эту дыру, попытаться послать ответ.
Амальфи перевел дыхание.
- В конце концов, Марк, перестань тратить мое время попусту, утверждая, что это невозможно, еще до того, как попытаешься.
- Говорил я вам, - пробормотал Уэбстер Хэзлтон, и сразу же покраснел, увидев позади мэра детей.
Тем не менее, подобные акты 'мятежа' все меньше и меньше действовали на Хэзлтона за последние несколько декад, о чем Амальфи отлично знал. Возможно, это следовало отнести ко все возрастающему интересу Хэзлтона в стохастицизме, о чем Амальфи понятия не имел, пока Ди не рассказала ему. Или, возможно - хотя это являлось куда менее привлекательной возможностью - из настроя Хэзлтона, параллельного настрою Амальфи, то есть - потому что Амальфи на Новой Земле оказывался не нужен.
- Однако, - спокойно произнес Хэзлтон, - позволю себе еще возразить, босс. Предположим, они высылают какой-то там ультрафонный сигнал, который мы могли бы засечь. Но они все еще примерно в пятидесяти световых годах от нас. И к тому времени, как они услышат наш ответ по ультрафону, мы уже семьдесят пять лет будем жить в другом тысячелетии.
- Это так, - признал Амальфи. - Что ж, это означает одно - нам придется выслать корабль. Да и потом, у нас уйдет по крайней мере лет десять на установление полного контакта. Ведь мы пока совершенно не имеем представления, с чем столкнулись. Лучше вызови Кэррела, пусть начнет приготовления к полету не позже следующей недели, а тем временем попытайся прослушать какие-либо передачи, которые, возможно, ведет наш будущий визитер. Позже я присоединюсь к приготовлениям.
- Хорошо, - ответил Хэзлтон и отключился.
- А мы тоже можем полететь с вами? - немедленно потребовал Уэб.
- Что ты скажешь на это, Джейк? Эти детки, похоже, обеими руками за то, чтобы со мной вместе отправиться на борту города.
Астроном улыбнулся и пожал плечами.
- Если у нее и появился вкус к космическим полетам, то только не от меня, - сказал он, кивнув на Эстелль. - Но я знал, что она рано или поздно попросит об этом. Это опыт, который ей необходимо приобрести, прежде чем она полностью повзрослеет. А я не знаю другого командира во всех галактиках, с которым она чувствовала бы себя в большей безопасности. Думаю, жена согласится, хотя она почувствует себя несколько не по себе, как и я.
Уэб обрадовался. Но Эстелль лишь произнесла тоном абсолютно практичного человека: 'Пойду домой и заберу своего свенгали'.
3. ЯСЛИ ВРЕМЕНИ
Даже с расстояния более чем в полмиллиона миль Амальфи уже стало ясно, что планета Он перенесла значительные трансформации с тех пор как он в последний раз ее видел в 3850 году. Бродяги впервые встретились с этой планетой за шесть лет до этого, и она оказалась единственным плодородным детищем дикой звезды, одиноко скитавшейся в безграничной, лишенной созвездий, пустыне. Ее обнаружили не в одной из обычных, лишенных звезд зон между спиральными рукавами галактики, а во временной условной зоне, называемой Разрывом, механика зарождения которой скрыта в миллиардолетней истории Вселенной.
Уже с первого взгляда стало понятно, что история на планете Он была более сложна, чем могло показаться. Тогда планета представляла собой изумрудно-зеленый мир, от полюса до полюса покрытый густыми джунглями. Джунглями, которые полностью вытеснили то, что без сомнения не так уж давно представляло собой высокоразвитую цивилизацию. Факты, с которыми Бродяги столкнулись после посадки, оказались исключительно сложными. Представлялось весьма вероятным, что не было в Галактике другой такой планеты, с которой произошло бы такое же множество фатальных и невероятных случайностей. Ониане упорно сражались с ними, но ко времени появления Бродяг, они уже понимали, что спасти их может только чудо.
И для ониан таким чудом стали Бродяги, показавшие свое превосходство над внушительными силами местных бандитов, и уничтожившие планетные джунгли. А сделать это можно было единственно возможным способом: резким и постоянным изменением климата планеты Он. Конечно, было ошибкой сотворить геологическую революцию только тем, что отправить всю планету в неуправляемый полет за пределы Галактики. Но тогда Амальфи так не считал. У него сформировалось высокое мнение о проницательности и дремлющих технологических способностях покрытых церемониальными узорами и перьями ониан. И он не сомневался, что те обретут необходимые знания для сохранения своей планеты как обители жизни задолго до достижения опасного порога. Кроме всего прочего, ониане некогда уже были великой цивилизацией и, даже после длительной битвы с джунглями, к тому моменту, когда Бродяги впервые столкнулись с ними, у них все еще имелись такие достижения цивилизации, как радио, ракеты, управляемые реактивные снаряды и сверхзвуковые самолеты. За тот короткий контакт, в течение которого Бродяги с ними общались, ониане почти мгновенно освоили технологии, принадлежавшие Средним Векам и Ранней технологической Эре - расщепление атома и хемотерапию. Кроме того, в их распоряжении остались и спиндиззи. Часть их оставил город, другие были построены самими онианами. И все были в работоспособном состоянии. И если их мог изучить любознательный, понимающий разум, он неизбежно должен был предоставить онианам доступ ко многим могущественным технологиям и наукам. Вряд ли у них могли возникнуть сложности в освоении нового после исчезновения джунглей. Специальные машины должны были поддерживать атмосферу планеты и ее внутреннее тепло даже в самых холодных глубинах межгалактического пространства. Ведь именно бездонная тьма, которую ониане вполне могли перенести в таких условиях, должна была уничтожить джунгли.
Но Амальфи никак не ожидал увидеть возвращение планеты Он на полных парусах, то есть с управляемыми спиндиззи, спустя всего полторы сотни лет; все еще голубовато-зеленую, в земледельческих лоскутках, облаках, ослепительно сияющая в лучах соседней звезды-цефеиды. Это летящее тело было планетой Он, что установили еще на Новой Земле, как только Хэзлтону удалось идентифицировать предварительный ультрафонный маяк скитальца, как и предсказывал Амальфи. Спустя менее пяти минут после отключения спиндиззи своего космолета - на расстоянии прямой связи с планетой - Амальфи сам уже разговаривал с Мирамоном (лидер ониан остался тот же); с ним Бродяги имели дело сто пятьдесят лет назад. И оба удивились, что еще живы.
- Сам я не то чтобы удивлен, - сказал Мирамон, расположившись за огромным столом совета из черного отполированного с маслянистым отблеском дерева. - Я вот тоже жив, и пережил по крайней мере на век всех патриархов в нашей летописи. А это лишь малая частица отпущенного нам, не без вашей помощи, срока жизни. Не знаю, хватит ли его, чтобы понять вас. Старые образы мышления умирают с трудом. Мы смогли изолировать и очистить лишь несколько разновидностей антинекротика, производимого нашими джунглями, руководствуясь вашей информацией и предположениями. Но это случилось еще до того, как джунгли погибли и растения, снабжавшие нас этими лекарствами не смогли выжить в новых условиях. У нас не оставалось иного выбора, кроме как поиск пути к синтезу необходимых нам веществ. Нам пришлось работать очень быстро. По счастью, наши поиски увенчались успехом уже на третьем поколении. Существовавшие запасы смогли дать возможность выжить лишь нескольким из нас и, таким образом, пересечь границу того, что мы по-прежнему считаем нашей нормальной продолжительностью жизни. А раз так, для большинства нашего населения вы, мэр Амальфи, теперь всего лишь легенда. Бессмертный человек безграничного ума откуда-то со звезд. И даже я не смог избавиться от того, чтобы не думать о вас примерно так же.
Несмотря на то, что у него по-прежнему в волосах красовалось огромное черное ребристое перо варвара-вождя, Мирамон имел слабое отношение к тому гибкому, стройному, подозрительному практичному полудикарю, который однажды уселся в присутствии Амальфи прямо на пол, потому что кресла являлись не слишком удобными прерогативами богов. Его кожа по-прежнему была эластичной и загорелой, а глаза - светлы и быстры. Несмотря на его совершенно седую гриву волос, он вошел в тот отрезок своей жизни, который нельзя считать ни старостью, ни молодостью. Период, характерный для человека, который переходит на антинекротик где-то сразу после, так сказать, 'естественной' средней продолжительности жизни. Его советники включая Ретму из Фабр-Суита - города-бандита в те времена, когда Амальфи был на Оне последний раз, полностью уничтоженного в последнюю войну перед самым отлетом планеты. Но теперь этот город, возрожденный в церемониальном розовом мраморе, стал вторым по величине городом планеты, и больше не отличался от столицы. Среди советников Мирамона имелись один-два человека, которые, очевидно, не имели доступа к лекарствам от смерти. Они достигли своих 'естественных' семидесяти лет,
