– А кто он?
– Человек, который чуть ли не единственный на свете понимал сверхценность искусства. Он даже когда умирал… Ну, такие своей смертью не мрут, его убивали кинжалами, а он воскликнул с горечью: какой великий артист умирает!
Томас в последний раз оглянулся:
– Подумаешь!.. А кем он был?
– Императором. Императором самой великой империи мира. Британия тоже была в ней… Даже не курятник на заднем дворе, а обгаженная палка для насеста в курятнике…
Дальше он прибавил шаг, перепрыгивая невесть откуда взявшиеся трещины. Ошарашенный Томас отстал и все не мог расспросить про идиота, которому из императоров захотелось в артисты. Пар уже валил из всех щелей, вязаная рубашка немилосердно раздражала тело. Он не знал, как избавиться от зуда, а угла, чтобы остановиться и почесаться спиной, не находилось. Он на ходу снял шлем, с наслаждением запустил пятерню, чесался, даже постанывал, глаза закатил. На пальцах оставалась грязь, будто все еще бродил возле адских котлов.
Он брезгливо стряхнул грязь с кончиков пальцев, а Олег знающе брякнул:
– Вши? Ты того, поуважительнее с ними. Все-таки первые, что были созданы после человека. И для человека особо.
Томас раскрыл рот не столько от возмущения и оскорбления в свой адрес, сколько от великого удивления.
– Вши?
– Точно.
– Каким образом?
– А твой бог увидел, что Адаму и Еве заняться нечем, от безделья дурью маются, уже на дерево начинают посматривать… вот и создал это мелкое подлое создание. Адам и Ева начали их искать друг у друга, а занятие это до-о-о-о-олгое. С тех пор люди до сих пор ищут. И павианы.
Томас поинтересовался:
– Что такое павианы?
– В другой раз, – ответил Олег безжалостно. – От многих знаний много горя.
Томас посмотрел на него исподлобья:
– Вижу.
Глава 6
Сад благоухал, Томас видел пролетающих ангелов все чаще. Похоже, идут верно, скоро врата Эдема, только с каждым часом пробираться труднее. Под ногами самая мягкая и шелковая трава, по обе стороны ровные линии зеленых кустов, диковинные цветы. Вдали видны золотые с красным верхушки деревьев, в синем небе оранжевое облачко…
Калика выругался. Томас не успел поморщиться, язычник груб, но когда увидел прущих навстречу ангелов – сразу пятеро! – выругался как крестоносец, что полдня ломал сундук богатого иудея, а обнаружил пустое дно.
– Сзади их толпа, – сказал он затравленно. – Что делать?
– Давай направо, – предложил Олег.
– Стена терновника! Бык не проломится!
– Тогда чего спрашиваешь?
Томас подвигал плечами, рукоять Зу-л-Факара прямо за левым ухом, а ноги уже понесли на открытое место. Олег двигался вроде бы неспешно, Томас, однако, чувствовал напряжение калики, а его пальцы подрагивали. Посох все так же втыкался острым концом в землю, оставляя круглые глубокие ямочки…
Ангелы вышли из-за поворота, Томас сощурился, блеск резал глаза, словно смотрел на доспехи, начищенные преданным оруженосцем. Все в белых одеждах, золотоволосые, хотя и с длинными вислыми носами, пейсами, они шли, ступая по верхушкам трав, не пригибая ни стебелька, хотя могучие крылья лишь слабо шевелились под легким ветерком.
Глаза переднего ангела расширились в изумлении. Он смотрел то на пришельцев, то на яму, что осталась после посоха Олега.
– А я не поверил… Неслыханно!
Второй ангел, худой и с суровым лицом, сказал отрывисто:
– Падите на колени, презренные. Мы доставим вас… куда нам велено. А там решат вашу судьбу.
Олег буркнул:
– Сейчас, только шнурки завяжу.
А Томас сказал с грозной беспечностью потомка викинга:
– Что нам терять?
Ангелы все еще смотрели грозно, когда чужаки свершили неслыханное: вместо того чтобы пасть на колени и молить о снисхождении или броситься наутек, что тоже бессмысленно, оба разом шагнули вперед. В воздух взвились оранжевые мечи, звякнуло, зашипело, словно на раскаленную плиту плеснули воды. Взвился сноп искр.
