Уэб с большим трудом удерживал вежливое отношение к женщинам, но все же предложил Пиле свою самую вежливую из улыбок.
- В таком случае, - официально произнес он, - ты выиграла. Мы благодарим тебя из самых глубин наших сердец. Это - хорошие новости.
Он так и не смог определенно решить, сказалось ли его неполное знание онианского языка, превратившее эту вежливую речь в нечто вроде 'Чертовски гримасничаешь, не смотря на то, что тебе девяносто' или 'Почему это я выгляжу похожим на кусок коричневой дыни?', то ли все же ему удалось сказать то, что он намеревался, но к его великому удивлению, Пила расплакалась.
- О, о, о, - заревела она. - Это мог быть мой самый первый переворот. И ты победил меня, ты победил меня.
Судьи уже собрались тесной кучкой и что-то обсуждали. Несколькими минутами позже, Сильвадор, лидер ребятни, мягко погладил по голове плачущую Пилу и сказал:
- Ну, а теперь успокойся. Напротив, наш друг Уэб должен быть наказан за вранье.
Подмигнув, он предложил свою руку Эстелль, и та поднялась на ноги, распутав одним грациозным движением тот узел, в который она себя завязала во время игры во вранье.
- Этот штраф включает в себя и нашу подругу Эстелль, - зловеще добавил он. - Вы оба должны пойти с нами, прямо в город и быть, - тут он принял позу палача, - погружены в сон на некоторое время.
- Нет, - возразил Уэб. - Мы уже должны идти. Он, пошатываясь, встал на слегка затекшие ноги.
- Пожалуйста, - попросил Сильвадор. - Мы в действительности не имели в виду наказание. Вы хотели учиться во сне. Вы можем привести вас к сно-учителю. Равзе не об этом вы просили сегодня утром? У Пилы после полудня должны были быть два часа обучения. Мы собираемся предоставить их вам; и тогда бы вы смогли выучить язык планеты Он и разговаривать с нами без проблем!
- Но каким образом мы солгали? - спросила Эстелль лукаво прищурив глаза.
- Уэб сказал, что это были хорошие новости, - торжественно провозгласил Сильвадор, - что его подруга Ди уже приехала. Он солгал насчет уже свершенного факта; это стоит пятидесяти очков.
Дети с Новой Земли переглянулись друг с другом.
- Уф, ну ладно, водоросли и гравитация, - неожиданно сдался Уэб. Что ж, пошли, попробуем. Все равно мы скоро увидим Ди.
Ди просто взорвалась, когда услыхала о содеянном.
- Ты вообще-то хоть что-нибудь соображаешь, Джон? - потребовала она. - Откуда тебе знать, что именно они здесь учат с помощью гипнопедии? Как ты мог позволить детям самим бегать по совершенно незнакомой планете, даже не зная, что эти дикари могут с ними сделать?
- С нами ничего не сделали... - сказал Уэб.
- Они не дикари... - сказал Амальфи.
- Я-то уж хорошо знаю, что они такое. Я тоже была здесь первое время, когда и ты посещал эту планету. И я считаю, что это - преступная небрежность - позволить дикарям вмешиваться в работу детского разума. Или любого иного цивилизованного разума.
- А как именно ты определяешь цивилизованный разум? - в свою очередь поинтересовался у нее Амальфи. Но он сразу же понял, что это бесплодный вопрос и вдобавок еще и язвительный. Он достаточно хорошо смог разглядеть, что она осталась той же самой девочкой, которую он встретил во время разборки с Утопией - Гортом. Она осталась той же самой женщиной, которую он продолжал любить, тем же светлым обликом, который он мог лелеять вплоть до самого конца времен. Но она постепенно старела - и как можно объяснить это женщине? Ониане и дети приближались к концу времени, испытывая при этом отношение к нему, как к чему-то новому, какому-то новому опыту. Но Ди, Марк и Амальфи, а с ними и все население Новой Земли, подходили к этому с позиций века, с позиций двух материальных форм, которым суждено столкнуться. Ди ничего не хотела думать, а просто отставила в сторону новое знание, чтобы спокойно доживать свой век в условиях свершившегося факта. Да и сам Амальфи никак не хотел принять за неизбежное то, что должно было произойти. Ди ни за что не хотела, чтобы дети учили новый язык. И у Ди, и у Амальфи явственно проявлялись все признаки наступающей старости, что было фатумом всей их собственной культуры. Да, лекарства по-прежнему действовали, и физически они все еще были молоды. Но возраст, тем не менее, неотрывно сопутствовал им и, быть может, это было и к лучшему. В конце концов, невозможно обмануть ни время, ни градиент энтропии. Но не было и надежды, кроме той, что существовала в виде ониан и их детей. Больной раком гигант - Король Будапешта и Глава Служителей в джунглях были столь же стары, как и Амальфи сейчас, в то время когда они встретились и он победил их, и с тех пор он даже заимел idee fixe [идея фикс]; хотя он по-прежнему находился в отличном физическом состоянии, но умственно он уже почти полностью использовать всего себя не мог.
И оставались лишь два пути, которыми человек может идти к своей смерти; либо принять, как данное, свою неминуемую смерть, либо отказаться в это верить. Отрицать проблему значило бы вести себя по- детски или маразматически, словно дряхлому старику. Ему не хватало подвижной приспособляемости, которая называлась процессом взросления; и когда дети и дикари более подвижны в этом, чем ты - тогда ты должен узреть, что для тебя уже пробил вечерний звон и ты должен уйти умиротворенно. В ином случае, тебя просто похоронят заживо, как номинального лидера.
Конечно же Ди не стала отвечать на вопрос, а просто угрюмо посмотрела на Амальфи. Так или иначе, только что прекращенный спор велся sotto voce [здесь - вполголоса], потому что в комнате совета ониан все остальные присутствовавшие были полностью поглощены попыткой определить количество гамма- излучения, которое будет произведено в результате прохода двух вселенных сквозь друг друга, и степени его перехода в одну из двух форм материи, как результате такого столкновения. И Ди пришлось довольно трудно, когда она попыталась проникнуть в это столпотворение, чтобы найти Уэба и Эстелль; те уже успели стать полноправными, хотя и молчаливыми, партнерами во всех головоломных совещаниях.
- Меня это совершенно не удовлетворяет, - говорил Ретма. - Доктор Шлосс утверждает, что значительная часть этой энергии выльется в обычный шум, словно встреча двух вселенных аналогична звону колоколов. Чтобы допустить это, надо принять, что Постоянная Планка так же верна и для Гильбертова пространства, о чем мы не имеем и малейшего свидетельства. Мы не можем накладывать градиент энтропии под прямым углом к реакции, которая сама включает в себя энтропию совершенно противоположную по знаку и расположенную по обе стороны знака равенства.
- Почему вы считаете это невозможным? - спросил доктор Шлосс. Именно для этого и предназначено пространство Гильберта: для обеспечения выбора осей на случай именно такой операции. И если у вас имеется подобный выбор, остальное - достаточно простое упражнение по проекционной геометрии.
- Я этого не отрицаю, - несколько натянуто произнес Ретма. - Я всего лишь ставлю под вопрос применимость такого подхода. У нас нет никаких данных, которые бы предполагали, что решение проблемы именно таким образом может быть чем-то _б_о_л_ь_ш_и_м_, чем простое упражнение; так что дело не в том, какое это будет упражнение - простое или сложное.
- Я думаю, нам пора идти, - сказала Ди. - Уэб, Эстелль, пожалуйста, проследуйте за мной - мы только мешаем, а у нас есть еще масса своих дел.
Ее громкий сценический шепот прервал дискуссию гораздо более эффективно, чем могла бы любая речь, произнесенная обычным тоном. Лицо доктора Шлосса на мгновение скривилось в раздражении. И так же на мгновение лица ониан стали вежливо отчужденными; затем Мирамон повернулся и посмотрел сперва на Ди, а затем - на Амальфи, вопросительно приподнял брови. Амальфи кивнул, слегка раздосадованно.
- Неужели нам надо уходить, бабушка? - запротестовал Уэб. - Я имею в виду, что мы здесь участвуем в дискуссии. И Эстелль хорошо разбирается в математике; то и дело Ретма и доктор Шлосс обращаются к ней, чтобы подобрать сочетание онианских определений с нашими.
Ди немного подумала на этот счет.
- Ну что ж, - сказала она, - я считаю, это не принесет вреда.
Совершенно ошибочный ответ. Его можно было ожидать, хотя Уэб никоим образом не сумел бы его предугадать. Он не имел представление, как это хорошо понимал и знал Амальфи из своих воспоминаний, что женщины на планете Он когда-то находились в положении худшем, чем рабыни. К ним относились как к чему-то совершенно отвратительному, хотя и необходимому что-то вроде сочетания между демоном и низшим животным. Уэб не мог предугадать, что даже и сегодня онианские женщины были по-прежнему
