – шум получился такой же, как от лопастей вентилятора. Кайла обхватила меня за талию.
– В самом деле не опасно? – крикнула она.
– Абсолютно! – отозвался я, надеясь, что не ошибся. – Безопаснее даже, чем солнечная колесница!
– Разве не солнечная колесница едва не уничтожила однажды мир?
– Ну, вообще-то дважды. Точнее, трижды, если считать день, когда я позволил прокатиться Талии, но…
– Забудь, что спросила!
Мама устремилась в небо. Путь нам блокировали спутанные ветви, но она обратила на них не больше внимания, чем на тонны грунта, через который вышла из гнезда.
– Пригнись! – крикнул я.
Мы распластались на бронированной голове, и в следующий момент прорвались через преграду, унося тысячи впившихся в мою спину щепок. Но я не возражал, ведь лететь – это такое удовольствие. Взмыв над лесом, мы взяли курс на восток.
Первые две-три секунды я пребывал в восторге.
А потом услышал крики, доносящиеся из Лагеря полукровок.
35
Статуя с голой задницей
Нервный Колосс
Где же твои подштанники?
Даже мне не по силам описать увиденное.
Представьте, что вы узнали себя в громадной, в сотню футов высотой, бронзовой статуе, копирующей ваше собственное величие и великолепие и сияющей в лучах предвечернего солнца.
А теперь представьте, что эта абсурдно-прекрасная статуя выходит из залива Лонг-Айленд прямиком на Норт-Шор. В руке у нее корабельный руль – лезвие размером с бомбардировщик «стелс», – прикрепленный к пятидесятифутовому столбу, и вот этот Мистер Красавчик поднимает вышеупомянутый руль с явным намерением обрушить его на Лагерь полукровок.
Вот такая картина открылась нам, когда мы вылетели из леса.
– Как такое возможно? – изумилась Кайла. – Что такое сделал Нерон? Выписал ее из интернет-магазина?
– Триумвират располагает огромными возможностями. У них были столетия для подготовки. Воссоздав статую, им оставалось только наполнить ее анимационной магией, заряженной жизненными силами духов ветра и воды. Точно не знаю. Это больше по части Гефеста.
– Так как мы ее убьем?
– Я… я над этим работаю.
Внизу, в долине, обитатели лагеря разбегались с криками, спеша вооружиться. Нико и Уилл барахтались в озере – похоже, нападение застало их во время прогулки на каноэ. Хирон несся между дюнами, осыпая Колосса стрелами. Кентавр, даже по моим стандартам, отличный лучник, и целился он в сочленения и швы статуи. Видимого эффекта, однако, его выпады не достигали, хотя из подмышек и шеи Колосса уже торчали, словно непокорные волоски, десятки стрел.
– Еще стрел! – крикнул Хирон. – Быстрее!
Из арсенала, спотыкаясь, выбралась с полудюжиной колчанов и побежала к нему Рейчел Дэр.
Колосс обрушил руль на обеденный павильон, но лезвие отскочило от магического барьера, рассыпав искры, словно ударилось о металл. Мистер Красавчик сделал еще один шаг на берег, но невидимое препятствие оттолкнуло его назад с силой аэродинамической трубы.
На Холме полукровок Афину Парфенос окружила серебряная аура. Не знаю, увидели ли это полубоги, но из шлема богини вырвался ультрафиолетовый луч, ударивший Колосса в грудь и заставивший его отступить. Рядом с Афиной, на высокой сосне, вспыхнуло огненной энергией Золотое руно. Дракон Пелей зашипел и обвился вокруг ствола, готовясь защищать свою территорию.
Все это были могучие силы, но я и своими человеческими глазами видел, что надолго их не хватит. Защитные барьеры лагеря предназначались для охраны от случайно забредшего монстра и воспрепятствования проникновению в лагерь смертных, то есть представляли собой первую линию обороны против вторгшихся неприятельских сил. Прекрасный и опасный стофутовый гигант из небесной бронзы был противником совсем другого рода. И я понимал, что совсем скоро Колосс прорвется и сметет все на своем пути.
– Аполлон! – Кайла ткнула меня под ребра. – Что делать?
Я поежился. От меня снова требовали ответов. Первым порывом было назначить командующим какого-нибудь опытного полубога. Разве уик-энд уже не наступил? Где же Перси Джексон? Где римские преторы, Фрэнк Чжан и Рейна Рамирес-Ареллано? Вот они были бы кстати.
Потом мысли перекинулись на Мэг Маккаффри. Как же быстро я привык к ее раздражающему, но притом такому удивительно греющему душу присутствию! Увы, девочки рядом не было, и ее отсутствие ощущалось как давящая пята Колосса на моем сердце. (Метафора далась легко, поскольку Колосс уже топтал все, что попадалось на пути.)
Летевшие справа и слева от нас муравьи-солдаты сохраняли строй, ожидая распоряжений царицы. Восседающие на них полубоги с беспокойством посматривали на меня, теряя сдуваемые ветром ошметки перевязок.
Я наклонился вперед и, взяв заискивающий тон, обратился к Маме:
– Понимаю, что не могу просить тебя рисковать жизнью ради нас. Но как насчет того, чтобы разок облететь голову статуи? Единственно для отвлечения внимания. А потом ты могла бы высадить нас на берегу?
Она с сомнением щелкнула мандибулами.
– Ты – лучшая мама во всем свете, – добавил я. – И чудесно выглядишь сегодня.
С Лето этот комплимент
