бывшую соотечественницу в ресторан, кафе, или хотя бы из приличия спросит: 'Ты не голодна? Нет? А может, хоть по чашечке кофе?' По госконцертовскому контракту мне выдавались такие мизерные суточные, что даже говорить смешно. Так я вместо булочки и кофе уж сэкономлю и куплю себе пару джинсиков или духи. Короче, сидела на 'диете'.
Но никакого предложения со стороны Бруно не последовало. Мы мило поболтали - и все! На прощание он, правда, оставил свой адрес и телефон во Вроцлаве: приезжайте, мол, если будете проездом.
Моя премьера в Чехословакии прошла успешно. Да вот, Боря, я зачитаю тебе отрывок из газетной рецензии: 'На Дечинской Котве Лариса Мондрусова пела свой последний хит 'Голубой лен', который частично исполняла по-чешски. Ее выступление создало красивую атмосферу и хорошее настроение и стало как бы обещанием будущих приездов к нам'.
Мне еще в Москве приказали: весь гонорар за участие в концерте передать в советское посольство в Праге. Я должна была на свои суточные ехать одна, не зная чешского языка, из Дечина в Прагу. Из своего гонорара не имела права потратить даже копейки на трамвайный билет. Вот система была! Помню, как я тащилась по чужому городу в поисках посольства, чтобы отдать свои кровные. Когда стоишь на сцене в лучах прожекторов и тебе аплодирует многотысячный зал, ты вроде большой человек, представитель Страны Советов, а потом вот такое унижение, ты уже никто, жалкий поденщик, радуйся, что тебе позволили выехать за рубеж. Другие об этом всю жизнь напрасно мечтают.
В Праге на фирме 'Супрафон' мне предложили записать пластинку-гигант с оркестром Густава Брома (это известный там музыкант). Чехам очень понравилось, как я спела специально подготовленную песню на их родном языке. Я оставила им свои московские и рижские координаты и попросила прислать официальный вызов.
Увы! Мы уже месяц отдыхали в Риге, а никаких сигналов из 'Москонцерта' или 'Госконцерта' не поступало. Начали по собственной инициативе звонить в Прагу, нам говорят: 'Мы несколько раз обращались в 'Госконцерт' и устно и письменно, там отвечают, что у вас непрерывные концерты. Сейчас, по идее, вы гастролируете где-то на Севере. Когда же вы отдыхаете, Лариса?' То есть в 'Госконцерте' нахально врали, потому что я давно сидела без концертов.
Эгил буквально через день позвонил туда: 'Пришла заявка от чешского 'Супрафона' для Ларисы Мондрус?' - 'Нет, не было,- говорят очень доверительно.- Мы бы сразу дали вам знать'.
Я немножко забежала вперед. Итак, возвращаюсь в Москву. В аэропорту меня встречает Эгил: 'Ну, как съездила?' - 'Я в восторге. Прага - это чудо! - отвечаю.- Теперь, надеюсь, нам все двери будут открыты'. Он усмехнулся: 'Твоими устами мед пить. Боюсь, как бы эти двери совсем не закрыли. Впрочем, где их хваленый контроль? Пока ты каталась по паспорту от 'Госконцерта', я получил для тебя второй загранпаспорт, мы едем в ГДР по приглашению Инго Графа'. Представляешь! Где это видано, чтобы советскому человеку выдавали два загранпаспорта! Полный бардак! Одни не знают, что делают другие.
Рассказываю Эгилу про встречу в самолете с генералом, он обрадовался: 'Это весьма кстати. Конечно, мы к ним заедем. В воинских частях и гостиницы дешевле, и бензином можно разжиться. Большая экономия для нас'.
Оркестр мы распустили. Эгил объяснил музыкантам: 'Ребята, Ларе надо отдохнуть, так что до осени работать не будем. Каждый волен сам решать, что ему делать, мы никого не сковываем'. Они нашли какие- то халтурки, но в сентябре, как ни удивительно, все собрались снова, никто никуда не переметнулся.
Выехали мы из Москвы в начале июня. Неделя прошла, как я вернулась из Праги, и вот опять удивительная поездка. Да еще на своих 'Жигулях'. Дизи, разумеется, с нами, потому что оставаться даже с Люсей Дородновой он явно не хотел. Он ухитрялся от нее вырываться даже на моих концертах. Однажды Люся замешкалась, так Дизик выскочил прямо на сцену, когда я пела. Выскочил и затанцевал вокруг меня на задних лапках. В публике - хохот...
Я уже трижды пересекала рубежи нашей родины, но чтобы вот так, на своей машине, переехать советскую границу и оглянуться назад - такое происходило впервые. Очереди на пропускном пункте в Бресте никакой не было, так, пару машин. Мы везли с собой энную сумму советских рублей, и эти деньги прятали, пардон, в нижнем белье. Почему взяли больше положенного? В соцстранах рубли тоже меняли, а в ГДР мы могли рассчитывать на трехкратный выигрыш в сумме, потому что там на одну марку можно было купить столько, сколько у нас на рубль. При обмене же за один рубль давали три марки. Вот такой курс был.
Когда офицер раскрыл мой паспорт, то не мог скрыть своего удовольствие: 'О, Лариса Мондрус! Наша замечательная певица!' Сбежались чуть ли не все пограничники - поглазеть на известную артистку, выезжающую за рубеж. Отнеслись к нам очень благожелательно и без всякой волокиты и досмотров пропустили через шлагбаум. Я подумала: почему такой человеческой теплоты я никогда не получала от чиновников 'Госконцерта'?
Поляки нас тоже особо не проверяли. Козырнули - и дальше мы сами себе хозяева. В Варшаве сделали остановку. Побывали в Лазенках, походили по магазинам. Посмотрели кино - документальные фильмы 'Морское сражение за Мидуэй' и 'Воздушный бой за Великобританию'. Самое большое впечатление мы получили от какого-то голландского секс-фильма. Тогда для нас это был запретный плод.
Потом взяли курс на Вроцлав - воспользовались адресом Бруно Оя. Он жил в небольшом доме на первом этаже, но мы его не застали. Его жена Анка сказала, что он где-то на съемках. Она была тоже актрисой и выглядела довольно неплохо - молоденькая блондинка с распущенными волосами типа Катрин Денев или Марины Влади. Мы провели у нее два дня. Анка показала нам Вроцлав, где центральным аттракционом для меня был, конечно, рынок. В Польше вообще хорошие барахолки. На другой день я купила себе желтые босоножки на очень высокой платформе и симпатичное вязанное мини-платье красного цвета. Иногда я в нем выступала на сцене.
От Анки мы отправились в Дрезден, и на границе с Германией Эгилу пришлось долго объяснять пограничникам, что у СССР с ГДР безвизовый режим. Видимо, автолюбители из Советского Союза там были большой редкостью. Но все-таки нас пропустили, и под вечер мы остановились у гарнизонной гостиницы. Я назвала администраторше фамилию генерала, однако это не произвело никакого впечатления: никто ничего не передавал. Хотя с гостиницей проблем как раз и не было. Узнав, что мы из Москвы, нам тут же дали комнату. Платили гэдээровскими марками.
Утром Эгил сказал, что в первую очередь нам следует запастись бензином. Мы поинтересовались в 'ресепшн', где тут поблизости какая-нибудь воинская часть. Администраторша прижала палец к губам: 'Тсс!' И потом шепотом, под большим секретом сообщила нам, как добраться до нашей танковой части. Оказалось, это недалеко от гостиницы.
Подъезжаем к воротам с красными звездами. Выходит солдат: 'Что нужно?' Я улыбаюсь приветливо: 'Передайте командиру части, что приехала артистка Лариса Мондрус'. Солдат вернулся в будку, стал куда-то звонить. Мы топчемся с Эгилом у машины. В голове одна мысль: 'Ну чистая авантюра!'
Проходит минут пять. Выбегает откуда-то офицер, узнает, в чем дело, и ворота раскрываются нараспашку. Въезжаем во двор. Появляется целый взвод солдат. Офицер командует: 'Ребята, к нам приехала известная певица Лариса Мондрус. Давайте-ка поможем привести ее машину в полный порядок!' И пошли чистить, драить, подкручивать гайки... Пока я раздавала автографы, они забили нам весь багажник канистрами с бензином. Потом - 'Взвод, смирно!' и с наилучшими пожеланиями проводили. Хорошие там были люди, нормальные, дружелюбные.
В Лейпциге мы переночевали и двинулись в конечный пункт нашего маршрута - Эрфурт, город в юго- западной части ГДР, о котором я слышала только потому, что он упоминается в школьной программе: там был принят первый марксистский манифест, так называемая эрфуртская программа. Именно в этом городе жил Инго Граф, к которому мы ехали в гости. Правда, его приглашение носило формальный характер, мы его даже не предупредили, нам просто хотелось покататься по Европе, пусть даже социалистической.
С трудом разыскали его адрес, но тоже дома не застали. Кое-как, через пень-колоду, выяснили у соседей, что Инго находится за городом, говоря по-нашему, на даче. Кто-то согласился показать нам дорогу, сел в машину, и уже через час мы увидели нашего Графа, копающегося в собственное огороде. Он растерялся, когда мы предстали перед ним. Похоже, не ожидал такой прыти от советских друзей. 'Ну вот, Инго, ты нас приглашал, мы приехали',виновато произнес Эгил, но, видя, что тот разволновался не в меру, поспешил успокоить: 'Мы у тебя только одну ночь проведем, а там сами разберемся'. Вообще мы тогда испытали чувство некоего советского превосходства: как же, приехали на 'Жигулях', а у него во дворе маленький 'трабант' стоит. Для восточных немцев 'Жигули' в те годы - все равно что для нас 'Волга', предел
