- Раскудахтался: ехать, упредить... - ворчливым тоном перебил Осьму Корней - сами понимаем! Вот еще забота выискалась, как будто нам всего остального мало. Кхе! Федя, а тебе и впрямь ехать придется: и Вячка от дури удержать и Никифорову приказчику весть передать...
- С чем ехать-то, Кирюш? - Только что полыхавший возмущением Федор, вдруг как-то увял и погрустнел. - Я Вячка, почитай уже лет десять, а то и более не видел, да и кто я для него? Боярин с захудалого погоста... мало ли, что с отцом его в молодости приятельствовал? Да и предлагать же что-то надо, полочане ему и правда удел посулить могли, а я что? Пугать Мономашичами? Даже не смешно.
- А тоже удел посулить! - предложил Осьма, на всякий случай отодвигаясь подальше от погостного боярина.
Боярин Федор вяло покривился лицом и почти равнодушно констатировал:
- Да ты еще и дурак... или князя Вячка за дурня держишь? От себя, что ли я ему удел обещать буду? Только на мерзости и горазд, а чего путного...
- Не от себя, конечно, - покладисто согласился Осьма - от княгини Ольги! Коли князь Вячеслав Владимирович в Степи воюет, княгинюшка может вместо него распорядиться, да через тебя, боярин, весть Вячке и передать.
- Дурак и есть дурак! - Федор даже отвернулся от Осьмы. - Княгиня Ольга меня всего один раз видела и даже имени не знает, а тут я явлюсь и скажу: 'А пообещай-ка, матушка, опальному князьку Клецкий удел!'. Да меня к ней и не допустят даже...
- Это, как подойти! - не унимался Осьма. - Иные дела через женскую половину княжьего терема даже лучше делаются... эх, были б мы сейчас не здесь, а в Ростове или Суздале...
- Кхе! Да если б ты сейчас в Ростове или Суздале был, тебя бы уже черви могильные доедали, умник хитрозадый! Князь Юрий... - Корней внезапно прервался, немного помолчал и обратился к боярину Федору: - Слушай, Федь, а я ведь могу так устроить, что и допустят, и выслушают, и поверят! Кхе! Вот не думал, не гадал! Могу Федька! Езжай в Туров, согласится княгиня Ольга с тобой или нет, не знаю, но выслушает со вниманием! Обещаю!
Федор на неожиданный пассаж своего друга юности не отреагировал почти никак, только подпер щеку кулаком, так, что все лицо съехало на сторону, тяжко вздохнул и поинтересовался?
- Вы сколько тут без нас бражки вылакали? Не ведро?
- Да пошел ты, Федька!.. Точно тебе говорю! Я ж тебе рассказывал про волхву Гредиславу?
- Рассказывал, ну и что?
- А то! - Корней с сомнением глянул на Осьму и на всякий случай счел нужным предупредить: - Значит так, Осьмуха, если то, что я сейчас расскажу, хоть как-то за стены этой горницы выйдет, я даже и выяснять не стану: ты или не ты разболтал? Просто отдам тебя Михайле, чтобы его отроки на тебе в допросе пленных попрактиковались. Понял?
- Да что ж ты, хозяин, меня уж совсем не знаю за кого держишь? - то ли изобразил оскорбленную невинность, то ли искренне обиделся Осьма.
- Понял или не понял?!
- Да понял я, хозяин, понял! Вот тебе Святой Истинный Крест...
- Тьфу на тебя, Осьмуха! - Корней поморщился, будто съел что-то очень кислое. - Ведь точно так же божишься, когда какому-нибудь олуху гнилой товар сбываешь!
- Хозяин...
- Хватит! Я тебя предупредил, а дальше сам разумей: у неумелых пытальщиков ты, конечно, долго не проживешь, но даже за то краткое время, пока они тебя уморят, узнаешь много интересного, только уже не расскажешь про это никому. А дальше... ну, про плавание твоей тушки по Пивени я тебе уже объяснял, паленое мясо раки тоже едят, не брезгуют.
- Ох и страшен ты, Кирюха, я прям, в трепет впал! - прогундел перекошенной рожей боярин Федор. - Чего придумал-то, и причем тут волхва?
- А при том, что княгиня Ольга с ней как-то знакома и какие-то дела промеж них имеются. Через Михайлу моего, княгиня Гредиславе поклон передавала, а через Анюту, какой-то знак... не знаю, какой - стерегутся они. Я от Анюты еле-еле правды добился, и то случайно. Завтра съезжу к волхве, объясню ей про наши дела и попрошу знак для княгини. Если даст, считай, что тебя допустили и выслушали, а убедить Ольгу - твоя забота.
- Ну... допустим. - Боярин Федор выпрямился и выражение безнадежной меланхолии начало сходить с его лица. - Допустим, убедил я княгиню Ольгу, потом, прямо из Турова поехал в Клецк... чего Вячку-то советовать?
- Уходить Вячку надо из Клецка! - решительно заявил Корней. - Городок маленький, укреплен неважно, хоть и у самого полоцкого рубежа стоит, да и дружина у Вячка... я так думаю, что одно название, а не дружина, много ли ратников с такого скудного кормления содержать можно? Скажешь, чтобы уходил в Пинск, к дядьям. Втроем, как-никак, отбиться легче будет, да и Изяславу с Брячиславом на глазах у племянника зазорно сдаваться полочанам будет.
- Пусть и мачеху Елену с княжичем Юрием увозит! - подал голос Алексей. - Не дай Бог, полоцкие князья ее заложницей сделать надумают...
- И ты туда же! - Федор всплеснул руками и заговорил таким тоном, словно объяснял очевидные вещи малому ребенку. - Они князья, не могут благородные люди опуститься до такого...
- Князья могут все! - Алексей опять уставился на Федора с выражением вызова в глазах. А полочане, в этот раз, последнее на кон ставят, если не получится, Мстислав Киевский весь их род в распыл пустит, и княжеству Полоцкому не бывать! В отчаянии люди на все способны, а благородные, как ты говоришь... х-м, - Алексей скривил рот в недоброй ухмылке - князья еще и к безнаказанности привыкли. Опустятся, одним словом, и до такого тоже опустятся!
- Верно, верно говорит! - торопливо, опасаясь, что перебьют, затараторил Осьма. - А великий князь Мстислав Владимирович, за спасение дочки с внуком, нам...
- Осьмуха, увянь! - рявкнул Корней.
- А что я такого?..
- Еще хоть слово о выгоде вякнешь... - Корней сделал многозначительную паузу. - Здесь не торгаши собрались. Мы - люди чести!
Осьма послушно умолк, хотя было заметно, что в иной обстановке он нашел бы, что сказать о 'слове честном, купецком'.
- Кхе! Значит так, Федор, если я завтра с Гредиславой Всеславной договорюсь, ты едешь сначала в Туров, потом в Клецк. Передаешь Вячке то, что княгиня Ольга посулит, советуешь ему уходить в Пинск и забирать с собой княгиню Елену с княжичем, ну и, конечно, отговариваешь верить посулам полочан. Так?
- Добро, Кирюш.
- А если, все же, князь Вячко свою игру вести надумает? - напомнил о своей версии Алексей.
- Не выйдет у него ничего. - Федор отрицательно помотал головой. - Мономашичи сейчас, как стая волков вокруг лося, между собой грызню начнут только тогда, когда добычу завалят, а заваливать кинутся дружно и беспощадно, ты уж поверь, я знаю, о чем говорю. На ляхов надежды тоже нет. Во-первых, Вячко не отец его Ярослав Святополчич. У того было право на великое княжение, а Вячко этого права после смерти отца лишился. Для ляхов он никто. Во-вторых, у Болеслава сейчас все силы на западе - Поморянию под себя подгребает, и скоро он эти дела не закончит, потому что на те же земли германцы зарятся. Нечего Болеславу на востоке делать.
Короче, выход у Вячка только один - проявить, г-м... благородство: спасти от полочан дочь и внука великого князя Мстислава и отбиться, как получится, от попытки захвата заприпятских земель. Это и будет истинно княжеским деянием - пренебречь враждой с Мономашичами и поступить, как честному мужу надлежит! - Федор покосился на Осьму и добавил, слегка повысив голос: - И не искать в сем выгоды, одну лишь славу и воздаяние на Небесах!
- Угу, там-то, конечно, дождешься. - Едва слышно пробурчал Осьма, отвернувшись к дверям, потом вдруг встрепенулся и заговорил в полный голос: - То есть, как это в Туров, а потом сразу в Клецк? А в Слуцк - никифорова приказчика упредить?
- А в Слуцк ты поедешь! - приказным тоном ответил Корней. - Возьмешь ладью, холопов, которые на
