К ним в пентхаус заехал Говард Келлер — привез Ларе на подпись несколько контрактов.
— Привет, Филип, — поздоровался он. — Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, — рявкнул Филип. — Чувствую себя просто прекрасно.
— О, простите. Это был дурацкий вопрос.
— Не обращайте на меня внимания, — извинился Филип. — Я в последнее время сам не свой. — Он ударил правой рукой по стоявшему рядом стулу. — Лучше бы этот подонок перерезал мне правую руку. Существует десяток концертов для левой руки, которые я мог бы исполнять.
На память Келлеру пришел разговор, состоявшийся как-то на вечеринке. «По меньшей мере дюжина композиторов писали произведения для левой руки: Демю, Франц Шмидт, Корнгольд, и великолепный концерт сочинил Равель».
И Пол Мартин был там. И тоже слышал эти слова.
Приехал осмотреть Филипа доктор Стэнтон. Осторожно размотав бинты, он обнажил длинный уродливый шрам.
— Можете хоть немного согнуть пальцы? Филип попробовал. Ничего не вышло.
— Болит? — спросил доктор.
— Очень, но я не хочу принимать эти чертовы таблетки.
— Я выпишу вам другое лекарство. Советую все же попринимать его. Поверьте, через несколько недель боль прекратится. — Он встал, собираясь уходить. — Мне очень жаль. Я был вашим горячим поклонником.
— Теперь покупайте мои пластинки, — сухо сказал Филип.
— Вам не кажется, что мистеру Адлеру могла бы помочь мануальная терапия? — предложила Мариан Белл.
— Можно попробовать, — подумав, согласилась Лара. — Посмотрим, насколько это будет эффективно.
Когда об этом предложении услышал Филип, он только покачал головой:
— Нет. С какой это стати? Доктор же сказал…
— Доктора могут ошибаться, — твердо заявила Лара. — Мы должны испробовать все средства.
На следующий день в их доме появился молодой специалист.
Лара провела его в комнату Филипа и представила:
— Это мистер Россман. Он работает в Колумбийской окружной больнице. Доктор Россман попытается тебе помочь.
— Желаю удачи, — с горькой усмешкой сказал Филип.
— Давайте-ка взглянем на вашу руку, мистер Адлер. Филип вытянул свою больную руку, и Россман осторожно ее обследовал.
— Похоже, у вас серьезное повреждение мышечных тканей. Посмотрим, что можно предпринять. Можете пошевелить пальцами?
Филип сделал попытку.
— Не густо, — прокомментировал молодой человек. — Попробуем ее размять.
Филипу было нестерпимо больно. Россман провозился с рукой около получаса и по окончании работы сказал, что придет на следующий день.
— Лучше не надо, — запротестовал Филип. — Не стоит беспокоиться.
В комнату вошла Лара.
— Филип, ну почему же ты не хочешь попробовать?
— Я уже попробовал, — проворчал он. — Ты что, не понимаешь? Моя рука мертва. И ничто ее уже не оживит.
— Филип… — Ее глаза наполнились слезами.
— Извини, — тихо сказал Филип. — Я просто… Ну, в общем, мне нужно время, чтобы прийти в себя.
В ту ночь Лара была разбужена звуками рояля. Она выскользнула из постели и подошла к гостиной. Филип в пижаме сидел за роялем и что-то наигрывал правой рукой. Он поднял глаза и увидел Лару.
— Извини, если я тебя разбудил.
— Ну что ты, дорогой… — Она приблизилась к нему.
— Вот ведь какая ерунда получилась. Ты выходила замуж за известного пианиста, а оказалась женой обыкновенного калеки.
Она обняла и крепко прижала его к себе.
— Ты не калека. Ты мог бы заниматься массой других дел.
— Хватит меня успокаивать!
— Извини. Я только хотела сказать…
— Я знаю. И ты меня извини. Я… — Он поднял свою изувеченную руку. — Я никак не могу к этому привыкнуть.
— Пойдем спать.
— Нет. Ты иди. Со мной все будет нормально. Филип так всю ночь и просидел, размышляя о своем будущем. «Какое будущее?!» — со злым отчаянием спрашивал он себя.
Теперь они каждый вечер вместе ужинали, затем читали или смотрели телевизор, а потом шли спать.
— Я знаю, что я никудышный муж, Лара, — извиняющимся тоном однажды сказал Филип. — Просто…, просто мне не до секса. Поверь, ты тут совершенно ни при чем.
— А я выходила замуж не за твое тело. — Голос Лары задрожал. — Я вышла за тебя замуж, потому что безумно тебя любила. И продолжаю любить. И если мы больше никогда не будем заниматься сексом, мне все равно будет хорошо с тобой. Все, что я хочу, — это чтобы ты был рядом и тоже любил меня.
— Я и люблю тебя, — проговорил Филип. Чуть ли не каждый день им приходили приглашения на всевозможные званые ужины и благотворительные мероприятия, но Филип упорно отказывался от них. Он ни за что не хотел выходить из дому.
— Ты иди, — говорил он Ларе. — Это важно для дела, которым ты занимаешься.
— Для меня нет ничего важнее тебя, — отвечала она. — Сегодня у нас будет чудесный тихий домашний ужин.
Лара следила, чтобы их повар готовил только любимые блюда Филипа, совершенно потерявшего всякий аппетит. Совещания и деловые встречи она проводила в своем пентхаусе, а когда ей все же было необходимо уехать, она говорила Мариан:
— Меня пару часов не будет дома. Пожалуйста, присматривайте за мистером Адлером.
— Хорошо, миссис Адлер, — охотно соглашалась секретарша.
Однажды утром Лара сказала:
— Дорогой, мне очень не хочется покидать тебя, но я должна съездить в Кливленд. Справишься без меня?
— Конечно, — заверил Филип. — Не такой уж я беспомощный. Поезжай, пожалуйста. И обо мне не беспокойся.
Когда Лара уехала, Мариан принесла Филипу письма, на которые она как раз закончила отвечать.
— Прошу вас подписать их, мистер Адлер.
— Ну конечно. Повезло же мне — я ведь правша! — В его голосе слышались раздражение и горечь. Он посмотрел на Мариан и уже спокойно сказал:
— Простите. Я не хотел срывать на вас свое зло.
— Я вас понимаю, мистер Адлер, — промолвила она. — А вы не думаете, что вам было бы полезно поехать в гости к кому-нибудь из друзей?
— Все мои друзья заняты делом! — снова вскипел Филип. — Они музыканты. Выступают с концертами.
