бы не постеснялись. Запросто!
А потом народ на улицах оживился, и я понял, что наступил вечер. Люди шли с работы, женщины – прочесывали магазины, а мужчин несло прямиком домой… к телевизорам… Я вдруг ощутил острое желание приникнуть к телевизору!
И остановился, вдруг осознав, что мира вокруг меня не существует.
Это были какие-то тени, бумажные фигуры, жалкие и бесполезные. Асфальт, по которому я ступал – и тот был ненастоящий.
Но в этом безвоздушном, хотя и вонючем, пространстве было окно в иной мир! В мир настоящий, прекрасный, великолепный! В мир, где царит сила, где женщины прекрасны, а мужчины – отважны! Все до одного и все до одной!
Где же оно, где оно, где это окно, зарычал во мне голос, куда более отчаянно зарычал, чем ранним утром, когда мне после бурной ночи безумно хотелось мяса.
Если все мужчины торопятся к этим окнам, значит, они есть в каждом доме. Может быть, мне просто войти в каждый дом? Не всюду же такие клыкастые двери, как у той, которая не Ксения?
Мужчина, который обогнал меня, вдруг притормозил, чтобы посмотреть на часы. Пока он смотрел, я обогнал его – и увидел на его лице настоящее горе.
Это был молодой спортивный мужчина. Парочки таких ребят до боли недоставало нам с Бродягой, когда мы наметили себе ту виллу под Новым Орлеаном. И он был в отчаянии!
Вдруг лицо, хорошее, крупное, жесткое лицо озарилось надеждой – и он побежал примерно так же, как я гнался за «хондой», увозившей Ксению. Я сам не понял, как помчался следом.
Когда я поравнялся с ним, его это не удивило. Как будто нас изначально объединяло общее дело.
ДЕЛО!
Вот то, что мне требовалось. Настоящее мужское ДЕЛО. И я его почуял!
Ни к чему были вопросы – и так же ясно, что вместе с этим крепким парнем мы спешим НА ДЕЛО. Что он по каким-то признакам сразу опознал меня и взял В ДЕЛО.
Мы подбежали к большой стеклянной двери, он ворвался первым, я за ним, мы пересекли наискосок большой полупустой зал с прилавками, где продавалась всякая ерунда, и я увидел широкую лестницу, ведущую наверх. Мужчина уверенно понесся к ней и прыжками поскакал на второй этаж. Я отставал всего лишь на шаг, но не потому, что бегаю хуже, а просто он знал дорогу, я же – нет.
Наверху мы увидели толпу мужчин, и все они стояли к нам спинами. Мой временный вожак подпрыгнул, чтобы разглядеть то, на что они все, как я понял, дружно смотрели. Увидев, он повернулся ко мне.
– Почти успели! – сказал он. – Первый тайм придется посмотреть здесь…
Тогда подпрыгнул и я.
Там, за толпой, был прилавок, а за прилавком – целая стена разноцветных окон! Это были они – телевизоры!
В четырех самых крупных показывали футбол – туда-то и смотрели мужчины, возбужденные и счастливые. Несколько окон помельче, по бокам, показывали одну и ту же полуголую брюнетку. Она что-то беззвучно орала, тыча пальцем за пределами окна, и вдруг оно поехало, вплыл угол шкафа, мужской силуэт, он стал расти, расти, лицо сделалось до изумления отчетливым…
– Бродяга! – заорал я, протискиваясь к окну. – Бродяга, это я, Брич! Здесь, Бродяга! Здесь!
Бродяга несколько раз открыл и закрыл рот. Он сказал что-то, чего я не понял. Нужно было увеличить громкость. Я перескочил через прилавок и стал искать крутилку у ближайшего окна, Бродяга же тем временем уже не говорил, а орал, размахивая кулаками.
Правда, одет он был более чем странно – в серебряный обтягивающий свитер, с большим черным орлом на груди, до того большим, что его растопыренные лапы, казалось, должны были сомкнуться у Бродяги на спине, а крылья…
Ого! Крылья зашевелились!
Они отделились от свитера и захлопали.
Тут же в окне появилась полуголая брюнетка, с ее шеи свисала змея толщиной с мое бедро, не меньше.
Бродяга влез в какую-то загадочную историю, а я крутил все, что подворачивалось, и никак не мог добиться, чтобы зазвучал его голос.
Вдруг по окну полетели какие-то пестрые стрелы и мир, в котором Билл Бродяга нуждался в моей помощи, исчез.
И одновременно меня хорошо треснуло кулаком между лопаток.
– Козел! – услышал я.
– Да у него крыша поехала!
– Люба, Люба, звони в милицию!
– Он же из дурдома сбежал!…
Я развернулся. Похоже, меня собрались линчевать.
И кто??? Это жалкие потребители футбола???
Я быстро достал из-за пояса пистолет – и толпа шарахнулась. Тогда я опять перескочил через прилавок и поспешил к лестнице.
Нечего мне с ними связываться…
То, что их слишком много, – ерунда. В перестрелке могут пострадать женщины. А женщин сюда сбежалось штук шесть, все в одинаковых халатиках, и две даже вполне привлекательные.
Я пробежал несколько кварталов.
Бегать – хорошо. Но рано или поздно приходится останавливаться и переходить на шаг.
Я подумал, что именно в это время должна вернуться домой Ксения. Я бы мог подстеречь ее в подъезде. Даже если с ней тот, усатый, с ним я живо разберусь. И Ксения достанется мне.
Вдруг особенно резко вспомнилось что-то совсем дикое…
Я в одних трусах стоял у окна и курил. Была ночь. Второй час, кажется… Весь день я провел на улице. Чем я занимался? Какие-то неприятности разгребал… Энциклопедия сказок, заграничный секс – кажется, китайский, еще два словаря, англо-русский и русско-английский, еще справочник по огнестрельному оружию… Вместо книг я видел перед глазами цифры. Они появлялись на экране калькулятора, с ними что-то делалось, они росли, и конечная сумма, которую выдал мне глуховатый мужской голос, не лезла уж вовсе ни в какие ворота. Мне предстояло торчать на морозе, пока я эту сумму не отработаю, хотя голос не был уверен, что во время торчания не сопрут еще чего-то ценного…
Курить мне позволялось только на кухне.
Карасевич – сволочь! Козел долбаный!
Главное – не забыть закрыть форточку. А то будет мне утром от Веры Васильевны, сучки мелкой, с прорачно-розовой шерсткой…
И Лерка. Я же к ней, как к человеку! Мне даже не ласки хотелось, знаю я ее бабью тупую ласку… Мне просто нужно было забыться, хоть на четверть часа. А она…
Все не так, думал я, все не так! И придется в конце концов рассказать про эти чертовы энциклопедии…
Окно напротив зажглось. Я сосчитал сверху этажи – ну да, окно Ксении! Что же там у них?
Крупный силуэт обозначился – я знал, что это ее муж. Он тоже курил, но не на кухне! Она позволяла ему подымить, не выходя из спальни, в приоткрытое окно. Значит, только что…
Только что они были вместе!
Я был с Леркой, а Ксения – с ним!
Она лежала сейчас где-то там, в глубине комнаты, и они неторопливо переговаривались, я понимал это по движениям его головы и плеч: он то выпускал в щель дым, то поворачивался, чтобы ответить.
Видеть это было невыносимо!
Перед глазами встал мрак! Я не сразу даже понял, что просто зажмурился. И проклятая память распахнула передо мной самую неподходящую страницу – когда мы с Леркой встретили на пляже Ксению и ее мужа. Ксения в изумрудном купальнике шла навстречу…
Не-е-е-ет!!!
Не было ничего!
