назвал бы такую улыбку плотоядной.
– Немного. Человек десять или пятнадцать. В основном бывшие агенты ЦРУ.
– Так уж и бывшие? – взгляд Йенсена скользнул по стенам, машинально фиксируя все сколь-нибудь подозрительное, так или иначе заслуживающее внимание. Дворец от фундамента и до конька крыши был нашпигован всевозможными датчиками, бдительной оптикой и электронными глушилками.
– Ничуть не сомневаюсь, они и сейчас там числятся. Разве что перенесены из одной ведомости в другую или, как выражаются сейчас: перелиты из одного файла в другой… Между прочим, с подслушиванием у них тут наверняка трудности. Очень уж неважная акустика. Должно быть, как-то связано с геометрией потолка, – Николсон указал пальцем. – К примеру, мы с тобой говорим, а микрофон установлен вон над той лепниной. Ты думаешь, до него дойдет чистый звук? Ничего подобного. Здесь получится тройное отражение. Что-то вроде боковых частот в радио. Можно, конечно, профильтровать, вычистить, да только знаю я такие записи! Никаких фильтров не хватит, чтобы вычленить нужное. Плюс вся оперативность к чертям собачьим. То ли дело – церкви!.. Когда есть подобие купола или округлый свод, звук – самый наичистейший…
– Прервись, Фил! – Йенсен дернул оперативника за мизинец.
– Ты не на пикнике.
– Само собой. На пикниках едят и пьют. Да еще женщинам красивым глазки строят.
– Послушай, ты можешь наконец сосредоточиться на деле? Мы ведь за этим сюда пришли, верно? А насчет ЦРУ и здешней охраны могу тебя успокоить, – дворец этот твоим ребятам штурмовать не придется.
– Как знать! – Николсон ухмыльнулся, обнажив крупные желтоватые зубы. – Никогда не скажешь заранее, с какой стороны подует ветер. Такие уж у нас с тобой экзотические профессии.
– Все в прошлом, Фил. Не забывай, теперь ты из другой стаи. Земные дрязги тебя не должны интересовать.
– Так-то оно так… – Николсон умолк. У подножия лестницы, заложив руки за спину, стоял еще один «швейцар». Должно быть, он нарочно выбрался из своей укромной ниши, чтобы взглянуть на гостей. Лишний раз «сфотографировать» важных посетителей опытным глазом отнюдь не мешало. Охранник тоже хотел быть готовым ко всему, не умея предположить наперед, откуда подует ветер завтра или послезавтра…
Миновав охранника, они поднялись на лестничный пролет и, полюбовавшись на себя в огромном зеркале, свернули в центральный коридор. Двигаясь по ворсистому ковру, словно по густой траве, добрались до нужных дверей.
…Совещание проходило в знаменитом Круглом зале. Кроме седовласого, вечно худого и вечно удрученного жизненными печалями координатора, в глубоких креслах утопали двое его советников. За отдельными столиками сидели офицеры ФБР во главе с сухопарым Симонсоном и полковник Беркович – полномочный представитель ЦРУ.
– Вот так номер! Интересно знать, что здесь делают федералы? – неприязненно проворчал Николсон.
Вежливо улыбнувшись присутствующим, Джек Йенсен шепнул:
– Фил, ради бога, заткнись!
Один из советников координатора, исполняющий одновременно функции секретаря и стенографиста, недоуменно шевельнул бровью. Извиняясь за опоздание, Йенсен изобразил рукой в воздухе нечто вроде вопросительного знака. Все так же печально координатор кивнул им головой и, как только вошедшие расположились в креслах, поднялся.
– Господа! Время дорого, поэтому начну с главного. Разговор с президентом состоялся вчера вечером. Могу довести до вашего сведения, что он серьезно обеспокоен происходящим и только за последние несколько дней уже трижды связывался с Москвой. Теперь нам по крайней мере достоверно известно, что каракатица покинула северный полигон русских и возвращается.
– Что, значит, возвращается?
Координатор проигнорировал грубоватую реплику представителя ФБР, зато с живостью обернулся к поднявшему руку Берковичу.
– Любопытно узнать, откуда вы черпаете данные? Я имею в виду данные по продвижению каракатицы. Или это все те же сводки НЦ?
– Вы абсолютно правы. За продвижением рептилии ежесуточно и ежечасно наблюдают специально оснащенные вертолеты ДС и НЦ. В последние дни они работают в тесном взаимодействии с военно- воздушными силами Соединенных Штатов. – Координатор развел руками. – До сих пор сведения, получаемые от наблюдателей этих служб, по большей части подтверждались, и оснований сомневаться в их достоверности…
– Одну минуточку, координатор! – представитель ЦРУ раздраженно провел платком по лоснящемуся лбу. – Вы заявляете: нет оснований… Хорошо. Но это было до сих пор, а задача слишком ответственная! Словом, не слишком ли мы доверились экстрасенсам? Все-таки обостренная чувствительность никогда в сущности не была подконтрольна. Кроме того это недоказуемо. Сегодня астролог обещает нам доброе здоровье, а завтра он пожимает плечами…
– При чем здесь астрология? – перебил его Фил Николсон. – Это совсем из другой оперы, милейший!
Йенсен вновь незаметно дернул его за мизинец.
– Думаю, господин координатор сам разбирается, что есть что, – он жестом предложил представителю ЦРУ продолжать. Однако прежде чем продолжить, офицер неприязненно покосился на Николсона.
– Астрология – это так, для примера… Но есть одно настораживающее обстоятельство… Не далее, как сегодняшним утром, мне сообщили о последних секретных приказах по армии. Я имею в виду приказы, идущие под индексом «Д». Я читал их, но отнюдь не уверен, что все правильно понял? Вы действительно намерены предоставить НЦ самые широчайшие полномочия?
Координатор, конечно, сообразил, что стояло за словами Берковича. Сообразил и должным образом отреагировал. Старческая спина его распрямилась, плечи расправились вширь, в глазах проблеснул упрямый огонек.
– Вы все поняли правильно. Более того – своим последним распоряжением помимо диверсионных соединений президент передал в ведение НЦ оперативные отделы ЦРУ, ФБР и Национальной Гвардии. Добавлю: что я это решение вполне одобряю. Положение таково, что мы обязаны забыть про амбиции. Сегодня нет отдельных служб и отдельных задач. На повестке дня – безопасность страны, а может быть, и всего мирового сообщества.
– И вы всерьез полагаете, что каракатицей должен заниматься Национальный Центр аномальных явления?
– Да, полагаю. Как, впрочем, и президент. Надо глядеть в лицо действительности, а действительность такова, что ни армия, ни военная разведка на сегодняшний день не готовы к грамотному восприятию феномена. Каракатица знаменует проблему, которую не разрешить обычным оружием. Необходима нетрадиционная методика, и подобную методику нам могут предложить только люди из НЦ.
– Может быть, они уже что-нибудь предложили? – отдутловатое лицо Берковича украсилось ехидной улыбочкой. Прищуренные глазки его излучали сладковатый яд.
– Спросить их об этом сами, – координатор перевел взор на Джека Йенсена. – Собственно, для того мы здесь и собрались, чтобы выслушать соображения одного из руководителей НЦ.
Йенсен пружинисто поднялся из кресла.
– Насколько я понимаю, следующее слово предоставляется мне?
Координатор согласно кивнул.
– Хорошо. Тогда попробую уложиться в три-четыре минуты, тем более, что о всех основных событиях вы в курсе. – Йенсен покосился на откровенно скучающую физиономию Николсона, перевел глаза на ухмыляющегося Берковича.
– Я понимаю скепсис полковника, но надеюсь, что со временем это пройдет. Иначе и быть не может. Подразделения ДС уже не первый год работают в контакте с нами и они действительно лучше приспособлены к неординарным ситуациям, нежели традиционные подразделения. Ваши агенты натасканы на одного-единственного противника – противника в человеческом облике. Агенты из диверсионных
