лишь мертвую и отчаянную тишину.
- Продолжай, Уэб, - сказал Амальфи.
- Я тут кое о чем подумал. Мистер Мирамон прибыл сюда в поисках кого-то, кто бы мог ему помочь сделать нечто, что он сам сделать не в состоянии. А теперь он думает, что и мы не знаем как это сделать. Я же пока не понимаю, что это было вообще?
- Но он только что сказал, что сам не знает, - мягко напомнил Амальфи.
- Нет, я не это имел в виду, - немного запинаясь, произнес Уэб. Просто я хотел спросить, что он _х_о_т_е_л_ бы сделать, даже если он и не знает как? Даже если это и невозможно...
Неожиданно в спокойной атмосфере корабля раздался смешок Боннера.
- Именно так, - произнес он, - цель определяет средства. Курица всего лишь орудие для яйца, чтобы таким образом получить другое яйцо. Это внук Хэзлтона? Молодец, Уэб.
- Нужно провести довольно значительное число экспериментов, если бы мы только знали как их поставить, - задумчиво признался Мирамон. - Прежде всего мы должны узнать более точную дату катастрофы чем та, которая нам известна сейчас; 'ближайшее будущее' - весьма значительный объем времени при таких условиях, почти столь же неопределенный, как и выражение 'когда-нибудь'. Нам необходимо определение этого события с точностью до миллисекунды. Я аплодирую блестящему чувству здравого смысла молодого новоземлянина, но в то же время отказываюсь обманывать себя и просить нечто большее; даже эти действия мне кажутся безнадежными.
- Это почему же? - спросил Амальфи. - Что вам может понадобиться для подобных вычислений? При имеющихся данных Отцы Города могли бы справиться с любыми вычислениями; они и создавались для выполнения столь сложных математических операций, а параметры определены; за тысячу лет я не припоминаю ни одного случая, чтобы они не смогли прийти к определенному результату в течении двух-трех минут, ну, максимум в течение дня.
- О, я помню ваших Отцов Города, - произнес Мирамон, лишь на мгновение иронично приподняв брови, что скорее всего явилось последними остаточными проблесками его старого дикого ужаса перед вещами, которыми был богат город. - Но основной параметр, который здесь должен определиться - это точное значение энергетического уровня другой вселенной.
- Ну как же, это как раз не так уж и трудно, - сказал доктор Шлосс ко всеобщему удивлению. - Это - ничто иное, как изменение энергетического уровня в нашей собственной вселенной. Мэр прав - Отцы Города могут сообщить нам необходимые данные еще до того, как вы закончите излагать им проблему. Т-тау преобразования - фундаментальные вещи для полетов со сверхсветовой скоростью. Я просто поражен, как вы могли до сих пор обходиться без них.
- Не совсем так, - поправил его Джейк. - Без сомнения, т-тау взаимоотношения являются конгруэнтными по обе стороны вселенского барьера. Я не сомневаюсь в этом ни на секунду, здесь вы имеете дело с шестнадцатью измерениями. Так вдоль какой именно оси вы предполагаете оценить конгруэнтность? Или вы предполагаете, что т-временные и т-тау преобразования подходят и трансформируются вдоль всех шестнадцати осей? Вы просто не сможете проверить это, если только не захотите рассмотреть систему в целом для такого двойника, как для т-временного моноблока. Безнадежный путь. По крайней мере он безнадежен для нас. У нас просто нет времени. Мы просто будем растрачивать попусту дни в погоне за бесконечно ускользающими числами после запятой. С таким же успехом можно дать задание Отцам Города произвести вычисления конечного значения числа Пи.
- Пожалуй, я ошибался, - произнес доктор Шлосс тоном, сочетавшим в себе угрюмый юмор и легкое разочарование. - Вы совершенно правы, Мирамон. Именно здесь та разрывность, которую мы не можем определить теоретически. Как... неэлегантно.
- Элегантность может и подождать, - сказал Амальфи. - А тем временем - неужели так уж невозможно определить значения энергетического уровня для другой стороны? Доктор Шлосс, ваша исследовательская группа вроде бы что-то говорила насчет возможности сконструировать прибор из антивещества. Так не могли бы мы использовать такую штуку в виде исследовательского снаряда и отправить его на другую сторону мироздания?
- Нет, - тут же ответил доктор Шлосс. - Вы забываете, что такой объект мог бы существовать на другой стороне, но прежде всего, он должен существовать на нашей. Нам понадобилось бы изыскать возможность собрать его здесь для будущего эксперимента. А к тому времени, когда мы сможем его увидеть - в настоящем времени эксперимента - он будет находиться на стадии довольно сильного распада, и затем проэволюционирует до уровня своей сборки. И от него мы ничего не сможем получить, кроме того, как ведет себя антивещество в нашей вселенной; и он ничего нам не сообщит о вселенной, в которой антивещество - норма.
Спустя мгновение он добавил задумчиво:
- И кроме того, такой проект едва ли удастся реализовать за время меньше столетия, я бы даже сказал - два столетия; при таких обстоятельствах я предпочел бы сыграть в покер.
- А вот я бы не стал, - неожиданно заявил Джейк. - Думаю, Амальфи принципиально прав. Несмотря на трудность проблемы, необходимо создать какую-то исследовательскую станцию, которую мы могли бы послать в разрыв. Имейте в виду, что я в принципе согласен - создание прибора из антивещества - ошибка. Эта штука должна быть абсолютно нематериальна, нечто производное из того, что мы могли бы набрать в, так сказать, Ничейной Земле. Но стараться увидеть что-то на большом расстоянии, несмотря на все шансы против, дисциплина, которой я обучен с детства. Я не думаю, что мы должны считать эту данность неразрешимой проблемой. Шлосс, а как вы считаете? Если ваша группа готова отказаться от создания такого прибора из антивещества в пользу покера, не хотели бы вы поработать со мной какое-то время над этой проблемой? Мне понадобится ваш опыт, а вам, в свою очередь - моя точка зрения. И быть может вместе нам удастся создать этот прибор и получить столь необходимые данные. Должен отметить, Мирамон, я не питаю особой надежды, но...
- За исключением той надежды, которую вы нам только что предложили, ответил Мирамон с загоревшимися глазами. - Вот теперь я услышал от вас то, что надеялся услышать. Это голос Земли нашей памяти. Мы предоставим вам все, что только в наших силах. И, для начала, мы предоставим вам нашу планету. Но вселенную, обе вселенных и немыслимую метавселенную, вы должны создать для себя сами. Мы и запомнили вас такими - в вас всегда присутствовали безграничные амбиции.
Неожиданно он слегка приуныл.
- И мы будем вашими учениками; тоже как всегда. Только начать - это все, что мы просим.
Амальфи окинул взглядом собравшихся и понял, что за столом достигнут консенсус. Новая Земля молчаливо согласилась тоже, что и требовалось Амальфи.
4. ФАБР-СУИТ
В полуденном сиянии огромной Цефеиды, вокруг которой планета Он вращалась сейчас по орбите, на холме Он было особенно жарко. Несмотря на то, что она находилась на почтительном расстоянии в тридцать пять астрономических единиц, то есть в тридцать пять раз большем расстояния от Солнца до старой Земли. И даже на таком удалении, сияние звезды, чья абсолютная магнитуда составляла минус единицу, едва было переносимо в пик ее восьмидневного цикла. В низшей точке этого цикла, когда интенсивность излучения падала в двадцать пять раз, наоборот, становилось довольно холодно, да так, что можно было оказавшись на открытом воздухе отморозить уши; ситуация, далекая от идеальной для планеты в основном сельскохозяйственной. Но ониане и не собирались задерживаться во владениях Цефеиды дольше одного сезона.
Уэб и Эстелль расположились в высокой траве, покрывавшей холм, под палящими лучами светила и медленно приходили в себя. Уэб особенно был рад каникулам. Утро началось с трезвого исследования Фабр-Суита, величайшего монумента прошлого планеты Он, а в настоящем - центра философской мысли этого мира. До сих пор это было единственное место на всем Оне, которое им позволено было исследовать самим. Разрешение на это они получили как от самих ониан, так и от своих родителей. Тем не менее, этим утром свобода преподнесла им неожиданное, но логичное последствие: они обнаружили, что Фабр-Суит являлся одним из немногих городов на планете, где детям ониан разрешалось свободно перемещаться. Во всех иных местах располагалось слишком много механизмов и машин, необходимых для жизни планеты в целом, и ониане не хотели допустить и малейшей возможности, чтобы дети попали в гущу работ и подверглись какому-то риску. Объяснялось это, кроме всего прочего, незначительным населением; ониане не могли позволить себе утратить по недосмотру даже одну жизнь.
