– Каковы из себя? – спросил Трифон Орентьевич.
– Да на него же и смахивают.
– В штанах?
– В портках.
– Зеленых?
– Зеленых…
– И сколько же их было?
– Ох, не знаю…
– Так. Вот только гремлинов нам тут и недоставало! Прасковья Перфильевна, ты домовиха толковая. Не может же быть, чтобы не посмотрела, в какую сторону они подались.
– Вон туда…
Домовиха может знать все, что касается хозяйства, и совершенно не знать даже самой простой географии. Поэтому Трифон Орентьевич поспешил на автостоянку. Там у сторожа в будке жил Вукол Трофимович, он знал всех автомобильных в округе, может статься, и гремлинов заметил.
Вукол Трофимович был стар и умудрен опытом, кроме того, страдал бессонницей. О том, что на стоянке без его ведома поселился гремлин, он не знал, но кое-что странное вспомнил. Точно – в углу, где стояли временно бесхозные автомобили, что-то происходило, и он, Вукол Трофимович, даже решил пойти глянуть – не кикимора ли завелась. Кикимору ни один здешний домовой в глаза не видывал, но слухи о ней ходили – один другого страшнее.
Так что видел он двоих, но в темноте да сослепу толком не разглядел и подумал даже на молодых шкодливых домовых, вздумавших подшутить над стариком. Это был в какой-то мере намек на Арсюшку с Гордейкой. На всякий случай Вукол Трофимович вздумал до утра ходить дозором, и тогда-то увидел на улице процессию, шесть быстрых теней. Двигались не суетливо, споро, след в след, и вид имели какой-то поджарый, тут-то Вукол Трофимович и заподозрил, что никакие это не домовые. Домовой, а особливо домовиха, обычно в теле, и упитанность свою холят и лелеют. Нет для них лучшей похвалы, как если кто дородным назовет.
– И куда ж они делись?
– В сторону Старой Пристани пошли. Им бы с автомобильным сговориться, с Никишкой, он в ту сторону ездит, а они – пешком.
Обычно домовые зовут друг друга уважительно, с отчеством, но Никишка долго болтался безместным, уважения потому не заслуживал, и хотя уже лет двадцать служил автомобильным, отчество никак не приживалось, а был он – Афанасьевич.
– Они не дураки. Знают, что как попадут в автомобиль – не удержатся, что-то в нем поломают, – задумчиво сообщил Трифон Орентьевич.
– Да кто ж такие?!
Тебе про то лучше не знать. Ох…
Трифон Орентьевич вздохнул. Он не понимал, что означает ночное бегство гремлина, да еще в такой компании, но добра не ждал.
Ему доводилось странствовать по городу. Многие домовые дедушки так весь век в своем жилище проводят, что вокруг дома делается – понятия не имеют. А Трифон Орентьевич даже в деревне побывал.
Требовался совет.
И он вспомнил про упрямого и чудаковатого домового дедушку Евсея Карповича. Тот пристрастился шарить по Интернету, и его хозяин Денис, зная эту особенность, нарочно для него завел планшет с выносной камерой, дающей трехмерное изображение. Он, уходя на работу, оставлял планшет на столе, чтобы домовой дедушка развлекался в полное свое удовольствие.
Правда, Денис собирался купить себе квартиру, а не мыкаться на съемной. Он скопил довольно денег, уже искал подходящее жилье – на уме у него была женитьба, сколько ж можно холостяковать? И эти его замыслы очень огорчали Матрену Даниловну – ведь если он съедет, то и Евсей Карпович – с ним вместе, а она как же? Ее отношения с Евсеем Карповичем были довольно сложными, случались ссоры, но терять друга она не желала. Одно дело – законный супруг, который вконец обленился, и совсем другое – тайный избранник Евсей Карпович!
Трифон Орентьевич вернулся домой и сказал жене:
– Малашенька, что-то мы давно в гости не хаживали. Хочешь ли навестить Матрену Даниловну?
– Как прикажешь, Тришенька. А я-то буду рада!
Правила старинного вежества Маланья Гавриловна всегда соблюдала. Но и свой разум имела. Домовихи умны – что бы муж ни сказал, главное – сразу согласиться, а потом уж понемногу повернуть дело так, как следует. Но почтение мужу оказать – это прежде всего! Только пожилые и опытные домовые бабушки могут сразу открыто перечить, и то – не каждый день.
– Так я пойду, с автомобильным потолкую. Если ему завтра по пути – он нас подбросит.
– Потолкуй, Тришенька. А деток возьмем?
– Возьмем. Будет им праздник.
Арсюшка с Гордейкой никогда на машинах не катались. И им казалось, будто такая прогулка – счастье неземное. Но когда они оказались в автомобиле, то сразу стали морщить носы – там воняло гнилью. Ведь почему Никишку взяли в автомобильные? Потому что в четырехколесной колымаге возили из деревни овощи и картошку для ресторана; случалось, какой корнеплод завалится в щель и потом вовсю благоухает! Конечно, Никишка за порядком следил, если бы не он – в колымаге бы не то что черви – змеи завелись. Но случались и промашки.
Путешествие вышло удачным, и взял Никишка немного – всего-то два рубля деньгами. В провианте он не нуждался – подкармливался на ресторанной кухне. А деньги тому, кто бывает в деревне, нужны – немногие деревенские домовые, так уж повелось, с натуральных расчетов перешли на денежные.
Евсей Карпович принял гостей радушно. Хотя он был намного старше Трифона Орентьевича, но почитал его за равного. Маланья Гавриловна повела детей к Матрене Даниловне – показывать и хвалиться, а оба домовых дедушки приникли к Интернету.
Вытащив на экран планшета карту города, Евсей Карпович показал гостю маршрут от дома к Старой Пристани.
– Набережная им вряд ли нужна. Что они там забыли? А вот мост…
– А мост им на кой сдался? Не в деревню же они собрались, – удивился Трифон Орентьевич.
– В деревне для гремлинов свои игрушки – трактора, всякие сеялки и веялки, – блеснул эрудицией Евсей Карпович. – Но если у нас объявился целый отряд гремлинов… Не ради сеялок же они приплелись! Так, поглядим, куда дальше дорога ведет…
Дорога повела через необъятное свекольное поле к лесу, через лес – к другому полю.
– Да что ж они, свеклу дергать собрались?
– Посмотрим, что там впереди?
Впереди был еще лес, с болотом, и речушка с хилым мостиком, и за ней не то чтобы совсем уж тропа, но и не дорога.
– А если они свернули? – забеспокоился Трифон Орентьевич.
– Свернуть тут можно только к заброшенным деревням. Там они ничего не забыли. Чего им там портить?!
Трифон Орентьевич почесал в затылке. А Евсей Карпович стал двигать карту на экране, увеличивая масштаб, чтобы понять, куда еще можно забрести по тропе.
– А это у нас что за прыщ
