с этим поделать. Время придет к своему концу. Вот и все. Однако, конец мира уже предсказывался неоднократно, насколько мне помнится из истории, но мы все еще живем по-прежнему и в нашей Вселенной. Я не могу поверить, что такая огромная субстанция, как физическая Вселенная, может прийти к своему концу в одно мгновение. А раз я не могу в это поверить, то ни в коей мере не собираюсь делать вид верующего. Не вижу я причины для того, что и все остальные должны себя вести подобным образом.
- Амальфи, вы совершенно правы! Но кое-чего вы просто не понимаете, воскликнул доктор Шлосс. - Конечно же, конец Вселенной уже давно и часто предсказывался. Это один из тех важных выборов, перед которым рано или поздно оказывается любой философ. Или ты веришь, что рано или поздно Вселенная в какой-то момент придет к своему концу, или же ты приходишь к мнению, что этого никогда не случится. Есть промежуточные предположения. Они могут у тебя появиться. Именно так возникли все наши теории о цикличности. Но в сущности своей - это просто попытка отгородиться. Если вы, руководствуясь собственными данными, решили, что у Вселенной ограниченное время существования, тогда вам надлежит думать, что и жизнь неизбежно придет к своему концу. Уже многие тысячелетия мы смирились с тем, что Вселенная не может существовать бесконечно, сколько бы мы не отгораживали себя от этой проблемы. Нам не остается ничего другого, кроме как только спорить насчет самой даты, к которой мы могли бы привязать этот глобальный конец. Так или иначе, но мы, в конце концов, определим эту дату с высочайшей точностью. Ониане предоставили нам достаточное количество фактов, чтобы сделать это. Дата будет определена, какой бы она ни была, без придирок и уверток. И если мы собираемся вообще обсуждать этот вопрос в рамках разумного, то прежде всего, мы должны признать это как непреложный факт. Он не подлежит оспариванию. Постулат, аксиома, догма, это - факт.
- Я считаю, - произнес Амальфи голосом, в котором явственно звучали стальные нотки, - что у всех вас медленно, но уверенно едет крыша. Вам следовало бы послушать Отцов Города по этому вопросу, как это, к примеру, сделал я. Если хотите, могу предоставить вам прямую линию связи по Дираку прямо здесь, на борту корабля. Так, чтобы вы смогли услышать кое-какие воспоминания, хранящиеся в их памяти. А некоторые из них относятся к весьма давним периодам, еще до развития космических полетов. Наш город, оказывается, очень стар. Особенно вам следует послушать рассказы о конце мира, которые постоянно росли, как грибы после дождя всякий раз, когда кто-то вбивал себе в голову, что у него имеется прямая связь со Всемогущим. Некоторые из этих историй, разумеется, были только шутками. Жил как-то на Земле человек по имени Волива. Он тоже предсказывал конец мира, а еще он _з_н_а_л_, что Земля - плоская. Или предсказания Армагеддона, которые постоянно происходили от земной секты, называвшей себя Правоверные. Она существовала на Земле как одна из доминирующих в тот период истории, когда только- только были открыты антинекротик и спиндиззи. Но высокий ум не предохранит вас от падения в апокрифическое сумасшествие. За семь веков до космических полетов на Земле величайший ученый того времени по имени Бэкон предсказывал неминуемый приход Антихриста. Просто потому, что он не мог заставить своих современников принять научный метод, который он тогда только изобрел. Более того, могу добавить, что в десятилетие, предшествующее собственно космическим полетам на Земле, все лучшие умы века считали, что будущего у человечества нет. Как и у всей остальной кислородной жизни. Они видели неизбежность всеуничтожающей термоядерной войны, которая в течение восьми лет дамокловым мечом висела над человечеством. И в этом, доктор Шлосс, они были совершенно правы. Тот мир действительно мог прийти к своему концу в любой момент. Но тем не менее, мир все-таки удалось сохранить до той поры, пока не развились космические полеты, которые, в свою очередь, выглядели чем-то древним в сравнении с межзвездными полетами.
Амальфи остановился и глянул на лица людей, сидевших вокруг картографического стола космолета. Лишь некоторые из них открыто встретили его взгляд. Большинство же смотрели на карту на столе перед ними или на свои руки. Выражением лиц они больше напоминали судей, которые слушали массового убийцу, пытавшегося оправдаться своим сумасшествием.
- Амальфи, - неожиданно прозвучал голос Джейка из коммуникатора Дирака - время красноречия прошло. У этого вопроса нет двух сторон, как у монеты. Либо правильно, либо нет. И нам нельзя зацикливаться на твоей оправдательной речи прекрасного адвоката ошибочной стороны. Ты уже выдал все свое самое лучшее, но так как правой стороне не нужен адвокат, то побереги свое дыхание. Позволь мне задать один вопрос высокому собранию. Что мы теперь должны делать? И вообще, не считаете ли вы, судари, как и ониане, что существует нечто такое, что необходимо предпринять? Я склонен сомневаться в этом.
- И я тоже, - сказал доктор Шлосс, хотя по его виду нельзя было предположить, что он столь же подавлен услышанным; напротив, он казался как никогда более заинтересованным. По крайней мере Амальфи никогда не видел его таким.
- Эмоциональные переживания смертных у конца времени кажутся мне столь же бесполезными, как надежда рыбы пережить путешествие по сковородке.
- До сих пор ни одна проблема не вставала так остро, - яростно возразил ему Амальфи. - Мирамон, прошу меня извинить за подобное суждения, но даже если вы и не простите меня, я считаю, вы страдаете от того же синдрома, что и доктора Фримэн и Шлосс. Вы состарились раньше своего времени. Вы утратили свой дух, свое жизненное кредо.
- Не совсем так, - ответил Мирамон, посмотрев на Амальфи с чувством серьезного и несколько болезненного разочарования. - Мы, по крайней мере, все еще не убеждены, что ответа на возникшую проблему не существует. Если мы не найдем его здесь, то пойдем дальше в надежде найти кого-то, с кем мы могли бы объединить усилия, у кого нашлось бы конструктивное предложение. Если же мы не найдем никого, то попробуем решить проблему сами.
- Великолепно! - резко воскликнул Амальфи. - И, клянусь Господом, я отправлюсь вместе с вами. Что ж, мы не можем вернуться в нашу родную Галактику. Но есть еще одна, соседняя NGC-6822, примерно в миллионе световых лет отсюда. А для вас - это всего лишь один единственный прыжок. По крайней мере, мы будем куда-то стремиться. Мы не будем сидеть здесь сложа руки в ожидании неминуемого конца.
- Это будет движение без цели, - трезво напомнил Мирамон. - Я согласен с вами в том, чтобы было бы опасно и неразумно рисковать с Паутиной Геркулеса, чем бы это ни было. Но я не вижу другой разумной причины для перелета из одной галактики в другую, кроме как в надежде встретить высокоразвитую цивилизацию, которая, в свою очередь, смогла бы нам помочь. А заодно - себе и всей остальной Вселенной. У нас есть такая надежда, но она не может быть конечной целью нашего путешествия. Нашей конечной точкой должен быть центр метагалактики, центр галактик всего пространства-времени. Только там, где все силы Вселенной находятся в динамическом балансе, можно надеяться на принятие каких-либо радикальных мер, дабы избежать или изменить неминуемо приближающийся конец. Осталось не так уж много времени до наступления этого момента. И самое главное, мэр Амальфи, данная проблема не просто техническая. Этот конец органически вплетен в фундаментальную структуру самой Вселенной, вписан с самого начала руками, о которых мы не имеем ни малейшего понятия. Все, что можно теперь сказать - это было предначертано.
Психика Амальфи боролась против столь мрачного заключения, но подспудно он понимал, что уже не было спасения. Концептуально Вселенная была довольно приятным местом для жизни, согласно примитивной атомистической теорией, которая предлагала уверенность в том, что все земля, воздух, огонь или вода, металл и апельсины, человек или звезда в конечном счете состояли из субмикроскопических вихрей, именовавшихся протонами и электронами, и немного вперемешку с нейтронами и нейтрино, не имевшими заряда, и всех вместе связывали разношерстные, но дружные компании мезонов. Самым типичным представителем являлся атом водорода, имевший в своем составе всего один протон, с удовольствием восседавший в центре и обладавший самодовольным положительным зарядом, в то время как вокруг него вился один-единственный электрон, окруженный, словно пушистой кошачьей шерсткой, собственным отрицательно заряженным полем. Вот простой пример: все были уверены, что даже для самых тяжелых и сложных атомов, включая те, что искусственно созданы человеком, таких как плутоний, требовалось лишь подбавлять побольше дровишек, да потяжелее, и тогда больше таких вот кошечек забегают вокруг ядра; конечно, при этом будет трудно отличить одну кошку от другой, но это, в общем-то, обычное наказание для владельца сотни платежных ведомостей.
Первое знамение, что тут имеется некоторое непонятное несоответствие во всем этом сверхсубмикроскопическом вселенском семействе, как и все добрые знамения, появилось на небесах. На
