Вселенной. С другой стороны, все это должно постоянно происходить именно вот так - мир без конца. Таким образом, это открытие оказалось столь же фундаментально неопределенным, как оказывались прежде и все подобные открытия. Оно одновременно могло означать две совершенно противоположные посылки. Попробуйте себе когда-нибудь задать п_о_д_о_б_н_ы_й_ вопрос и посмотрите, каким будет ответ.
Этот четкий подход немедленно принес результаты. Хотя дальнейшие, предложенные онианами для проверки наметки, оказалось переварить ничуть не легче, чем самый первый, противоречивый набор фактов. Понадеявшись на счастливый шанс и на свои, в основном еще им самим незнакомые машины, ониане вообще отключили свои спиндиззи и начали прислушиваться еще упорнее.
И в этом самом совершенно могильном молчании поразивший их раньше шепот 'постоянного созидания', оказалось, имел два голоса. Каждое треньканье при рождении являлось не соло, а дуэтом. С появлением из ниоткуда каждого атома водорода в нашей Вселенной появлялся, чтобы в тот же момент погибнуть, зловещий двойник - атом водорода антивещества. Появлялся... откуда-то еще.
Вот так. Даже то, что казалось фундаментальным, неопровержимым доказательством существования однонаправленного времени и постоянного созидания, могло быть так же неоспоримым свидетельством цикличности. И некоторым образом для ониан это показалось удовлетворительным; известные законы физики показались набором идиотов, стоящих на перекрестке и орущих: 'Господь пошел во-о-он той дорогой!' и показывающих сразу в четырех направлениях. Тем не менее, чувство угрозы у ониан осталось. Многоголосое бормотание данных, которые невозможно было заполучить при иных обстоятельствах, само по себе оказалось достаточным для подтверждения существования второй целой вселенной, состоящей из антивещества, до абсолютной точки конгруэнтной со вселенной нормального вещества, но совершенно противоположной ей по знаку. То, что походило на рождение атомов антиводорода одновременно с рождением атомов обычного водорода, в действительности было смертью антивещества. Теперь уже не возникало сомнений в том, что во вселенной антивещества время бежало вспять, и то же самое касалось градиента энтропии, так как одно являлось проявлением другого.
Концепция эта конечно же была весьма старой - столь древней, что Амальфи лишь с огромным трудом смог ее припомнить. Просто за время его жизни она стала столь привычной, что он полностью забыл о ней. И возрождение концепции онианами сейчас и здесь сперва показалось ему огромным анахронизмом, вытащенным на свет божий лишь для того, чтобы сбить с пути истинно практичных людей. В особенности недоверчиво он отнесся к предположению о вселенной, в которой негативная энтропия являлась главенствующим принципом; при таких обстоятельствах, как указала его скрежещущая, будто заржавевшая, память, причина и следствие не могли предохранить даже приблизительные статистические соотношения, которые дозволялись для вселенной, доступной его чувствам. Энергия должна была самоаккумулироваться, события должны были совершаться в обратном направлении, вода должна была течь вверх по склону горы, старики пробуждаться к жизни из гробов и терять опыт и знания с омоложением вплоть до лона матерей.
- Так или иначе, но с ними это и происходит, - мягко отметил Гиффорд Боннер. - Но я сомневаюсь, что парадокс, Амальфи. Обе вселенные можно воспринимать как развивающиеся и непреклонно двигающиеся к своему концу мегаобъекта, теряющие энергию при каждом повороте. Тот факт, что с нашей точки зрения, вселенная антивещества накапливает энергию - всего лишь предубеждение, встроенное в наш порядок вещей. На самом деле, обе эти вселенные, наверное, просто разворачиваются в противоположных направлениях, подобно двум жерновам. И хотя с первого взгляда обе стрелы времени указывают в противоположных направлениях, в действительности они обе скорее всего указывают вниз, под гору, подобно указателям одной и той же дороги, стоящих на вершине холма. Но если вас беспокоит динамика этого процесса, то, пожалуйста, помните, что оба наших пространства являются четырехмерными и, следовательно - совершенно статичны.
- Что соответственно приводит к жизненно важному вопросу смежности, весело ворвался в разговор Джейк. - Дело в том, что оба эти четырехмерные континуума полностью взаимосвязаны, что совершенно ясно доказано двойным событием, наблюдавшимся онианами. Полагаю, это должно означать, что существует по крайней мере шестнадцать измерений для поддержки всей системы. В общем-то все это неудивительно. Вам нужно по меньшей мере столько же, чтобы четко описать ядро атома средней сложности. Наиболее же удивительное на самом деле то, что оба континуума приближаются друг к другу. Согласен с Мирамоном, что наблюдения, произведенные его учеными, невозможно интерпретировать каким-либо иным способом, чем предложенным ими. До сих пор факт, что тяготение в двух вселенных также противоположно друг другу по знаку, казался сам по себе достаточным свидетельством причин, которые их разделяют. Но назовите это как хотите - отталкивание или раздувание, или как там еще - оно совершено очевидно становится все слабее. И где-то в будущем, в недалеком будущем это сопротивление снизится до нуля, что и окажется Пифагоровой точкой точек в столкновении двух вселенных...
- ...И просто трудно себе представить как весь этот физический каркас, даже допускающий наличие восемнадцати измерений, сможет сдержать всю высвобожденную при этом энергию, - подхватил доктор Шлосс. - И принцип моноблока при этом даже не сопоставим; если он когда-либо и существовал, то был всего лишь подмоченной хлопушкой в сравнении с тем, что может произойти.
- Другими словами: БА-БАХ, - сказал Кэррел.
- Ага. Большой-большой...
- Вполне возможно, что рационалистической космологии придется допустить существование всех трех посылок, - заговорил Гиффорд Боннер. - Я имею в виду моноблок, тепловую смерть и эту штуку - это событие, которое, похоже, происходит где-то на полпути между двумя вышеупомянутыми штучками. Любопытно: имеется определенное число мифов и древних философских систем, допускающих подобный разрыв непрерывности прямо посреди развития существования; Джордано Бруно, первый в истории Земли релятивист, назвал это периодом Межуничтожения, а его соратник по имени Вико допустил при этом, что, возможно, это одна из первых в человеческой истории циклических теорий. А в скандинавской мифологии это называется Гиннунгагап. Но я не могу себе толком представить, доктор Шлосс, что уничтожение будет столь тотальным, как вы предполагаете. Я вовсе не физик, спокойно это признаю, но мне кажется, что обе вселенные противоположны друг другу по знаку _в л_ю_б_о_й _т_о_ч_к_е_, что подчеркивалось всеми на этом совещании, и тогда результат не может быть _т_о_л_ь_к_о_ в виде общей трансформации вещества с обеих сторон в энергию. Должна также произойти и трансформация энергии в вещество в не менее грандиозных масштабах, после чего снова начнет увеличиваться гравитационное давление между двумя вселенными, таким образом как бы прошедших сквозь друг друга и обменявшись шляпами и после этого снова начавших отдаляться. Или я упустил что-то важное?
- Я не уверен, что этот аргумент является столь элегантным, каким он кажется с первого взгляда, - возразил Ретма. - Для этого потребуется математический анализ доктора Шлосса, конечно; но тем временем, я ничего не могу сделать иного, кроме как гадать, если этот одновременный цикл создания- межуничтожения-уничтожения действительно является циклом, то зачем ему необходимо иметь этот привязанный орнаментальный источник постоянного созидания? Механизм созидания, включающий в себя не менее чем три вселенских катаклизма в каждом цикле, не нуждается в постоянной подпитке типа капели; либо один грандиозен, либо другой недостаточен. Кроме того, постоянное созидание подразумевает стойкое равновесие, что никак несовместимо с вышеуказанным.
- Я ничего не могу сказать на этот счет, - ответил Джейк. - И не похоже, что здесь могут помочь преобразования Милна; похоже, это что-то вроде часового механизма.
- Определенное, как мне припоминается, математическим выражением величины бутылочки с аспирином, - уныло добавил Кэррел.
- В общем, пока я совершенно уверен только в одном, - пробурчал Амальфи. - Чертовски маловероятно, что кто-нибудь останется в живых и позаботится о точных результатах этого столкновения после того как оно произойдет. По крайней мере, на уровне нашей перепалки. Так что: существует что-нибудь полезное, что мы могли бы предпринять, или же лучше провести все отпущенное нам время за игрой в покер?
- Этого, - ответил Мирамон, - мы как раз и не знаем. А в целом, похоже, мы вообще ничего не знаем.
- Мистер Мирамон, - прозвучал из тени голос Уэба Хэзлтона и стих. Очевидно, обладатель голоса ждал, что ему сделают замечание ввиду его обещания не вмешиваться в разговор, но для Амальфи, как и для любого присутствовавшего в комнате, было ясно, что он никого уже не перебивает; его голос разорвал
