Сгребаю длинные волосы на затылке в кулак, а потом больно кусаю Ри за нижнюю губу.
— Ай, — зараза шипит, отдергивая голову. В зеленых глазах вспыхивает злость, но она девочка умная, понимает за что получила.
— Еще раз пойдешь на подобное — убью! — цежу в приоткрытый рот и поглаживаю пальцем рану от моих зубов.
Покашливание с порога заставляет нас одновременно обернуться.
— Вы конечно отличный спектакль тут устроили, но нам пора на другой. Готова, девочка?
Мирон едва не светится от радости. Мудак. Подобные случаи здесь редкость, потому что все знают, что бывает в случае проигрыша. Остерегаются ставить в долг. Позади его тучного тела нарисовывается Рыжий и опирается плечом на дверной косяк.
Ри все еще крепко ко мне прижата, что позволяет мне почувствовать, как секунду назад спокойное сердцебиение сбивается. Пульс несется, как сумасшедший. Несмотря на то, что страх от нее исходит волнами, мисс храбрость уверенно кивает головой и собирается оттолкнуть меня, чтобы добровольно пойти на эшафот.
— Нет, не готова, — отвечаю вместо нее.
Мирон вопросительно заламывает бровь, а Ри впивается в меня растерянным взглядом.
— Матвей, отпусти, — обдает мою щеку еще более холодным дыханием.
— Ты не пойдешь туда.
— Кэш, я понимаю, что ты за свою телку переживаешь и все дела, но девка проиграла, а правила ты знаешь, — Мирон потирает большим пальцем циферблат своих наручных часов и разводит руками. Ублюдок херов.
— Еще раз назовешь ее телкой или девкой, я вырву тебе глаз и поставлю на его место циферблат с твоих поддельных Ролексов.
Свинья недовольно выпрямляется, но предусмотрительно отмалчивается. Если меня кроет, я способен на многое. И он в курсе.
— Ей придется выйти. Народ ждет боя. Митч тоже.
— Я пойду вместо нее.
— ЧТО? — три голоса с разными интонациями летят в мою сторону. Обескураженный Рины, не верящий Рыжего и недовольный Мирона.
— Реванш, считай.
— Мот, у тебя и так может быть сотрясение, — Рыжий входит в раздевалку, смотря на меня как на ненормального.
— Ни хрена у меня нет. Потерял ориентацию немного, уже все в порядке.
— Матвей, нет! — тонкие пальцы до боли впиваются в мою кожу. — Я сама должна заплатить за свою ошибку. За меня рассчитываться не надо.
— Рот закрой, Ри! Теперь я решаю что ты и кому должна. А точнее не должна.
— Кэш, этот бой должен быть слит, ты сечешь? — Мирон тоже подходит и понижает голос. — Когда мы выпускаем тех, кто ставил в долг, это значит, что все те, кто поставит сейчас на Митча — должны выиграть. А это почти сто процентов. Никто не ставит на новичка.
— Я не сливаю бой никогда! — отворачиваюсь от Рины и шагаю вплотную к организатору.
— Значит, пойдет она!
— Нет!
— Кэш, третьего варианта не дано. Либо идет она и отрубается на первой же минуте, либо идешь ты и сливаешься!
Сзади доносится свистящее «Пиздец» от Рыжего и нервное дыхание мне в плечо от Рины.
— Матвей, не надо! — холодные пальцы ложатся на мою лопатку, впрыскивая под кожу уверенность в том, что на этот раз я все делаю правильно.
— Объявляй меня! — киваю Мирону.
Прищуренный взгляд заплывших жиром глаз просверливает в моем лбу дыру, пытаясь сообразить дошел ли до меня его посыл, но так ничего и не поняв, ублюдок грозит указательным пальцем.
— Ты меня услышал!
Разворачивается и выходит.
Шумно выдыхаю, понимая на что себя обрекаю. Никогда не сливал бой. Это мой принцип. Либо дерешься до конца, либо не берись. Шавкой, дерущейся за бабки, не был и не буду. Дерусь, потому что мне это нравится. Меня прет от адреналина.
Перед тем как выйти в зал, оборачиваюсь и встречаюсь с немигающим взглядом зеленых глаз.
— Ни на шаг от Рыжего, поняла?! Если конечно хочешь чтобы я победил.
Глава 27
Марина
— Не волнуйся, — Сашка проталкивает нас в первый ряд и останавливается прямо напротив Матвея. — Он справится.
— Я так и не поняла, ему ведь нужно проиграть? — озвучиваю не до конца понятый диалог. Судя по словам Мирона, Кэш должен слить бой, что совсем не входит в планы этого говнюка. Я все еще пытаюсь осознать масштабы того, что последует за его решением победить. Или же он сольется?
— Нужно. Но сомневаюсь, что он пойдет на это, — неуверенно отвечает Рыжий и чешет затылок.
Встречаюсь с острым взглядом голубых глаз, каждый раз действующим на меня подобно крупной дозе марихуаны. Тело становится ватным, неконтролируемым. Матвей оскаливается, и я точно знаю, что этот оскал сейчас адресован мне. Прикусываю губу. Никогда прежде ни один человек не вступался за меня.
Вот только злость на лице парня, стоило ему узнать о том, на что мне предстоит пойти, точно была не поддельной. А этот вопрос — спала ли я с Сережей… Его не задают просто так…
Меня скрутило в узел от осознания, что Матвей мог действительно пойти вместо меня только потому, что как он сказал «я ему интересна». И ведь ладно если бы это был не второй бой за вечер. Сейчас боец явно слабее после полученного удара в голову.
Не замечаю, как начинаю грызть ногти после начала боя. Митч лыбится довольный недавней победой и чувствует себя королем ринга. Это видно по его ликующему взгляду. Каждый раз, когда противник проходит вблизи от меня, так и хочется наброситься на него сзади и удержать, чтобы Матвей мог быстрее справиться с этим надменным козлом.
Когда Митч заваливает Кэша и валится на него всей своей тушей, мое сердце ухает вниз. Замирает, прекращая биться. «Давай же вставай»!
Можно было бы обмануть саму себя, заверив, что волнуюсь только из-за того, что если он проиграет и отключится, меня могут все-таки вытолкать на ринг. Но на самом деле кусаю губы и даже не дышу оттого, что вдруг осознаю, что парню может быть больно. Лицо Матвея краснеет со скоростью ускоряющегося пульса в моих венах. Желание оттащить от него кретина в красных шортах бьется о плашку отметки максимум.
Вот только Матвей действительно не из тех, кто сдается. Он, оттолкнувшись от пола, умудряется выкрутиться и теперь уже оказаться сверху на амбале. Сердце радостно подскакивает и ударяется о ребра.
Один удар в лицо черноволосого, второй, третий. Действуя, как машина, и совсем не считаясь с требованием организатора о сливе боя, Матвей буквально уничтожает противника. Зрелище не для слабонервных, но я, вопреки всем законам логики, ликую. Даже кажется визжу громче остальных, когда рефери объявляет его победителем.
Поворачиваюсь к Сашке, готовая наброситься на него с объятиями, чтобы разделить радость, но вместо ожидаемого торжества на лице его лучшего друга нечитаемое выражение. Толпа несется к Кэшу, отталкивая нас куда-то назад. Все о чем-то кричат, разного рода возгласы несутся со всех сторон. Я едва не теряюсь в этой вязкой массе, когда спустя какое-то
