– Володьку?
– Именно! – Лицо Пилберга посуровело. – И я знаю, зачем они прислали Зуула… Только ничего у них не выйдет! Я уже говорил, Зуул – наша первая и последняя ошибка. Отныне мы будем умнее и второй такой оплошности не допустим.
К профессору на глазах возвращалась рассудительная решимость.
– Ситуация такова, что главная задача возлагается на тебя, Гуль! Ты должен не спускать со своего приятеля глаз. Можешь не сомневаться, Зуул наверняка подговаривал его на бегство, так что растолкуй ему что к чему. Тебя он послушает. Ну, а с Зуулом мы разберемся сами. Для нас он не Мудрец, а всего-навсего черт, уговаривающий продать душу. Так сказать, змий-искуситель… Но в сущности дело даже не в нем, а в нас. Стоит кому-нибудь из колонистов дрогнуть, и
Гуль и раньше подмечал эту особенность профессора. Переходя на командный тон, Пилберг немедленно начинал всем тыкать. В застольных же беседах неизменно вспоминалась вежливость. Жизнь и философию профессор не забывал разделять, как горизонт делит землю и небо.
– Если с капитаном у Мудрецов ничего не выйдет, на какое-то время они отвяжутся. К счастью, эти идиоты избегают насилия. Так что с Зуулом мы справимся…
– Каким образом?
– Да попросту изолируем. И прежде всего от таких доверчивых птенчиков, как вы. – Пилберг шагнул к двери, оглянулся на Гуля. – Ну-с, молодой человек? Приступаем? Ты отправляешься к своему другу, а я собираю народ.
– Увы, в этом деле я вам не помощник.
– Вот как? – Глаза Пилберга недобро сузились. – Так-так… Уже не уговорил ли Зуул и тебя?
– Не уговорил и не уговаривал. Но за капитана я поручиться не могу.
– Вот и повлияй на него!
– Зачем? Не лучше ли, если каждый сам станет решать свою судьбу? И если Володя пожелает, пусть отправляется к Мудрецам. Это его дело, и подсматривать за ним я вовсе не собираюсь. Кроме того, уже завтра меня тоже здесь не будет.
– Даже так? – Глаза профессора излучали убийственный холод. – И куда же ты собрался, если не секрет?
– Попытаюсь выбраться отсюда.
– А дорогу тебе, конечно, подскажет наш новый консул? – насмешливо процедил Пилберг. – Так сказать, по секрету и по дружбе.
– Зачем же? Уже подсказал. И кстати, не такой уж это секрет. Если хотите, могу поделиться.
– Разумеется, мы тебя выслушаем. Самым внимательным образом, – профессор поднялся, – но чуточку попозже.
– Только не пытайтесь давить на меня, проф. Может быть, Фергюсон и заглядывает к вам в рот, но я человек свободный и вашей иерархии никогда не признавал.
– Тогда я поступлю иначе, – жестом фокусника Пилберг заставил свой пистолет выскользнуть из кармана. Темный зрачок ствола уставился в лицо Гулю.
– Пойми, дружок, я не могу допустить разброда в колонии. Очень жаль, но мне не до демократии. И потому твоим Мудрецам лучше держаться от нас подальше. Мы люди и людьми останемся! И мне нет необходимости уговаривать тебя. Я попросту прострелю тебе каждую конечность, и ты наш. По крайней мере на ближайшую неделю.
Гуль криво улыбнулся.
– А дальше? Что будет через неделю?
– Процедура повторится, – ласково объяснил Пилберг. Пистолет чуть дрогнул в его руке, и в глаза Гулю плеснуло грохочущее пламя. Но нет, профессор намеренно стрелял выше. На крыльце загремели шаги, и, пинком распахнув дверь, в мэрию ворвался Сван.
– В чем дело, проф? Этот парень бузит?
– Хуже… Зови Фергюсона и остальных. Нашего гостя из России нужно связать и подержать немного под замком… Стой! Прежде всего с парочкой ребят загляни в их домик. Там Зуул с капитаном. Аккуратненько свяжите обоих.
– Что? Зуул здесь?!
– Да, черт возьми! Ты что, оглох?! Бегом туда!..
Сван вновь загремел по крыльцу сапожищами. Гуль сухо сглотнул.
– У вас ничего не выйдет, проф. Я, возможно, не такой человек, как вы, – не новатор и не философ, но у меня тоже есть свои принципы. Маленькие, умеренные, но принципы. Я хочу вернуться домой и рано или поздно я вернусь. Ни вы, ни кто другой мне не помешаете. То же самое и с капитаном. Пулями вы никого возле себя не удержите.
– Вот и проверим, дружок, удержим или нет. Пока это всего лишь голословное утверждение.
Гуль напряженно следил за направленным на него пистолетом. Профессор видел это.
– Не надо, малыш. Расслабься и будь паинькой. Тогда, вероятно, обойдемся без травм и героических страданий…
Его перебил раздавшийся от порога взволнованный голос Свана.
– Там никого нет, проф! И никто не видел, как они уходили.
Пилберг зловеще осклабился.
– Что ж, следует поздравить нашего нового консула. Он хорошо поработал… Сван!..
Гуль поднырнул под руку с пистолетом и, опрокинув профессора, ринулся на Свана. Здоровенный солдат явно не ожидал от него такой прыти. Попятившись, он освободил проход, и Гуль немедленно воспользовался этим. Швырнув в отступающего противника стулом, он выпрыгнул на террасу, но, как выяснилось, только для того, чтобы угодить в объятия Ригги. Им впервые пришлось помериться силами. Ригги оказался сильнее, но Гуль был взбешен и, извиваясь в объятиях каптенармуса, крушил тело и голову противника злыми ударами. С воплем изумления и боли столярных дел мастер выпустил его. Но время было упущено, Гуль снова очутился перед Сваном.
– Не бейте его сильно, ребятки, – донесся озабоченный голос профессора.
Гуль атаковал Свана, намереваясь ударить в живот, но столкнулся по пути с огромным кулаком пехотинца. В глазах сверкнуло и помутилось. Воспользовавшись секундным преимуществом сзади на него навалился оживший Ригги. Вдвоем со Сваном без особого труда они скрутили Гуля по рукам и ногам.
– А теперь в хижину его, ребятки! На замок!
Гуль стиснул зубы, когда Сван небрежно, словно куль с картофелем, взвалил его на плечо. Истертые ногами ступени, глиноподобная земля закачалась перед глазами. Скрипнула дверь, и Сван, не очень себя утруждая, швырнул пленника на дощатый пол.
– Ты давно на это напрашивался, подонок! В следующий раз трепка будет основательнее, уж я об этом позабочусь.
Гуль глянул на говорившего с холодным бешенством. Свану это не понравилось. Подняв кулак, он наклонился.
– Ты что-то хочешь сказать, сынок? Наверное, ты еще просто не привык к подобному обращению, верно?
В глазах у Гуля снова сверкнуло, и он не сразу сообразил, что Сван ударил его. В голове звенело, из далекой мглы с шелестом набегали пенистые багровые волны.
– Так-то лучше…
Туман рассеялся, и Гуль опять увидел перед собой Свана.
– Убирайся! – Прошипел он. Мускулы заныли от усилий, веревки глубоко врезались в кожу. Связывали его со знанием дела. Лицо Свана исказилось.
– Со мной так не разговаривают! – Он шагнул было к лежащему, но передумал. Уже у двери, обернувшись, пообещал:
– Позже мы обязательно продолжим этот разговор.
Дверь захлопнулась, Сван подпер ее с той стороны деревянной доской. Замков в колонии не водилось. Гуль плюнул ему вслед и прорычал ругательство. Услышавший его с той стороны Сван весело
