привязывалась в туалетах и у входа, и математичка донимала несправедливыми двойками, и крепких друзей-приятелей в классе так и не нашлось. В общем, не то, что в двадцать второй, где Митя учился в начальных классах, пока не переехали на улицу Репина, в кооперативный дом. Но все же шестьдесят четвертая скоро сделалась привычной, своей. И ребята -- привычные. И клика 'Косой' тоже привыная стала, все равно, что вторая фамилия. (Кстати, не только из-за того, что 'Зайцев', а еще и потому, что вплоть до пятого класса белобрысый смирненький Митя слегка косил левым глазом; а в прошлом году это прошло).
В общем, школа как школа, но мама часто приходила в ужас: и когда девятиклассники отбирали у Мити деньги, и когда он являлся с фингалом после стычки с одноклассником Жижей (тот часто 'прискребался' к Косому), и когда узнавала, как в десятом классе обнаружились наркоманы... Маме очень хотелось, чтобы сын оказался в 'приличном учебном заведении'.
И случай представился. Дернула Митю нечистая сила написать такое сочинение про сказки Пушкина, что его отправили на городской конкурс. А там оно заняло третье место! А три главных приза были -- места в престижном Гуманитарном лицее (бывшая школа номер четыре). Конечно, если победители захотят в этот лицей перейти.
Митя не очень хотел, а мама очень. Да и папа советовал. Уговорили. Ведь отсюда была 'прямая дорога в любой гуманитарный вуз, а ты, кажется, хочешь стать литератором'.
Он хотел. К тому же, в слове 'лицей' было пушкинское колдовство.
И сперва понравилось. Старенькая, обожающая литературу Лидия Константиновна хвалила все его сочинения. И с математикой пошло на лад (не такой уж важной ее здесь считали). И ребята были неплохие. Вежливее, спокойнее 'тех чудовищ из шестьдесят четвертой' (мамино выражение). И даже своя газета выходила в лицее. Разве плохо?
Но потом оказалось, что разница в общем-то небольшая. Так же пошаливают старшеклассники- рэкетиры (хотя в вестибюле сидит охранник при полном милицейском параде). А в третьем классе накрыли целую компанию тех, кто 'смотрел мультики', надышавшись клея... И Митя как-то дома сказал литературное сравнение:
-- В позолоченной кастрюльке всё та же серая каша.
Это когда биологичка Алла Эдуардовна ни за что наорала на него и вкатила пару, хотя он ответил все, что задано, только рисунок в тетради у него был сделан не цветными карандашами, а одним, простым.
Митя тогда вскипел и пошел требовать защиты у Совета лицеистов. Но только что выбранный председатель Боря Ломакин мудро посоветовал:
-- Усохни, мальчик, и не возникай. Никто не будет связываться с этой дурой. Она своими воплями разгонит всех...
И он был прав. Хорошо, что хотя бы сейчас горластой Эдуардовны нет на педсовете.
3
...-- Ну, а позволено будет узнать, каким именно требованиям перестал соответствовать мой сын Митя? -- сдержанно поинтересовалась мама.
-- Дисциплинарным и нравственным... -- Кира Евгеньевна, чуткая натура, уловила тон Маргариты Сергеевны и отвечала тем же. -- С вашего позволения, сейчас введу вас в курс дела.
И стала вводить. Сжатыми интеллигентными фразами.
Сначала мама смотрела на нее. Потом стала смотреть на Митю. А Митя -на маму. Он не отводил взгляда, только прикусил нижнюю губу.
Кира Евгеньевна кончила.
Мама сказала ровно и негромко:
-- Митя, я не понимаю. Зачем ты устроил этот цирк?
-- Да! -- вскинулась Галина Валерьевна, а остальные (кроме князя Даниила и директрисы) закивали.
Кира Евгеньевна со сдержанной горечью возразила:
-- Боюсь, что теперь уже это не цирк, а драма. И возможен грустный конец.
Мама поправила очки. Смотрела она по-прежнему на Митю.
-- Это все-таки цирк. Клоунада. Хотя и непонятная... Дело в том, что наш сын в субботу вообще не был в городе. В пятницу после обеда мы уехали в деревню Мокрушино, к нашим друзьям, и вернулись в воскресенье. Это, если угодно, могут подтвердить десятки людей.
Наступил миг тихого Митиного торжества. Он почти не видел лиц, но п о н и м а л, какое на них выражение.
Да и у Жаннет! Ведь она тоже впервые слышала, что в субботу его не было дома! Потому что сама куда-то уезжала с матерью.
-- Но почему... -- выговорила наконец директор лицея. -- Почему мы этого не знали?
-- Я еще в четверг договорилась с Лидией Константиновной, она не возражала.
-- Но она уехала на свадьбу! -- весьма неразумно сообщила 'младшая' завуч.
-- Извините, но это ваши внутришкольные проблемы, -- сказала мама.
-- Нет, прежде всего ваши, уважаемая Маргарита Сергеевна! -- Завуч Галина Валерьевна чуть не наградила блестящий стол новым хлопком. -Пусть ваш сын объяснит, почему он три часа морочил нам головы и не сказал о своем отсутствии сразу! Почему шесть взрослых людей, педагогов, сидели перед ним столько времени, а он делал из нас дурачков?!
-- В самом деле, -- мама опять повернулась к нему. -- Митя, почему?
И тогда он сказал со звоном, которого слегка испугался сам:
-- А если бы я не уехал? Если бы просто сидел дома? С простудой или с больной головой? Один! Тогда был бы виноват, да? Потому что ничего не доказать?
-- Ну, ты и фрукт, -- заметил Максим Даниилович. Кажется, даже с ноткой одобрения.
-- Не укладываюсь в систему?
-- Ни в малейшей степени.
Кира Евгеньевна осудила географа долгим взглядом.
-- Маргарита Сергеевна. Даже если вашего сына не было в субботу в городе, не кажется ли вам, что у нас достаточно оснований для претензий к нему?
-- Пока не кажется... Пока мне кажется наоборот: его позиция достаточно убедительна. А если бы он в с а м о м д е л е был в субботу дома? Тогда что? Без вины виноватый?
-- Теперь все ясно, -- выдохнула завуч Галина Валерьевна. И стала за столом ниже ростом, сравнялась с остальными.
-- Простите, что именно вам ясно? -- осведомилась мама.
-- Ясно, в кого он, семиклассник Дмитрий Зайцев. Вот они, плоды раскрепощенных семейных отношений.
Митю дернуло как ознобом.
-- Не смейте! Не смейте про маму!..
-- Не надо, Митя, -- сказала она. И встала. -- Мне кажется, господа, вопрос об участии... вернее, неучастии моего сына в операции 'Ртутная бомба' выяснен. Видимо, есть смысл сразу коснуться и другого вопроса. Вы не откажете в любезности сейчас же отдать мне Митино личное дело?
-- Но позвольте... -- завуч Галина Валерьевна стала снова подрастать за столом.
-- Понимаю, -- кивнула мама. -- Личное дело в сейфе. Ключ у секретаря, секретарь ушла в декретный отпуск и будет только после Нового года. Как всегда в таких случаях...
-- Дело не в секретаре, -- веско произнесла Кира Евгеньевна. -Просто такие вопросы решаются в отдельном и обстоятельном разговоре. И, как минимум, необходимо ваше письменное заявление. Давайте, вернемся к этой теме позже.
-- Хорошо. До свиданья. Митя, идем.
-- До свиданья, -- отчетливо сказал Митя педсовету. И мысленно возблагодарил судьбу, что не разревелся. Глянул на Жаннет: 'Увидимся'
На улице с полквартала шли молча.
-- Ну, давай... -- не выдержал наконец Митя.
-- Что 'давай'?
-- Говори, какой я чудовищный тип и что из меня получится в будущем.
-- Не буду... Что из тебя получится, не знаю, а сегодня, кажется, ты был прав. Если смотреть в самую
