Уместившаяся на двух полках библиотечка деда Марата состояла в основном из дефицита советских времен и ширпотреба девяностых годов. От нее тонко-тонко пахло пылью и еще чем-то неуловимо книжным. Так пахло в библиотеке, куда, будучи школьником, ходил Петя. Библиотека находилась в соседнем селе, за пару километров от родного дома и школы, но мальчика это не смущало. Дорогу сокращало предвкушение, что он окажется среди плотно забитых потрепанными корешками полок, а там уж обязательно найдется книга, в которой скачут кони, добро борется со злом, люди летают к звездам – и все это так упоительно, что на пару дней он забудет обо всем на свете, с головой погрузившись в волшебный мир приключений.
Он ласково провел пальцами по пыльным корешкам, вздохнул, пробежался глазами по названиям еще раз.
– Возьму, пожалуй, «Дочь Монтесумы», – то ли для себя, то ли для деда Марата, громко произнес Петя. – Давненько не читал.
Бережно вытянул книгу из ряда других томов и прилег на тахту, раскрыв первую страницу. «Хвала Богу, даровавшему нам победу! Сила Испании сломлена, корабли ее потонули или бежали, морская пучина поглотила сотни и тысячи ее моряков и солдат, и теперь моя Англия может вздохнуть спокойно…» Захотелось чаю, но, поколебавшись, парень решил на кухню не ходить – лень. Давно читанная, а посему плотно забытая книга увлекла, повела за собой. За чаем он, правда, сходил. Ему повезло – на кухне оказалась здоровенная литровая кружка. В нее Петя, не мудрствуя лукаво, засыпал заварки, кинул пару кусков рафинада и залил крутым кипятком.
– Когда спать-то собираешься? – поинтересовался сидевший там один из охранников. Остальные не показывались.
– Часа через два, наверное, – пожал плечами Петя. – А что?
– Под дверью у тебя ночевать собираюсь, – без тени улыбки молвил тот.
– А‐а, – протянул парень. Он не был уверен, что это шутка, но переспросить не решился.
В комнате, поставив парящую кружку на пол, он хлопнулся на тахту и снова погрузился в перипетии сюжета. Однако не читалось. Глаза бегали по строчкам, больше не улавливая смысла. Петя зевнул и захлопнул книгу:
– Пора баиньки.
Разбирать кровать не хотелось. Это же снимать с тахты покрывало, складывать его, класть на кресло… Ну нафиг. Петя уронил книгу на пол и уютно свернулся калачиком прямо в одежде поверх покрывала, благо в комнате было тепло и одеяла не требовалось. Свет тоже выключать не стал. Он не то чтобы чего-то боялся, просто чувствовал себя в чужом доме неуютно.
– Спокойной ночи, дед Марат, – пробормотал парень и закрыл глаза.
Сон не шел, хоть ты тресни. Мало того, захотелось курить.
Повертевшись с боку на бок, но сна так и не дождавшись, Петя с кряхтением поднялся, вытащил из куртки сигареты – слава богу, спички оказались там же – и поплелся к окну, чиркая на ходу спичкой. Там его ждал облом в виде закрытых ставень.
– Чертова безопасность, – буркнул он.
Тащиться на кухню, чтобы покурить под бдительными взглядами охраны, ужасно не хотелось.
– Дед Марат, я здесь покурю, а? – робко обратился в пространство Петя. – Я в щелочку, аккуратненько. Сквознячком и вытянет, а?
Ответа он не получил и решил считать это за разрешение, тем более, насколько парень помнил, дед Марат сам смолил такие вонючие папиросы, что Петина «Золотая Ява» по сравнению с ними выглядела просто благовонием.
Первая затяжка была вкусна и ароматна. Вторую парень сделать не успел: тихое шипение послышалось в воздухе, и пока он вертел головой, пытаясь выяснить, откуда появился звук, изо всех щелей в комнате полезли гадюки. Черные твари, хотя среди них изредка встречались и пестрые экземпляры, медленно ползли по направлению к парню. Голова еще решала, не глюк ли это, а тело приняло правильное решение, совершив мгновенное перемещение от окна на тумбочку рядом с телевизором. Места там было всего ничего, но Пете хватило.
– Я, конечно, неправ, закурив в комнате, но так-то зачем? – ошарашенно произнес он и, отходя от вызванного появлением гадов шока, заорал: – Спасите!!!
В ответ – тишина. Ни грохота шагов, ни мата, с которым бы должна бежать к нему охрана.
«Не слышат?» – мелькнула шальная мысль.
«Вряд ли, – сообщило подсознание. – Не может так быть».
Змеи шипели. Чешуйчатые тела масляно блестели в свете трехрожковой люстры, языки трепетали. Они свивались кольцами, развивались, но самое главное – их становилось все больше и больше. Откуда, непонятно. Шлеп. На спину упало что-то упругое и извивающееся. Петя инстинктивно дернулся – очередная тварь присоединилась к сонму своих товарок внизу. Шлеп. Шлеп. Он увернулся оба раза.
– Дед Марат! – жалобно позвал Петя, ни на что не надеясь. – Помоги!
Подул легкий ветерок. Ветерок? Какое, вихрь! Дунуло, загудело, помело зимней поземкой, словно совком сметая тварей в одну кучу. Что интересно, для змей вихрь стал бедствием, мотало их – мама не горюй, а Петя воспринимал его скорее визуально, чем на собственной шкуре. Так, приятно обдувало холодком, не более того. И то ли показалось парню, то ли на самом деле было, но мелькнуло в вихре старческое лицо с бритым подбородком и поределым седым чубом над морщинистым лбом.
– Дед Марат?
Раскатистый вой стал ему ответом. Дом вздрогнул от крыши до основания. Петя поежился – столько тоски слышалось в этом вое. На память пришли слова Антона Павловича о том, что превращение старика в хранителя дома замешано на ярости и обиде. И мысленно он согласился, что ни к чему хорошему это не приведет.
– Я тебе свечку за упокой поставлю, – пообещал парень.
Обещание обещанием, но положение становилось критическим. Вихрь, организованный дедом Маратом, постоянным не был. Время от времени он затихал, словно старик набирал в грудь воздуха, и тогда змеи с новым остервенением начинали лезть вперед. Петя отчаянно завертел головой, ища пути отхода, но тщетно – куда ни падал взгляд, везде виднелись чешуйчатые тела. Спокойствие пришло вдруг. Отстраненно, как будто и не по его тело наводнили комнату гадюки, Петя принялся наблюдать за происходящим. Внутри него появилась точка непонятного ощущения. Он не мог его опознать. Боль? Нет. Страх? Тоже нет. Волнение? Ни в коем разе. Точка росла, росла, пока не заполонила тело, превратившись в слепящую судорогу, полностью погасившую сознание. Парень уже не видел, как в комнату с матом врывается долгожданная охрана, рассредоточивается по помещению и начинает нелепо заглядывать в углы и под кровать. Если бы он был там, он, наверное, даже бы засмеялся.
На этот раз пробуждение вышло комфортным. Лежал Петя на мягком мху, над головой в голубизне неба плыли тяжелые каравеллы облаков, а теплый ветерок полнился по-весеннему радостными трелями птиц.
