- Какую книжку?.. Ох... - я ведь опять забыл про девочку Сойку, которая будет ждать нас у рынка. И стыдно стало - перед собой, перед этой Сойкой и, главное, перед Сережкой, который обо всем догадался. Суетясь, я отыскал на стеллаже растрепанный томик - 'Новые приключения великолепной пятерки'.
- Положи сюда, - Сережка раздвинул пасть сумки.
- Ага... Зачем у тебя этот саквояжище? На рынок пойдем?
- Нет, просто так. На всякий случай...
...И вот мы опять на улице. И утро такое... одним словом, настоящее летнее утро. Жары еще нет, пахнет влажной травой и мокрым асфальтом (проехала поливалка). Где-то по-деревенски горланит довольный петух. И даже прохожие кажутся не скучными, не озабоченными, как обычно, а такими, словно все собрались в долгожданный отпуск.
Я бодро вертел колеса, а Сережка шагал рядом и рассказывал, что к нашему дому пришел еще в восемь часов, но ждал, когда моя мама уйдет на работу.
- Вот чудак! Мама тебе обрадовалась бы!
- Да ну, неловко как-то... А когда она вышла из подъезда, я сразу ж-жик к тебе!..
- А как ты узнал, что это именно она?
- Сразу видно. Вы похожи...
Знакомыми переулками, без задержек, мы добрались до угла Кровельщиков и Кутузовской, к ограде рынка.
Белоголовая Сойка сидела на прежнем месте, мы увидели ее издалека. И она нас - тоже. Я заметил, как она вся напряглась и спрятала за спину картонную коробку.
- Сойка, привет! - небрежно сказал Сережка. Будто однокласснице. Я что-то неловко бормотнул. Она ответила шевелением губ. И глаза - сначала в землю, потом на нас. Несмелые, вопросительные... 'Ох и ресницы', - вновь подумал я. Протянул книжку.
Она снова шевельнула губами.
- Спасибо... Я быстро прочитаю, - удалось расслышать мне.
- Да читай сколько хочешь! А потом я тебе еще одну принесу! Про этих же ребят! - Я это выпалил с энтузиазмом, а потом опять неловко замолчал. Про что еще говорить? Сойка кивнула и молчаливо съежилась.
Выручил Сережка. Запросто сел рядом с ней на корточки.
- Ты вдвоем с бабушкой живешь, да?
Она качнула ресницами.
- Да...
- А родители... их нету, что ли?
- Есть! - Сойка испуганно, суеверно как-то дернулась. - Есть, конечно!.. Только они не тут, а в Дорожкине. Деревня такая у города Самойловска.
- А чего же они... Ты здесь, а они там?
- Так получилось... - Сойка отвечала тихо, но без неохоты. - Папина фабрика закрылась, он тогда поехал в Дорожкино, купил там у знакомых домик. Говорит: 'Будем ферму устраивать'. Сперва все хорошо было, а потом нас подпалили, дом сгорел...
- Кто подпалил? - ахнул я.
- Местные. Они фермеров не любят, говорят: приехали тут, нашу землю порасхватали... А земля-то все равно бросовая была, пустошь одна...
Сойка излагала грустную историю по-взрослому, устало, но доверчиво.
- А теперь что? Все заново? - понимающе спросил Сережка.
- Ну да... Папа с мамой теперь там в сараюшке живут, пытаются дом починить. А меня сюда привезли. 'Зачем тебе, - говорят, - с нами маяться...'
- Разве здесь тебе лучше?
- Они думают, что лучше... А там даже школы нет. Самая ближняя за двенадцать километров...
'Подумаешь, школа, - хотел сказать я. - Можно и дома учиться. Я вот учусь, и все нормально...' Однако не решился. Сойка рассказывала про другую, про суровую жизнь, о которой я, балконный житель, знал только из газет да из телевизора...
И все же я спросил:
- А мама с папой знают, что бабушка тебя... заставляет вот так?
Ее ресницы-гусеницы словно щекотнули меня.
- Конечно, нет! Она же... Вы не думайте, что она какая-то... неграмотная пьяница! Она всю жизнь в театре работала, контролером, с артистами знакома... и теперь у нее фантазии.
- Какие фантазии? - неласково сказал Сережка. Мол, фантазии фантазиями, а кто дал право этой контролерше издеваться над человеком!
Сойка мотнула тощими косицами.
- Ну... такие. Говорит: 'Я все силы отдала этому... обществу. А общество меня сделало нищей. И сын о родной матери не заботится, занялся какой-то деревенской дурью. Да еще дочь свою мне подбросил... Это меня... Иди, говорит, и принимай участие в добывании пропитания...
Тут я не выдержал, спросил через силу:
- Она тебя бьет?
- Еще чего! - Сойкины глаза на миг вспыхнули под ресницами. - Я бы тогда... пешком бы ушла в Дорожкино, за тыщу километров!
И здесь я понял, что эта маленькая тихая Сойка - гордая. И что в нищенки она пошла как бы в отместку бабке. Чтобы не есть даром ее хлеб. Пойти-то пошла, но попрошайничать не умеет и стыдится. А отступать тоже не хочет...
И Сережка это понял. Но не стал утешать Сойку. Поднялся.
- Ладно, Сойка... Мы скоро еще придем.
- Когда? - Она опять вскинула глаза.
- Сегодня. Ты будешь здесь?
- Буду. Мне все равно где... особенно когда книжка...
- Ты что-то придумал? - спросил я, когда мы были уже в полквартале от Сойки.
- Ничего такого... Мы ведь шастаем по всяким пустырям, а там попадаются брошенные бутылки. За день можно столько заработать, сколько ей и за месяц не подадут...
- Правильно, Сережка! А ты ведь это еще давно запланировал! Да? Потому и сумку захватил!
Он не стал отпираться.
- Ага... Но мы не будем специально за бутылками охотиться, не бойся! Это так, попутная добыча.
- Да разве я боюсь!
- Смотри, какой переулок! Почему-то называется Трамвайный.
Никаких трамваев в переулке - кривом, заросшем, с домишками и палисадниками - не было. Но он вывел нас на пригорок, где стоял заброшенный дом, похожий на маленький замок. В одном месте пригорок обрывался вниз, там среди заборов и репейников лежали рельсы и шпалы, по ним в самом деле проехал красный трамвайчик старинного вида. Сережка сказал, что это, видимо, пригородная линия, которая ведет к садам и дачам.
Он втащил меня и кресло в развалины дома, где сквозь пол рос иван-чай и темнела по углам крапива. Здесь мы нашли первую добычу - пять бутылок из-под 'Столичной' и пива. Видать, местным пьяницам это место было известно. Пока Сережка обследовал закутки, шипел и шепотом ругался в крапиве, я оглядывался.
Стены были исписаны всякой гадостью, кругом полусгнившие клочья газет и мусор. Но все равно чудилась в развалинах загадочность. Солнце сквозь оконные проемы пробивалось в нежилой сумрак. Розовые цветы иван-чая светились в лучах, словно внутри их горели лампочки. Здесь был намек, ожидание чего-то необычного...
Мы выбрались наружу, пристроили сумку с бутылками на подножке кресла, у меня под ногами.
- Теперь - туда, - решительно сказал Сережка.
С пригорка видна была территория... ну, не знаю даже чего. То ли заброшенного завода, то ли каких-то баз и складов - с грузовыми эстакадами, ангарами и вышками...
