я только донесу покупки до остановки. Но она охотно и даже радостно рухнула в ловушку. Оказалось, что до ее девятиэтажки – всего две остановки.
Мы вошли в лифт и, пока я разворачивался там с мешками, она успела нажать кнопку. Лифт был скоростной.
Я все еще называл ее Люсенькой.
Очевидно, ей это уже начало нравиться.
Впервые поцеловал на кухне – как бы в знак благодарности за разогретые голубцы. Продолжал целовать, пока она сама не потащила меня в глубину квартиры, туда, где тахта.
Женщины любят, когда я их беру вот так – решительно и без лишних церемоний. Они отдаются бурно, с криком, целиком и полностью. Если женщина спокойна и рассчитывает силы – значит, я что-то сделал не так. Мне нужно, чтобы орала и теряла сознание.
Потом она уснула.
Я чувствовал себя просто замечательно. Сила во мне играла, хоть вековые секвойи с корнем выворачивай. Нет, дубы. Или секвойи? А то еще есть крепкое дерево гикори.
Я подобрал с пола одежду и пистолет. Даже не слышал, когда он грохнулся… Сильно же я хотел эту, которая не Ксения, а лишь чуточку похожа!
Сунув пистолет сзади за ремень, я пошел к дверям.
Поскольку я потратил деньги на шоколадку с зайчиком, то сунул руку в карман плаща этой, которая не Ксения, и достал кошелек.
Долларов двадцати на день мне бы хватило.
Но как составить из этих пестрых бумажек двадцать долларов?
Я взял наугад бумажек десять, остальное вернул в кошелек. И тут оказалось, что я не могу выбраться из квартиры! Она была заперта на какой-то дьявольски хитрый траханный замок!
Я нетерпелив.
Я – Напролом!
Но, когда я с двух шагов стремительного разгона вмазался в эту гребанную дверь плечом, что-то лязгнуло, я отскочил и понял, что ловушка захлопнулась окончательно.
Наверху над дверью были металлические пазы, которых я не заметил. Из самой двери выскочили железные клыки и вошли в эти пазы. Очевидно, что-то похожее было и внизу.
Ну и что, подумал я, храброму ковбою и окно – дверь!
Ближайшее окно было на кухне – но высокое и состоящее из двух узких рам. Я пошел в гостиную. Выглянул и хмыкнул.
Судя по всему, я находился на девятом этаже этой самой девятиэтажки, будь она неладна.
Справа был вертикальный ряд кухонных окон, а вот слева был вертикальный ряд лоджий, примыкавших к спальням. Подо мной имелось всего-навсего восемь лоджий. Перебраться от одной к другой, тем более – сверху вниз, было несложно, когда-то я уже проделал такой трюк. В гостинице… В Лос-Анджелесе?… Вот сигануть по диагонали к лоджии восьмого этажа было малость сложнее.
Я взял на кухне длинное льняное полотенце с народной вышивкой, попробовал его на прочность, привязал к трубе от парового отопления, вылез и с маху перелетел туда, куда хотел.
Остальное было делом техники.
Я – Напролом!
И Ксения еще убедится в этом.
Но внизу было странно. Светло и пусто. Я пошел по улице, недоумевая, куда подевались все люди. Напоролся на бабку с метлой.
– Бабуля! – сказал я ей ласково, но она все равно шарахнулась. – Где все? Куда они подевались?
– Кто – все? – она не то чтобы удивилась и не то чтобы испугалась, но ее нос как-то дико зашевелился.
– Люди, – объяснил я.
– Так утро же! Пять часов утра! – воскликнула она.
Утро? Ага. Есть такое слово – утро.
Именно – слово…
Оно относится к тому лесу и к тому озеру, откуда шел крепчающий ветер, и звучала последняя песня, и кто-то, взглянув на небо, сказал:
– Ребята, утро…
Стоп! Сам-то я это небо видел? Этот ветер нюхал?
Я посмотрел вверх. Действительно, небо. Я принюхался. Из щели между киосками пахло… нет, воняло. Животными. Котами!
Со мной творилось что-то не то…
Киоск. Красивое слово. Хорошо, что я его знаю. И вообще полезная штука…
Я треснул рукой по стеклу. Билл Бродяга выучил меня бить так, чтобы не порезаться. Это было… это было в Миннеаполисе, Миннесота, Ю-Эс-Эй…
Мис-су-ри-и-и… Май Мис-су-ри-и-и-и!…
Бабка смотрела на меня с ужасом.
– Поет… – прошептала она и вдруг впала в ярость. – Он еще и поет! Витрину разгромил и поет! Обдолбался и поет!!!
Я спокойно взял то съедобное, что нашел: печенье с начинкой, четыре вида, банки с пивом, пять видов, конфеты, десять прозрачных мешочков. Там же взял и пакет, чтобы сложить все это.
Я понял, что просто-напросто хотел есть.
Эта еда называлась – завтрак.
Странно – когда я возился с этой, которая не Ксения, слов хватало, и всяких, и выражения в голосе хватало. А слово «завтрак» я вспоминал…
Еду я употребил в сквере на лавочке.
Утро длилось. Люди не появлялись.
А зачем мне, собственно, люди? Чего я от них хочу?
Толстого дядю Ротмана я застрелил.
Вот! Нужно найти Машку Колесникову.
Классная девка Машка! Ноги – во, бедра – во…
Руки сами попытались изобразить в воздухе крутые Машкины бедра. Машка…
Я вскочил. Я вспомнил!
Машку у меня отняли!
Она пришла на свидание, когда я промучался по меньшей мере час, если не полтора. Она села на подоконник, даже не посмотрев на цветы, которые я ей принес, и одернула юбку таким образом, чтобы обтянуть бедра и как можно эффектнее показать коленки. Я что-то такое заговорил несуразное, вот тогда у меня точно не было слов, а одна каша во рту, и она выслушала, она честно выслушала!
– Знаешь, – сказала она, – это все – глупости. Сколько тебе лет?
Я и сам знал, что мало. Она пользовалась тем, что мы ровесники, и изображала взрослую женщину. Она и была рядом со мной взрослой женщиной, мать, догадавшись, что я влюбился в Машку, ужаснулась и высказала все, что думает об этой прошмандовке и ее хахалях. Допустим, мать преувеличила… Но я и сам видел, Машка – не девочка, да и позволили бы мужики такой красавице до шестнадцати лет оставаться в девочках!
Мне было все равно, кто там за ней числился. Я хотел, чтобы она была со мной и только со мной…
Какими словами она сказала, что влюблена в другого?
Я не мог восстановить ее слова! Как-то у нее так округло вышло, что слова были простенькие, голос обычный, и все же у меня в башке словно гром грянул!
– У тебя с ним ничего не получится, – тогда я еще не знал, что за сволочь этот Валерка, но мне страшно не хотелось, чтобы у них получилось.
– Получится! – Машка была гордая и страшно самоуверенная.
– Не забудь на свадьбу пригласить! – выкрикнул я.
Таким мерзким голосишком выкрикнул, что до сих пор стыдно. Но тогда я еще не был самим собой.
