— Ах да, конечно.
Я сажусь и втаскиваю следом сумку. Неловко ерзаю на сидении, не зная, куда пристроить тубус с рисунком.
— Дай сюда. — Стас забирает у меня футляр и откладывает назад. Наклоняется к плечу, чтобы защелкнуть у бедра ремень безопасности. — И телефон, — коротко командует, а я от неожиданности подчиняюсь.
— Вот…
Это странно и необычно — вот так, запросто, находиться с ним рядом, и я продолжаю смотреть на парня, не понимая, почему согласилась.
Он набирает номер, его сотовый отзывается, и он тут же вбивает в мой телефон свое имя. Возвращает в руки, с невозмутимым видом отъезжая от остановки.
— Уже поздно. Если снова придется возвращаться в такое же время — просто набери меня, хорошо? И я приеду.
— Зачем?
— Чтобы забрать тебя.
— Зачем? — снова повторяю, но тут же сама себя осекаю. — Не нужно, Стас. Я доберусь сама.
— Настя?
— Да?
Он смотрит коротко, но очень серьезно.
— Мне не сложно, ясно?
Не ясно. Ничего не ясно. И неправда, это чертовски сложно. Я помню, а потому отворачиваюсь.
— Если и придется, ты можешь оказаться не один. Я не врала, когда обещала не затруднять тебе жизнь. В следующий раз я вызову себе такси.
Вряд ли мне когда-нибудь удастся смутить его. Вот и сейчас он просто отвечает:
— Тебя не должно это волновать. Так позвонишь?
Но я все равно предпочитаю промолчать.
Нет, не позвоню. Конечно, нет. И вообще, постараюсь тебя избегать. Зачем я только села в машину? И ведь ничего не случилось, а сердце уже откликнулось стуком, и плечо покалывает в опасной близости от парня. Неважно, что он до меня даже не дотронулся.
Но когда мы приезжаем домой, я отношу сумку наверх, а затем спускаюсь в кухню к ужину, — мой сводный брат уже там и даже что-то химичит у плиты.
— Ты поужинаешь со мной яичницей с ветчиной? — легко предлагает, как старому другу. — В холодильнике пусто, родителей до сих пор нет, а все остальное я готовлю препаскудно. Боюсь испортить.
Боится или нет — не знаю, но запах в кухне стоит очень даже аппетитный.
— Не откажусь. Честно говоря, я здорово проголодалась.
— Вот и отлично.
И мы снова сидим напротив друг друга, чувствуя звенящее в тишине напряжение, даже не пытаясь завязать разговор, пока я не встаю, чтобы приготовить нам кофе.
Во всяком случае, это справедливо.
Когда я вечером пробегаю из ванной комнаты в свою спальню — дверь Стаса снова открыта, а он точно так же полураздетый стоит у окна.
— Эльф! — вдруг окликает, когда я уже готова впорхнуть к себе, чтобы сказать: — Спокойной ночи. Так много лет хотел тебе пожелать.
Обычные слова, опасные слова, сказанные будто невзначай. Но они тут же, как цепкие нити прошлого, проникают под кожу, забираются в душу, и мне уже непросто закрыть за собой дверь.
— Спокойной ночи, Стас.
Следующая неделя все больше погружает меня в учебу. Я нахожу друзей в группе, знакомлюсь с преподавателями и, конечно, собираюсь вместе с другими студентами принять участие в конкурсе на лучший архитектурный проект факультета. Но это еще случится нескоро — основное участие, консультации и финал, и я с удовольствием отдаюсь урокам с маэстро Лесовским, стараясь возвращаться домой не слишком поздно. Просыпаюсь как можно раньше, чтобы помочь мачехе с уборкой и готовкой, а вечера провожу в своей комнате за чертежами и рисунками…
И снова дверь в спальню сводного брата открыта.
Вот опять…
Она открыта даже тогда, когда его нет. Почему? Не знаю. Я часто останавливаюсь на пороге, но все же не решаюсь войти. Наверняка он запрет ее, если приведет девушку. Я вовсе не хочу за ним следить, но каждый вечер, проходя мимо открытой спальни Стаса, с замиранием сердца ожидаю, что однажды она все-таки окажется заперта.
Я не должна об этом думать. Не хочу.
— Анастасия Матвеева, не так ли?
— Да. Здравствуйте, Василий Игоревич.
— Это правда, что у вас была практика в летней школе архитекторов? Во Франции?
— Да, в Версале. Я прослушала два курса архитектуры и дизайна и защитила по ним проект.
— Судя по оценке вашего куратора — замечательная работа, достойная внимания. Разрешите посмотреть? Что за тема?
— Проект летнего парка. Здесь все: эскизный проект, чертежи и визуализация. Но это соавторский труд, хотя я готова ответить по каждому замечанию, так как вела основную работу. Мы работали в парах и тройках, чтобы максимально учесть все нюансы, такова была политика архитектурного ателье.
— Как интересно… Вы разрешите до завтра оставить этот проект у себя?
— Конечно.
— Что ж, думаю, ответ на вашу заявку по участию в конкурсе будет положительным.
— Спасибо!
Я выхожу из деканата, где зарегистрировала свое участие в конкурсе, и спешу на улицу. Сегодня пятница, у нас с Дашкой грандиозные планы на вечер, и я смотрю на часы, отыскивая учебный корпус подруги. Стучу каблуками по аллейке, обхожу студентов, остановившихся поболтать и покурить, обдумываю план будущего проекта, когда вдруг останавливаюсь, едва не врезавшись носом в грудь светловолосого парня.
— Настя? Матвеева? Постой! — на мои плечи ложатся чьи-то руки. — Неужели ты?!
Я поднимаю лицо. Вот так встреча!
Петька Збруев! Не школьник, но молодой мужчина. И совсем не бугай, как расписала Дашка, хотя вырос и возмужал, это правда. Прическу поменял, стал очень симпатичным, и глаза по-прежнему открытые и настоящие. Смотришь в них, и так не хочется верить рассказу подруги.
— Я, Петь, — улыбаюсь парню в ответ. — Привет, Збруев!
— Привет, Матвеева! Вот так сюрприз! Какими судьбами в городе, Настя? Я слышал, что ты уехала на север.
— Уехала, — соглашаюсь, — а сейчас вот вернулась. Я теперь здесь учусь, Петь, на архитектурном факультете. Всего две недели, как перевелась. Так что мы с тобой еще обязательно увидимся.
Парень с интересом смотрит на меня.
— Ты изменилась, Настя. Стала очень красивой. Утонченной, что ли. — Петька смеется, так же как прежде от смущения запуская пальцы в волосы. — Извини, но я не мастак отвешивать комплименты, а сказать хочется.
— И не нужно.
— Нет, нужно. Впрочем, ты всегда была красивой девчонкой, не думай, что я не замечал.
Он говорит это просто, без тайной мысли, как добрый старый друг, который по тебе скучал, и я улыбаюсь.
— Но тебе нравилась другая, я это помню.
— Помнишь? — он кажется удивленным. — Да, нравилась. Очень.
Радостных глаз Петьки вдруг касается печаль, и я понимаю, что неплохо бы сменить тему.
— А что ты здесь делаешь, Петь? Это же юридический факультет, верно? Я слышала: ты учишься на физико-техническом.
— Да так… — Парень неожиданно смущается. — Мимо проходил, друга искал. А ты?
— А я к Дашке спешу. Мы через пять минут встречаемся, чтобы успеть за вечер осуществить вагон планов, ты же знаешь Кузнецову, — смеюсь. — С ней не соскучишься. Хочешь, привет передам?
Я не знаю, зачем это говорю? Может быть, захотелось что-то увидеть в его глазах? То чувство, которое не могло меня обмануть пять лет назад? Но Петька отвечает с неожиданным упрямством.
— Не нужно.
И тут же спрашивает, не отпуская меня:
— Послушай, Настя, если ты недавно перевелась, ты обязательно должна узнать традиции нашего университета! У нас грядет «День пропавшего студента» и в следующие выходные мой факультет устраивает праздник с выездом на природу. Присоединяйся! Будет весело! Толпа обещает быть огромной! Костры, палатки, пиво и просто хорошая компания. Ну?
— Не знаю, Петь, получится ли.
— Конечно, получится! Будут наши из школы… и вообще интересно. Ты можешь и подругу захватить с собой! Вдруг ей тоже захочется поехать!
Он не называет имен, но я понимаю, что речь идет о Дашке. Смотрю на Петьку, а он на меня, пока вдруг не отворачивается. Не от смущения или промелькнувшей в глазах надежды, а потому что на плечо уверенно ложится девичья ладонь.
