кто слабее, погибал в долгих мучениях… даже в материальном огне, если спор о вещах серьезных… – Землиэль Ириватар, как видно, сам был свидетелем таких ужасов, и сейчас вспомнил что-то такое, о чем предпочел не распространяться. – Корнофору Идумеракоту хочется выполнять заказы, приносящие немалые блага, но гореть ему вовсе не хочется. Нам же нужно вернуть нашего брата Ассарама Кадлиэля, которого сделали носителем неиссякающей силы для тульпы. Сами этого сделать мы, к великому сожалению, не можем. В таких случаях договариваются о цифрах.
– Хорошо, я согласен говорить о цифрах.
– Мы выполняем определенное количество ваших заказов, а вы своими заклинаниями освобождаете от тульпы нашего брата Ассарама Кадлиэля. Не разумно ли это?
– Разумно, – согласился Епископ. – Я освобожу его после выполнения… ну, скажем, пятидесятого заказа.
– Пятидесятого?
– Нам еще придется отыскивать эту проклятую тульпу по всему городу! – воскликнул Епископ. – У нее какие-то проблемы с каналами!
– Вот уж это – исключительно ваши трудности, – ледяным голосом ответствовал Землиэль Ириватар. – Так, чего доброго, мы выполним пятьдесят ваших заказов, а вы придете и скажете, что до сих пор не поймали тульпу.
– Может получиться наоборот, – Епископ встал. – Мы поймаем тульпу и освободим инкуба, но только ради того, чтобы самим держать его в узде. И тогда мы уже никогда не выпустим его на свободу. Так что вам лучше согласиться на мои условия – пятьдесят заказов, и получайте своего Ассарама Кадлиэля.
– Хотите ли вы оформить это контрактом? – осведомился Землиэль Ириватар.
Епископ почувствовал, что дед Эфраим Ворон дергает его за рукав. Тихонько так дергает, но со значением.
Однако маг и сам понял, чем чреват подобный контракт. Будучи предъявлен мастеру уровня мальчишки Таира, а ведь есть профессионалы и посильнее треклятого мальчишки, он вызовет реакцию вполне однозначную. Или этот пока еще анонимный мастер возмутится и уничтожит Епископа без малейших угрызений совести, чтобы не пачкал своими контрактами, заказами и счетом в банке саму идею магии. Или заинтересуется, пожалует в гости – и вытеснит Епископа из обжитого города, а сам сядет на его место и продолжит начатое, благо и клиентура уже есть, и всюду все прихвачено… И это еще в лучшем случае!
– Какие контракты! Мое слово имеет цену, и ваше – тоже, – возразил Епископ.
– Я могу дать в залог свою силу, – сказал Землиэль Ириватар. – Но с вашей стороны залог должен быть равноценным. Допустим, ваша сила.
– Невозможно, – Епископ даже головой покачал. – Или, вернее, возможно, если вы найдете способ их сопоставить. Это же все равно, как если бы мы вздумали посчитать, что сильнее – заговор на удачу или… или…
– А раз так – то и разговора не получается! – оборвал его Землиэль Ириватар. – Вы пытаетесь все повернуть в свою пользу и забываете одну вещь – мы, инкубы и суккубы, бессмертны! А вы, люди, даже прикоснувшиеся к магии, – смертны. Мы хотели бы поскорее помочь Ассараму Кадлиэлю – но если он проведет в оболочке тульпы еще пятьдесят лет, это для него не такой уж великий срок, тем более, что он не осознает своего заключения. Но вас за пятьдесят лет похоронят и забудут.
– Я разбужу его, – вдруг пригрозил дед Эфраим. – И он все-все осознает!
– Тоже неплохо, – согласился инкуб. – В другой раз не будет нырять в подозрительные каналы.
– Эфраим! – одернул подчиненного Епископ.
– Я двести сорок семь лет – Эфраим! – огрызнулся тот. – Ты что, не видишь – они все у нас вытянули и теперь нас заложат!
– Кому заложат?!? – Епископ был бледен и грозен.
– Этому мальчишке Таиру?
– Да хоть бы и ему! Они с ним договорятся – они сдают нас, а в обмен он им освобождает Ассарама Кадлиэля! – не унимался сообразительный дед. – Так чего же ты ждешь? Пускай в ход заклинание! Пока они все здесь – вяжи их! Тогда они будут нам служить как миленькие! Я сам тульпу выпущу и самого главного в него загоню! Гамаюн, строй ограду!
И тут Епископ растерялся.
Переговоры были сорваны, и сорвал их именно дед Ворон.
Хитрый дед понимал, что только форс-мажорные обстоятельства заставят Епископа пустить в ход заклинание Таира. Пусть даже отрепетированное до алмазного блеска!
Но хотя Серсид по меньшей мере пять раз описывал с подробностями всю процедуру, хотя и текст заклинания отрегулировали под личные способности, вибрации и суточные ритмы Епископа, хотя маг знал, что куда менее сильный и грамотный, чем он, Серсид все же сумел обокрасть Таира, – он растерялся.
Таир-то имел дело с одним инкубом, и то – не ожидающим никакого подвоха.
А в бомбоубежище их собралось целых четыре!
– Точно! – воскликнул Гамаюн. – Ща! Уголочки закрещу! Сирин, воду заговаривай!
И сунул другому птенчику непонятно откуда выхваченную флягу.
– От инкубов? – изумился тот.
– Да как всегда – от змея и от сатаны! Алконост, иди той стеной!
– Замыкайте их, замыкайте! – орал взявший власть в свои руки дед Эфраим. – А ты – приступай! Быстрый оберег на себя клади и приступай!
Епископ дрожащей рукой протянул перед собой трость, чтобы начертить на полу бомбоубежища треугольник проявления, но вокруг уже творилось невероятное.
Дружно завизжали инкубы. Их голоса были так пронзительны, что бетонные стены, казалось, завибрировали. Темное пятно, которое они вчетвером составили, вдруг резко сжалось, а потом распахнулось.
Перед потрясенным Епископом стояла девушка.
Естественно, обнаженная.
И красота ее была такова, что ноги бедного Епископа подкосились и он сел на видавший виды канцелярский стол.
На вид девушка казалась шестнадцатилетней, и если бы она вздумала назначить Епископа своим менеджером – он, послав к чертям собачьим магию, сделал бы ее топ-моделью номер один, и через год такого менеджерства имел бы уже виллу на Мальдивах, счет в швейцарском банке и все положенные мелочи – яхту, самолет, целый гараж всяких кадиллаков…
Но за девушкой пульсировало темное пятно, и опять сжалось, и опять распахнулось. Явилась белокожая, прямо-таки вся жемчужная, темно-рыжая и с такой великолепной грудью, что невозможно было отвести от этой груди взгляд даже ради того, чтобы посмотреть в лицо…
И третью женщину выпустило пятно – крупную, темноволосую, с огненными глазами, и в придачу бронзовую с золотым отливом. Почему-то она первая устремилась в атаку.
– Милый! – с этим проникающим до глубины печенки словом она ухватилась за вознесенную руку Алконоста. И, повернувшись, окутала себя этой рукой, как плащом, и приникла к его губам, одновременно уже помогая птенчику раздеться.
Темное пятно вытянулось и приняло форму женского силуэта – преувеличенно женского, с круглыми бедрами и такой тонкой талией, что, казалось, верхняя и нижняя половины этого силуэта вообще никак не соединяются. А, может, и в самом деле не соединялись – по крайней мере, так показалось Епископу, когда эта соблазнительная тень стала на него надвигаться.
– Эфраим! Эфраим! – заорал Епископ, отмахиваясь. Пальцы, сложенные охранным знаком и замыкающие энергию, были бесполезны, он понял это сразу.
Но Эфраим был занят – он пропихнулся между Гамаюном и рыжим суккубом, он расталкивал их локтями, он даже попытался цапнуть зубами фарфоровое бедро!
Кошмар, кошмар творился в бомбоубежище под таким респектабельным Домом колхозника! Но, возможно, не первый за всю историю бомбоубежища кошмар такого рода…
Четверка суккубов – а именно суккубами в решающую минуту оказались деловые партнеры Епископа, – ринулась в единственно возможную для подобных созданий атаку. Трое птенчиков пали первыми жертвами
