исключительно подчинены своим мужчинам и прозвучавшие слова вызвали что-то вроде легкого шока. Амальфи не имел возможности в данный момент объяснить Уэбу - или Эстелль, если на то пошло - почему оба ребенка теперь должны уйти. Это объяснение потребовало бы большего знания и понимания, которыми обладала Ди, и которых не было у Уэба и Эстелль; к примеру, им пришлось бы узнать, что в глазах Ди женщины планеты Он были нынче столь эмансипированы, но еще не наделены равными с мужчинами правами; и для Ди в этом абстрактном отличии заключался весьма высокий эмоциональный заряд. Более того, сами онианские женщины вполне удовлетворялись существующим положением.
Мирамон собрал свои бумаги, поднялся и медленно подошел к новоземлянам. Выражение его лица было исключительно вежливым. Ди наблюдала за его приближением с затаенной, но решительной подозрительностью. Амальфи ей ничем не мог помочь, только лишь симпатизировал. И это несмотря на то, что он находил сложившуюся ситуацию несколько смешной.
- Мы рады приветствовать вас здесь, миссис Хэзлтон, - произнес Мирамон, склонив голову в легком поклоне. - Многим из того, чем мы стали сегодня, мы обязаны вам. Я надеюсь, вы позволите нам выразить свою признательность; моя жена и ее помощницы ожидают вас, дабы оказать вам надлежащие почести.
- Спасибо, но я не... я имела в виду...
Ей пришлось замолчать, обнаружив, что в короткое мгновение ей не вспомнить причин своей значительности много лет назад. Ведь тогда она была, понимая это сама или нет, совсем другим человеком. Действительно, тогда она оказалась одним из главных факторов в эмансипации женщин планеты Он. Амальфи был рад ее энергичной помощи, особенно, когда она оказалась исключительно важной в кровавой борьбе за власть на этой планете. И таким образом - фактором, жизненно важным для выживания города. Последнее, пожалуй, было только формулой, что когда-то являлась столь же магической и за пределами проверки, как и само желание к жизни. Теперь же это был ничего не значащий лозунг, к тому же довольно застарелый, как например 'Помни Бастилию' или 'Мэйсон, Диксон, Никсон и Йетс' или 'Звезды Должны Быть Нашими!'. Первая встреча Ди с женщинами Он произошла еще в те дни, когда те были лишь вонючими неумытыми существами, содержавшимися в церемониальных клетках. И что-то в нынешнем обращении к ней Мирамона напомнило ей об этих давних днях, быть может даже заставило почувствовать прикосновение решеток и грязи вокруг нее самой. Все же временной интервал был слишком велик, а вежливость слишком интенсивна, чтобы позволить ей почувствовать себя обиженной в таких обстоятельствах. Если она и помнила о них вообще. Она бросила быстрый взгляд на Амальфи, но лицо мэра оставалось совершенно беспристрастным; она достаточно хорошо знала его, чтобы увидеть - с этой стороны помощи не жди.
- Благодарю вас, - безнадежным голосом произнесла она. - Уэб, Эстелль - пора идти.
Уэб повернулся к Эстелль, словно ища поддержки в подсознательном порыве повторить призыв о помощи Ди к Амальфи, но Эстелль уже подымалась со своего места. В глазах Амальфи, девушка выглядела немного развеселенной и чуть высокомерной. Да, у Ди еще будет масса хлопот с этой штучкой. Что же касается Уэба, то любой совершенно ясно мог увидеть, что он влюблен, так что в _е_г_о_ случае не потребуется покрикивания и покаркивания.
- Я бы вот что предложил, - откуда-то из воздуха проговорил голос отца Эстелль. - Предположим, мы примем за аксиому, что не существует термодинамического перехода между двумя вселенными до момента контакта. Если это так, нет никакой возможности применить симметрию, если только мы не предположим, что сам момент перехода полностью симметричен с обоих сторон, так сказать - период полного нейтралитета. Мне кажется, это вполне здравомыслящее предположение, и оно позволит нам избавиться от Постоянной Планка - здесь я согласен с Ретмой, что в подобной ситуации это всего лишь мешающий фактор - и тогда мы можем работать с противоположными знаками на условиях старой теории нейтринно- антинейтринной природы тяготения Шиффа. Кроме того, ее с той же легкостью можно подвергнуть квантованию.
- Но только не по условиям Греба, - возразил доктор Шлосс.
- Дело не в этом, Шлосс, - возбужденно возразил ему Джейк. - Условия Греба не переходят; они применимы к нашей вселенной, но возможно, они применимы и на другой стороне. НО ОНИ НЕ ПЕРЕСЕКАЮТСЯ. Что нам по-настоящему нужно, так это найти функцию, которая могла бы допустить подобное пересечение. Либо какое-то предположение, подходящее к имеющимся фактам и позволяющее нам полностью освободиться от перехода. Именно об этом и говорил Ретма, если только я его правильно понял. Считаю - он прав. Если у вас нет уравнения для описания такого перехода, которое совершенно нейтрально в любой точке пространства Гильберта, тогда нам автоматически приходится к предположению о реальности существования Ничейной Земли. И в таком случае мы вынуждены начать с полного ОТРИЦАНИЯ всего!
Эстелль остановилась у двери и повернулась к невидимому голосу отца.
- Папочка, - сказал она, - если вам все равно нужно переводить онианскую математику на математику Новой Земли, и если вам приходиться иметь дело с Ничейной Землей, почему бы вам не начать с нуля?
- Идем, дорогая, - сказала Ди; дверь закрылась.
После этого в комнате воцарилась весьма протяженная тишина.
- И вы позволяете своим детям просто растрачиваться впустую, мэр Амальфи? - наконец сказал Мирамон. - Почему вы это делаете? Если бы вы только наполнили их умы фактами, которые им необходимы - а это так легко, как вы хорошо знаете, - вы сами нас научили как это делать...
- С нами это уже теперь не так легко, - вздохнул Амальфи. - Мы гораздо старше вас; и мы больше уже не разделяем вашей озабоченности сутью вещей. И ушло бы слишком много времени на объяснение, как мы пришли к такому положению. Теперь у нас много других проблем, с которыми надо разбираться.
- Если это правда, - медленно произнес Мирамон, - тогда действительно не имеет смысла говорить об этом. В ином случае я должен буду испытывать жалость к вам; а этого не должно произойти, иначе - мы все пропали.
- Ну, не совсем так, - несколько натянуто улыбнулся Амальфи. - Нет ничего совершенного и конечного. Так на чем мы остановились? Это всего лишь только начало конца.
- Если бы Вселенной было суждено существовать бесконечно, мэр Амальфи, - сказал Мирамон, - я все равно, так никогда бы и не смог понять вас.
Таким образом, предательство свершилось. Уэб и Эстелль так никогда и ничего не услышали из весьма напряженной и горькой беседы между Амальфи и Хэзлтоном через триллионы и триллионы миль бескрайнего пустого пространства между планетой Он и Новой Землей, которая в результате заставила Хэзлтона отозвать свою жену домой, прежде, чем она еще в большей степени противопоставит себя онианам; не знали они в точности и почему отзыв Ди означал и их отзыв. Они просто повиновались, молча и внутренне сожалея, волей-неволей выражая свое несогласие полным молчанием единственным, имевшимся в их распоряжении оружием - их мятежом против неразумной логики взрослых. И в сердцах своих они понимали, что им было отказано в первой настоящей вещи, которую они желали. Кроме, конечно, друг друга.
5. ДЖИХАД
Последняя беседа в особенной степени оказалось болезненной так же и для Амальфи, несмотря на многие века приобретенного опыта. Главным образов из-за расхождений во мнении с Хэзлтоном, обычно заканчивавшихся навязыванием мнения Амальфи, если не существовало никакого иного пути обойтись как-то иначе. В этом споре присутствовало нечто, имевшее некую неприятную нотку для Амальфи, однако он достаточно хорошо понимал, в чем это нечто заключалось: в бесплодном, коротком и бесстрастном 'осеннем романе' с Ди. Сейчас он отсылал ее домой к Марку. Он считал это необходимым по целому ряду соображений, но это действие можно было интерпретировать и как акт мести в отношении когда-то любимого человека, которого уже больше не любишь. Подобные разрывы часто случались между возлюбленными. Амальфи хорошо это знал.
Ему предстояла колоссальная работа и он тут же забыл о Ди, едва она отбыла с детьми на космолете. Но уже через три недели обстоятельства заставили Амальфи вспомнить о Ди вновь.
Обсуждение надвигающейся катастрофы, наконец, вошло в такую стадию, когда оказалось уже невозможно избежать работы с противодействующими градиентами энтропии. Таким образом обсуждение вошло в стадию, когда одни только слова никого больше не удовлетворяли. На них теперь вообще нельзя было полагаться. В результате все участники обсуждения, в основном инженеры или администраторы, как например Амальфи или Мирамон, и философы, как Гиффорд Боннер, вдруг обнаружили себя простыми наблюдателями-статистами. Главные дискуссии переместились в офис Ретмы. Амальфи старался
