-- Барабанчики крутятся, чтобы было приятно Богу. Крутятся, пока мы им всё своё отдаём. Будто бы я хотела получить это обратно! Будто бы я...
-- Любить лучше, чем не любить, -- убежденно сказал Джона.
Харди с ним согласился. И достал носовой платок.
Перемычка
У Риммы же отношение к мужчинам дремучее и дикое донельзя.
Римма -- прима-пилот. Она считает, что понимает "Клио" куда лучше Гленды. Гленда, может, и капитан, но Римма разговаривает с кораблем (и тот ей отвечает), хотя бортовой компьютер не обладает даже зачатками искусственного интеллекта.
Если Даша влюбчива и, в основном, трепетна (и очень долго переживает очередную любовную неудачу), то Римма сурова до грубости и, иногда, откровенного хамства. Не потому, чтобы на самом деле хотела хамить. Ей трудно даётся учёт чужого мнения, поскольку мнение -- штука ненадежная и неисчисляемая, а Римма всегда говорит что думает и как думает, и в той же форме, в какой привыкла общаться с кораблем. То есть -- предельно, до физиологизма откровенно и -- долгими математическими очередями расчётов. Живые люди её сбивают с толку, прежде всего тем, что живые -- не поддаются алгоритмизации.
Поэтому, например, она называет хуй хуём -- в её мире он всего лишь хуй, и ничего более.
Римма с планеты давно укорененного и анатомически обусловленного матриархата. Она железной рукой ведет корабль по курсу, пока её муж дома растит детей. Он (как считается) нежное, слабое существо, чьи поступки лишены логики. Она (как полагается) бороздит просторы Вселенной и поверяет алгеброй её гармонию.
И вот есть Януш, он огромен, словно медведь, бородат и живет в основном в инженерном отсеке, который искренне считает "своим" и потому, вылезши из него "наружу", делается подслеповат и неловок. И в особенности неловок рядом с Риммой, которая всегда готова, разумеется, защитить его от любой космической напасти, как и положено порядочной женщине, но искренне (и вслух) сомневается в том, можно ли доверить нежное нутро её трепетно любимого корабля -- мужчине.
Их с Риммой беседы... в высшей степени оригинальны.
Наконец, есть Стейси, совершенно не гуманоид. Откровенно говоря, Гленда не совсем понимает, почему Стейси всё ещё присутствует в их экипаже. Обещает уйти со дня на день, осесть на милой и достаточно азотистой земле и взращивать свой сад курительных трав. Но не уходит, а ведёт бухгалтерию, ведает коммерческими тайнами контрабанды товара на окраины, отвечает за уплату справедливых налогов и обеспечивает уход в серую зону от несправедливых...
Гленда не знает, есть ли у сааракш понятие пола. Искренне не знает. В справочниках этот вопрос не освещен, а спросить напрямую всё никак не приходится к слову. Но, по всей видимости, гигантские разумные улитки лишены гендерных стереотипов и уже тем радуют немолодое сердце Гленды. Стейси -- тихая гавань в шторме гендерных баталий на отдельно взятом корабле.
Иногда она думает, что вот, надо бы нанять ещё кого, хоть стюардом, чтобы разбавить эту странную компанию. Но всё не доходят руки. Да и... Достаточно состоятельные пассажиры, ожидающие подачи завтрака в каюту, бывают редко (один раз), чаще -- грузы, а ещё чаще -- не вполне легальные грузы. Зачем им здесь ко всему прочему стюард?
Глава 4. Луна не грош
Они с Джоной никак не могут решить, куда им двигаться дальше.
Харди уже дал полиции все возможные показания, всем пострадавшим от действий безумного псионика-сектанта была оказана квалифицированная помощь -- и никто не умер.
-- Но нужно же тебе получить хоть какое-то образование? -- пытается объяснить Харди. Есть ведь хорошие школы-интернаты, частные. Есть курсы профессиональной подготовки. Телепат-сварщик -- и вот твое будущее надёжно и стабильно.
-- Я видел твои деньги в банке. Ты совсем не умеешь считать и тратишь всё как попало, -- возражает Джона в том духе, что Харди без него не сдюжит.
Откуда у телепата Джоны доступ к банковским счетам Харди -- вопрос, конечно, интересный, но интересней другое: от Беллерофонта отчаливает "лайнер столетия", с незатейливым простодушием названный "Исполином". Это лайнер представительского класса, круизный, вместимостью десять тысяч пассажиров и протяженностью в почти одиннадцать километров от носа до задницы.
Харди по поводу этого лайнера имеет мнение.
Был такой огромный пароход -- "Титаник" -- в двадцатом веке по терранскому календарю. Его создателей тоже обуяла мания гигантизма, а закончилось всё плохо. Умерли не все, но большая часть, а потом ещё про пароход сняли фильм, от которого все рыдали и продолжают рыдать -- древняя классика, как-никак.
Так вот, полагает Харди, этот "Исполин" тоже не довезёт до хорошего. Стоимость проживания в первом классе, кстати, составляет пятьсот кредитов за сутки, но если оплатить маршрут целиком, то всяк богач может сэкономить половину стоимости -- тридцатидневное путешествие обойдется в каких-то семь с половиной тысяч. Сутки в приличной гостинице на Беллерофонте облегчали карман Харди на десять кредитов -- это к слову.
Впрочем, организаторы путешествия обещали пассажирам невиданные доселе развлечения и райские удовольствия (на "Титанике" тоже много что обещали). В частности, имелся на лайнере постоянно действующий цирк воздушных акробатов "из четырех обитаемых квадрантов", а по вечерам обещались состязания колесниц, запряженных огненными саламандрами. Были на лайнере пляжи с белым и розовым песком, клубы по интересам, еженедельные балы и даже некое пикантное развлечение под названием "Квартал красных фонарей", и Харди-то думал, что речь идёт о борделе, а оказалось -- действительно квартал. С красными фонарями. В общем, сути развлечения Харди не понял и не надеялся когда-нибудь понять, но.
В брошюре, подкинутой Харди под дверь, в том числе упоминалось, что на корабле есть яблоневый сад. Джона, зачитавший брошюру до дыр, почему-то пришёл от этого известия в возбуждение.
Самому Харди показалось упоительным и манящим другое -- целый месяц сидеть в кресле и не бегать по джунглям, не пробираться в тайные храмы, не воровать древние святыни. И не бояться пасть жертвой религиозного фанатика.
Отпуск.
Он вообще любит удобные письменные столы. Дайте ему точку опоры, и он напишет статью в "Вестник религиоведения." Дайте ему надежную точку опоры на месяц или дольше -- и он напишет главу в монографию.
Дайте ему такой прекрасный стол -- весь из себя эргономичный, натуральный, экологичный и, может даже, аполитичный -- и он напишет нечто гениальное. Возможно. По крайней мере -- не исключено.
К тому же обещали прилунение на спутник планеты К28 в созвездии М67, более известном как "Созвездие Рака". Тот самый, который -- чистый алмаз диаметром в двадцать километров. Особенно смелым предлагалось
