Сам не знаю почему выложил все это Рине. Показалось, что ей действительно важно это узнать. Девчонка явно к Лане не равнодушна. Вон как в баре защищала. Не посмотрела, что уродов было пятеро. Сама бросилась на одного с ножом. Прям как на меня когда-то. Маленькая, но сильная и уверенная. Она меня восхитила в этот момент.
А когда начала о себе рассказывать и о том, через что пройти прошлось в детском доме, мне вдруг захотелось стереть все эти воспоминания из красивой головы. Столько боли сквозило в словах, столько неразделенных детских радостей, которых она была лишина. Притянул к себе и увяз в крышесносящем запахе, вкусе. До сих пор помню острый сосок на своем языке и тихие стоны, наполненные желанием. Руки сами сминали стройное тело, и насмотреться не мог. Кусал сосок, а сам наблюдал за ее запрокинутой головой и едва не кончил. Такая она горячая, чувственная, но какая-то совсем другая. Не похожая на остальных. Из другого мира. Нет в ней грязи и разврата. Хотя на первый взгляд о дикарке складывается именно такое впечатление. Вот и у меня сложилось ошибочное. Подумал шлюха дешевая, но теперь понимаю, что все не так. И то, что чувствую с каждой минутой, все сильнее нагребает.
Трясу головой, отгоняя воспоминания, а потом слышу голос Рыжего, вынуждающий застыть, прислушиваясь, и выматериться, когда отлетевшая груша вернулась обратно, врезаясь в плечо.
— И Рину тогда бери с собой, — вещает Рыжий, бросая на меня настороженный взгляд, — Вечером, да. Как обычно. А вы где сейчас?
Имя дикарки вонзается в барабанные перепонки и заставляет лихорадочно раскидывать мозгами, подставляя разные варианты с кем она может быть. Рыжий перед боем часто звонит всем знакомым, зазывая на зрелище. Таким образом поднимает мне заработанный выигрыш, потому что все они всегда ставят на меня и не ошибаются.
Саня недоуменно отодвигает от уха телефон и запихивает смарт в карман. Его молчание раздражает.
— С кем говорил?
— С Серым.
Кулаки самопроизвольно сжимаются, а зубы еще немного и раскрошатся.
— Рина с ним?
Рыжий пробегается по мне оценивающим взглядом, пытаясь понять во что выльется его ответ. Сдерживать эмоций никогда не умел и не любил. И он знает это.
— С ним.
Закидываю голову и шумно выдыхаю. Так это девка к нему сбежала с утра? В висках начинает долбить с такой силой, что мозги превращаются в кашу.
— Где они?
— А тебе нахрена? Не поедешь же за ней?
— Конечно не поеду. Сама придет на бой.
Разворачиваюсь и с удвоенной силой вбиваю кулак в грушу. Внутренности вибрируют.
— Кэш, ты подсел на нее? — Рыжий оказывается справа, осторожно всматриваясь в мое лицо. Говнюк всегда умел вовремя задать вопрос, за что получает грушей по роже.
— Ай, блядь, — трет щеку и, ухмыляясь, бьет меня в плечо. — Ты теперь понял, о чем я говорил тебе в первый вечер?
Отвечать нет смысла. Он и так все видит. Стерва реально обладает какой-то магией подсаживать на себя кобелей и сбегать. Только то, что мудака Серого подпускает ближе остальных, меня бесит. Этот дятел постоянно рядом, и я в который раз задаюсь вопросом, если она к нему раз за разом бегает, значит ли это, что ублюдку удалось получить ее целиком? Вряд ли. Или нет?
От ярких картинок того, как он может прямо сегодня трахать заразу или уже трахнул, раз она сутра с ним, провода закорачиваются и в глазах начинает искрить. Ненавижу это ощущение. Дерьмовое чувство, когда та, кто еще ночью подставляла свое тело под мои губы и язык, сегодня уже носится с другим. Пиздец!
— Мот, да она Серого к себе не подпустит. Где она и где тот мудак? — Саня бессмысленно пытается достучаться до моего затуманенного сознания.
Не знаю где, но то, что я сегодня же устрою этой стерве разнос и заставлю очень четко стонать и орать мое имя — это факт.
На бой я приезжаю уже накаленный до предела. Можно, блядь, металл на мне гнуть. Заходя в зал, ищу глазами сладкую парочку, но не найдя, отправляюсь в раздевалку. Переодеваюсь в шорты, закрепляю перчатки и разминаю шею. Несколько раз глубоко вдыхаю. Главное, не убить сейчас Митча. По венам течет чистая ярость вперемешку с желанием затащить сюда Рину и заставить по минутам расписать сегодняшний день. Что ж такое — то, а? Нахера я вообще думаю об этом?
С размаха засаживаю кулаком в металлическую дверцу ящика, жалобно прогнувшуюся внутрь от силы удара. Из зала начинают доноситься визги и ор. Митча представляют. Зажмуриваюсь и встряхиваюсь всем туловищем. Окей. Собрался, блядь. Адреналин волной катится под кожей, распаляя на драку. Когда произносят мое имя, выхожу из-за двери и привычным маршрутом победителя прохожу сквозь толпу. Ко мне тянут руки, чтобы поздороваться, и я жму их некоторым особо настырным. Пусть порадуются. Телки скандируют «Кэш», растягивая мои губы в довольную усмешку. Хотят зрелища — сейчас я им устрою зрелище. И Рине в том числе.
Понимаю, что специально замедляю шаг, сканируя помещение и головы, в поисках знакомой брюнетки. И только дойдя до ринга нахожу. Ри стоит в самом первом ряду. На тонкой талии рука дятла, кости которой мне хочется переломать с особым удовольствием.
Широко улыбаюсь. Проходя мимо них, торможу прямо перед девчонкой. Рина встречается со мной взглядом, в котором я снова читаю далеко не безразличие. Подбородок задран, губы сжаты. Сладкие, пухлые, еще ночью стонавшие от моих ласк. Серый напрягается, но мне насрать на него. Не понимает так, буду говорить по-другому. Смотри и наслаждайся, мудак.
Склоняюсь и по-хозяйски кладу ладонь на тонкую шею, обтянутую какой-то дешевой цепочкой. Рина вздрагивает, когда я под сотнями любопытных взглядов говорю ей на ухо:
— Не надо играть со мной, Ри. Это очень опасно.
Демонстративно провожу языком по стремительно покрывающейся мурашками шее, давая понять всем и каждому, кто здесь кому принадлежит, и вскакиваю на маты.
Под оглушительные скандирования начинаем бой. Несколько ударов наношу сразу, блокирую Митча и умело отскакиваю в сторону. Моя тактика заключает в себе небольшие пробежки и четкие удары в слабые места противников, о которых узнаю заранее или помню с предыдущих боев. Митча я уже укладывал раньше. Не составит проблем и сегодня. Противнику удается пару раз приложиться к моим ребрам и завалить на мат, но во мне сегодня слишком много ярости, чтобы позволить себе проиграть. Заламываю его и начинаю душить. Раз, два. Еще немного, но ему удается вырваться, ударив меня
